В них применялось затупленное оружие, на этот счет существовали строгие правила, но многие рыцари получали тяжелые ранения или погибали, участвуя в таких поединках. Это был опасный спорт, и ни король, ни папа не одобряли рыцарских поединков, однако, несмотря ни на что, они все же процветали. Целью каждого участника состязания было выбить противника из седла или сбить с него шлем. За пропущенный удар, ранение лошади противника, нанесение противнику удара ниже пояса или сзади в спину и за удар соперника древком, а не концом копья назначались штрафные очки.
– Боже правый! – пробормотала Кэтрин, размышляя о предстоящем турнире. Пронесшийся над полями прохладный ветерок приподнял головной платок Кэт, наблюдавшей за Робертом блестящими глазами почти того же цвета, что и фиолетовый бархат ее элегантного платья. Многие бросали восхищенные взгляды в ее сторону, но глаза Кэт были прикованы к фигуре на арене.
Мысленно вернувшись к своему недавнему расставанию с Робертом, Кэт вздрогнула, вспомнив, как прижалась к нему, умоляя не встречаться на арене с братом, и как он мгновение смотрел на нее со странным блеском в темных глазах.
– Вас пугает, что вы будете призом, дорогая? – Его рот растянулся в улыбке, а рука нежно погладила Кэт по щеке. – Но, должен признаться, вы приз, за который стоит сражаться.
– Меня пугает только мужская глупость, – ответила Кэт, борясь с охватывающим ее страхом. – Неразумно ради этого рисковать жизнью и здоровьем!
Рассмеявшись, Роберт запечатлел короткий поцелуй на губах Кэт, убрал ее руки, обнимавшие его за шею, и, протянув одну из них Монтрозу, приказал:
– Отправляйтесь с Роджером.
Сейчас Кэт, прикрывая от солнца глаза, с волнением и страхом ждала сигнала. Она не могла понять, как случилось, что ее тревожит судьба этого норманна, который сначала покорил ее замок, а потом ее сердце, – ведь она должна ненавидеть Девлина за то, что он захватил ее дом и обвинил ее отца в измене и мятеже против Вильгельма. Кэтрин отдавала себе отчет в том, что ее отца вовлекли в какой-то заговор, и, хотя ей было тяжело в этом признаться, понимала, что Роберт прав. Когда пронзительный звук труб. в очередной раз замолк, Кэтрин снова обратила вопросительный взгляд к Роджеру, и он кивнул ей. Этого знака она ждала с нетерпением, ее сердце бешено забилось, страх сжал все внутри, и она наклонилась вперед, отыскивая глазами Роберта. Его место на арене было отмечено темно-красным с серебром знаменем, и темно-красная попона жеребца лорда Девлина поблескивала в солнечных лучах. Противоположный край арены был выдержан в цветах Джона де Бофора – синем и золотом. Оба рыцаря наклонили копья, приветствуя трибуны, а затем, развернув лошадей, стали лицом друг к другу, и Кэтрин заметила, как слегка блеснули металлические латы Роберта, когда он надевал шлем. Когда представление и приветствия окончательно завершатся, начнется атака и оба рыцаря, пригнувшись и опустив копья, поскачут навстречу друг другу.
Наконец последние слова глашатая замерли, и Кэтрин, затаив дыхание, прочитала про себя короткую молитву. Снова громко протрубили трубы, и лошади со вздувшимися мышцами нетерпеливо рванулись вперед. Мужчины сблизились слишком быстро, и до Кэт донесся громкий треск ломающихся копий. По короткому ворчанию Роджера она догадалась, что Роберт не пострадал, и молча возблагодарила Господа. Но облегчение было недолгим, рыцари, вернувшись на свои места, сменили копья и снова встали напротив друг друга. На этот раз трубы молчали, и только топот копыт возвестил о начале боя. Копье Джона скользнуло по копью Роберта, не причинив Девлину вреда, зато Роберт изо всей силы нанес удар копьем в центр щита Джона. Этот удар заставил Джона отклониться назад, но из седла не выбил.
– Они снова сойдутся? – прошептала Кэт, зажав в коленях стиснутые руки с побелевшими костяшками пальцев.
– Да, – односложно ответил Роджер.
Пустив черного жеребца легким галопом, Роберт вернулся к своему знамени за новым копьем. После стольких лет покорного смирения с ненавистью и враждебностью Джона ему было приятно ответить брату тем же. Однако Роберт, крепко сжав копье, придерживал коня, ожидая, пока Джон будет готов. На этот раз лошадь Роберта, с разбегу налетев на коня противника, сбросила Джона на землю. Джону удалось подняться на ноги, и зрители единодушно вздохнули, а Роберт, развернул лошадь и, прищурившись, взглянул на брата. Когда меч Джона блеснул на солнце, Роберт бросил свое копье, показывая, что будет продолжать бой пешим; толпа одобрительно загудела, и только Кэтрин болезненно застонала.
