- Что верно, то верно,- вздохнула Мэгги.- Каждое воскресенье в моем храме священник заходит на кафедру и видит перед собой одних женщин и детей, да и тех немного. Мужчины почти не приходят. А почему? Да потому, что религии не меняются. У нас и так население в пять миллиардов, а Папа не устает призывать католиков плодиться и размножаться. У людей есть здравый смысл, их уже не проведешь. Евреи до сих пор спорят, есть ли свинину и отмечать ли Хеллоуин. Так же и христиане. Неужели вы думаете, что всезнающего, всемогущего Господа волнует какая-то свинина?
Росси смотрел на нее в замешательстве.
- Тогда для чего тебе все это, Мэгги?
- Просто я думаю, что люди нуждаются в Нем. Религии топчутся на месте, но верующие - нет. Люди меняются, и это Ему угодно. Он сделал нас мыслящими, любознательными. Взять хоть младенца в подгузнике: положишь с ним рядом коробку, и он обязательно заползет в нее - посмотреть, что внутри.
- Похоже на то,- улыбнулся Феликс.- Ну-ну, Мэгги, проповедуй дальше.
- Вот я и думаю, что Иисус не велел нам держаться уклада двухтысячелетней давности. Даже христианство, если вдуматься, не Им начато. Любой, кто даст себе труд разобраться, поймет, что по преданию его основы заложил апостол Павел, а ведь он даже не встречался с Христом лично! На составление Нового Завета ушло целых три сотни лет, причем самые старые Евангелия туда не вошли, а с ними и знатная доля правды.
- Какие такие Евангелия? - сурово спросила Франческа.
- Евангелие от Фомы, например. Я его читала в статьях и книгах о свитках Мертвого моря и прочих, как их называют, апокрифах. Евангелие от Фомы самое древнее из всех написанных. Согласно ему, Иисус сказал: «Царствие Отца распространяется по земле, и люди не видят его». Эти слова так запали мне в душу, что я поняла: никто, кроме Иисуса, не мог так сказать. Взгляните теперь, каких бед мы наделали и продолжаем творить во имя Его!
Потому-то я и хочу помочь Ему вернуться, оглядеть мир и дать нам новое направление, показать, к чему стремиться в следующие два тысячелетия. Если я могу быть полезной, доктор Росси, любые преграды для меня - пара пустяков. Ничего более важного в моей жизни не было и не будет.
- Лихо, нечего сказать! - пробормотала Франческа.- Овец клонировали, теперь возьмемся за Пастыря?
- Стало быть, ты не веришь, что в Библии сказано о Втором пришествии? - спросил Мэгги Феликс.
- Не знаю, хотя и хотелось бы. Почему-то не представляю, как Иисус милосердный ввергает бедные заблудшие души в ров огненный только за то, что они напортачили в жизни. Все мы где-то портачим. Уж я не стала бы толкать их ни в какой огонь и думаю, если у Иисуса доброты хотя бы с мое, Он тоже не станет.
Феликс подошел к ней и взял за руку.
- Нам нужно уехать в Клиффс-Лэндинг. Я позвоню и договорюсь, чтобы там все подготовили. Завтра же пакуемся и выезжаем. Никто, кроме Аделины, не знает, что у меня есть жилье за городом. На нее я могу положиться. Она никому не расскажет, и ты тоже, верно, Франческа? - Он с надеждой взглянул на сестру.
Та закрыла рот ладонью.
- Феликс, угомонись. В конце концов, нельзя клонировать покойника! Есть же элементарная этика, законы… да и для ребенка опасно! Тебе нужен Христос с отклонениями? Одумайся, пока не поздно!
- Почти о том же мы говорили с Аделиной.
- С Аделиной, но не со мной! - вскричала Франческа. Мэгги опустилась перед ней на пол.
- Мисс Росси, все хорошо. Вы должны мне поверить. Я теперь знаю, каково было Марии - простой бедной женщине, которой вдруг объявили, что она родит Сына Божьего. Мне понятно, почему она не возражала. Так она могла показать всем, что для Него все особенные. Даже те, у кого нет шляп от Грэма Смита. А вот я сглупила. Главное, что Господь всю мою жизнь был со мной, а в эту минуту и с вашим братом, мисс Росси. Иначе меня бы здесь не было. Так что не волнуйтесь.
- Вот-вот, не волнуйся,- поддакнул Феликс, озадаченно глядя на Мэгги, словно она сказала что-то из ряда вон. Потом поднял глаза на сестру.- Мэгги, постойка! Мы чуть не забыли! Франческа - тоже семитка. Она лучше подходит. Франческа, мне очень не хочется быть твоим акушером, но позволь хотя бы сказать…
У Мэгги екнуло сердце.
- Сумасшедший! - прошептала Франческа, пятясь к двери.
Спохватившись, что точно так же он потерял Аделину, Феликс быстро исправился:
- Хорошо-хорошо. Нет так нет. Раз Мэгги хочет, это ее право. За нас не беспокойся, сестрица, каждый день будем слать весточки.
Мэгги показалось, что мисс Росси вот-вот расплачется.
- Ненормальные! - выкрикнула Франческа.- Как мне вас отговорить?
- Никак! - вскинулся на нее Феликс.
Мэгги слышала их тяжелое дыхание, видела, как они смотрят друг на друга с осознанием того, что драгоценная нить, связывавшая их всю жизнь, вот-вот порвется.
Феликс отвернулся и взял Мэгги под руку, когда Франческа вдруг устало произнесла:
- Неужели вы думаете, что я позволю вам ввязаться в это гиблое, безумное, пропащее дело без меня?
Доктор Росси подбежал к ней и стиснул в объятиях, а Мэгги поняла: он все время рассчитывал на ее помощь.
В эту секунду хлопнула входная дверь.
Франческа ойкнула.
Когда они выбежали в фойе, дядя Симон и кузина Летиция уже ехали вниз.
Глава 20
Вторник, середина дня.
Парковая автострада имени Генри Хадсона, Нью-Йорк
Рано утром Сэм вылетел из лондонского аэропорта Хитроу и приземлился в Ньюарке. Было десять минут двенадцатого, а значит, утренние пробки уже немного рассосались. Довольный проделанной работой, он ехал в такси и предавался приятным воспоминаниям. Подумать только: один звонок, один визит, один чемоданчик денег - и дело в суде, стараниями адвоката из юридической фирмы, человека весьма гибких моральных принципов. Кто истец? Некий доктор Абрамс, в прошлом уважаемый ученый, а ныне - завсегдатай баров. Кто ответчик? Джером Ньютон.
Сэм хмыкнул.
Ему не составило труда выяснить, кто такой этот Ньютон - аристократишка, подавшийся в газету больше от скуки, чем от безденежья. Не то чтобы благороден и не особенно ценим. В чем его обвинили? Вмешательство в личную жизнь. Кража частных бумаг, на основании которых была состряпана статья «Америка клонирует».
Разумеется, Ньютон ничего не крал, но для самозащиты ему пришлось бы открыть истинный источник своих сведений и назвать имя ученого, до сих пор находившееся под вопросом. Узнав о начатом против него деле, Ньютон поспешил обратно в Лондон.
Теперь Сэм ждал звонка - со дня на день, с минуты на минуту.
Расслабившись на сиденье такси, он любовался видом. Риверсайд-драйв… как он любил эти места! Здесь, у лодочной пристани на перекрестке с Семьдесят девятой, Сэм частенько прогуливался у кромки воды, вдыхая морской воздух. Но еще больше он любил забредать к памятнику морякам и солдатам, погибшим в Гражданскую войну, стоящему на холме у Восемьдесят девятой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101