– Остановите их, – попросила она Роджера, но он только покачал головой, поглощенный происходящим на поле.
Роберт легко соскочил на землю и, вытащив из ножен широкий меч, двинулся к Джону. Короткое время братья осторожно кружили по арене, оценивая друг друга, а затем их клинки со звоном встретились, и солнце заиграло на полированной стали. Кэт, окаменев, наблюдала за боем, не представляя себе, как человек может выдерживать такие мощные удары и оставаться на ногах. Однако оба мужчины искусно владели оружием и защищались от смертоносной стали высоко поднятыми щитами.
Мечи летали, как серебряные языки огня, и глухие удары о непробиваемые защитные щиты сопровождались звоном стали, ударяющейся о сталь. Оба брата были примерно одного телосложения и обладали почти равной силой, но у Роберта явно было чуть больше опыта. Роберт бросился в атаку, и сокрушительные удары один за другим посыпались на щит Джона, заставив его отступать. Джон отражал каждый мощный удар меча Роберта, пот стекал по его лицу, тело взмокло под мягкой кожаной прокладкой, поверх которой была надета легкая кольчуга; он уже с трудом поднимал руки, и меч становился все тяжелее, но Роберт продолжал наступать. Дыхание Джона превратилось в тяжелые отрывистые вздохи, но он все же нашел в себе силы отпустить язвительное замечание, стараясь распалить брата и лишить его бдительности.
– Еще до наступления ночи Кэтрин Челтенхем будет в моей постели, брат! Представляешь себе такую чудесную картину: я с ней лежу в постели, а ты в холодной земле?
Взревев от негодования, Роберт высоко поднял меч, на мгновение дав Джону преимущество. Джон сделал выпад, и острие его меча, скользнув под щит Роберта, проникло сквозь кольчугу. При виде того, как Роберт отшатнулся и взревел от жгучей боли, Джон злорадно ухмыльнулся. Но острая боль не лишила Роберта сил, а лишь остудила его ярость и заставила быть более осторожным. Чтобы собраться с силами, он медленно и неуверенно двинулся вперед, нарочно демонстрируя слабость.
– О Боже, он убит, – тихо прошептала Кэт, приготовившись к завершающему удару меча Джона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Боже правый! – пробормотала Кэтрин, размышляя о предстоящем турнире. Пронесшийся над полями прохладный ветерок приподнял головной платок Кэт, наблюдавшей за Робертом блестящими глазами почти того же цвета, что и фиолетовый бархат ее элегантного платья. Многие бросали восхищенные взгляды в ее сторону, но глаза Кэт были прикованы к фигуре на арене.
Мысленно вернувшись к своему недавнему расставанию с Робертом, Кэт вздрогнула, вспомнив, как прижалась к нему, умоляя не встречаться на арене с братом, и как он мгновение смотрел на нее со странным блеском в темных глазах.
– Вас пугает, что вы будете призом, дорогая? – Его рот растянулся в улыбке, а рука нежно погладила Кэт по щеке. – Но, должен признаться, вы приз, за который стоит сражаться.
– Меня пугает только мужская глупость, – ответила Кэт, борясь с охватывающим ее страхом. – Неразумно ради этого рисковать жизнью и здоровьем!
Рассмеявшись, Роберт запечатлел короткий поцелуй на губах Кэт, убрал ее руки, обнимавшие его за шею, и, протянув одну из них Монтрозу, приказал:
– Отправляйтесь с Роджером.
Сейчас Кэт, прикрывая от солнца глаза, с волнением и страхом ждала сигнала. Она не могла понять, как случилось, что ее тревожит судьба этого норманна, который сначала покорил ее замок, а потом ее сердце, – ведь она должна ненавидеть Девлина за то, что он захватил ее дом и обвинил ее отца в измене и мятеже против Вильгельма. Кэтрин отдавала себе отчет в том, что ее отца вовлекли в какой-то заговор, и, хотя ей было тяжело в этом признаться, понимала, что Роберт прав. Когда пронзительный звук труб. в очередной раз замолк, Кэтрин снова обратила вопросительный взгляд к Роджеру, и он кивнул ей. Этого знака она ждала с нетерпением, ее сердце бешено забилось, страх сжал все внутри, и она наклонилась вперед, отыскивая глазами Роберта. Его место на арене было отмечено темно-красным с серебром знаменем, и темно-красная попона жеребца лорда Девлина поблескивала в солнечных лучах. Противоположный край арены был выдержан в цветах Джона де Бофора – синем и золотом. Оба рыцаря наклонили копья, приветствуя трибуны, а затем, развернув лошадей, стали лицом друг к другу, и Кэтрин заметила, как слегка блеснули металлические латы Роберта, когда он надевал шлем. Когда представление и приветствия окончательно завершатся, начнется атака и оба рыцаря, пригнувшись и опустив копья, поскачут навстречу друг другу.
Наконец последние слова глашатая замерли, и Кэтрин, затаив дыхание, прочитала про себя короткую молитву. Снова громко протрубили трубы, и лошади со вздувшимися мышцами нетерпеливо рванулись вперед. Мужчины сблизились слишком быстро, и до Кэт донесся громкий треск ломающихся копий. По короткому ворчанию Роджера она догадалась, что Роберт не пострадал, и молча возблагодарила Господа. Но облегчение было недолгим, рыцари, вернувшись на свои места, сменили копья и снова встали напротив друг друга. На этот раз трубы молчали, и только топот копыт возвестил о начале боя. Копье Джона скользнуло по копью Роберта, не причинив Девлину вреда, зато Роберт изо всей силы нанес удар копьем в центр щита Джона. Этот удар заставил Джона отклониться назад, но из седла не выбил.
– Они снова сойдутся? – прошептала Кэт, зажав в коленях стиснутые руки с побелевшими костяшками пальцев.
– Да, – односложно ответил Роджер.
Пустив черного жеребца легким галопом, Роберт вернулся к своему знамени за новым копьем. После стольких лет покорного смирения с ненавистью и враждебностью Джона ему было приятно ответить брату тем же. Однако Роберт, крепко сжав копье, придерживал коня, ожидая, пока Джон будет готов. На этот раз лошадь Роберта, с разбегу налетев на коня противника, сбросила Джона на землю. Джону удалось подняться на ноги, и зрители единодушно вздохнули, а Роберт, развернул лошадь и, прищурившись, взглянул на брата. Когда меч Джона блеснул на солнце, Роберт бросил свое копье, показывая, что будет продолжать бой пешим; толпа одобрительно загудела, и только Кэтрин болезненно застонала.
– Остановите их, – попросила она Роджера, но он только покачал головой, поглощенный происходящим на поле.
Роберт легко соскочил на землю и, вытащив из ножен широкий меч, двинулся к Джону. Короткое время братья осторожно кружили по арене, оценивая друг друга, а затем их клинки со звоном встретились, и солнце заиграло на полированной стали. Кэт, окаменев, наблюдала за боем, не представляя себе, как человек может выдерживать такие мощные удары и оставаться на ногах. Однако оба мужчины искусно владели оружием и защищались от смертоносной стали высоко поднятыми щитами.
Мечи летали, как серебряные языки огня, и глухие удары о непробиваемые защитные щиты сопровождались звоном стали, ударяющейся о сталь. Оба брата были примерно одного телосложения и обладали почти равной силой, но у Роберта явно было чуть больше опыта. Роберт бросился в атаку, и сокрушительные удары один за другим посыпались на щит Джона, заставив его отступать. Джон отражал каждый мощный удар меча Роберта, пот стекал по его лицу, тело взмокло под мягкой кожаной прокладкой, поверх которой была надета легкая кольчуга; он уже с трудом поднимал руки, и меч становился все тяжелее, но Роберт продолжал наступать. Дыхание Джона превратилось в тяжелые отрывистые вздохи, но он все же нашел в себе силы отпустить язвительное замечание, стараясь распалить брата и лишить его бдительности.
– Еще до наступления ночи Кэтрин Челтенхем будет в моей постели, брат! Представляешь себе такую чудесную картину: я с ней лежу в постели, а ты в холодной земле?
Взревев от негодования, Роберт высоко поднял меч, на мгновение дав Джону преимущество. Джон сделал выпад, и острие его меча, скользнув под щит Роберта, проникло сквозь кольчугу. При виде того, как Роберт отшатнулся и взревел от жгучей боли, Джон злорадно ухмыльнулся. Но острая боль не лишила Роберта сил, а лишь остудила его ярость и заставила быть более осторожным. Чтобы собраться с силами, он медленно и неуверенно двинулся вперед, нарочно демонстрируя слабость.
– О Боже, он убит, – тихо прошептала Кэт, приготовившись к завершающему удару меча Джона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78