Уж не померещилось ли ей? Не иначе как она тихо сходит с ума. И Эмори тоже. Ей бы бежать сейчас без оглядки, а она будто приросла к влажной траве. А главное, Эмори уверен, что она с места не сдвинется, сделает все, как он ей велел.
В следующий момент из тени появился Эмори — без пальто и без сумки. Он подошел к ней и сообщил с беспечным видом:
— В доме ни души, как в Сахаре. Вспомни я о нем раньше, привез бы тебя сразу сюда.
— Тебе знакомо это место?
— Вообще-то да. Дом принадлежит мне.
— Правда? — Она нахмурилась, стараясь унять дрожь.
— Кажется, я выиграл его в бильярд. Но никогда в нем не жил, иногда лишь останавливался на несколько дней, так что вряд ли кто-то будет меня здесь искать.
Он предложил ей руку, но она сделала вид, будто не заметила, и пошла следом за ним. Они миновали главный вход, обошли дом и вошли в маленькую дверь с тыльной стороны, скрытую пышно разросшимися кустами.
Эмори зажег свечу и прикрыл ее рукой.
— Пойдем, — сказал он. — Надо соблюдать осторожность. Никто не должен видеть свет в окнах.
Аннели невольно поежилась, так как в доме было холоднее, чем на улице, и пахло плесенью, как в склепе Они поднялись по узкой лестнице, и Аннели обрадовалась, увидев в одной из комнат красноватый свет, исходивши» от камина. Она подошла к камину и стала греть руки, растирая пальцы. Они были в грязи, так же как ее одежда, волосы и рваные чулки. Чего бы она сейчас не отдала за горячую ванну!
— Садись, — сказал Эмори, придвигая к камину стул. — Я натаскал воды из колодца и поставил греть внизу. А сюда принес немного холодной.
Она молча посмотрела на него.
— Как видишь, не такой уж я дикарь, — сказал он мягко. — Позволь теперь мне о тебе позаботиться. Садись же!
Аннели послушно села. Он поднял ее юбку, осмотрел ноги и покачал головой, когда увидел ее чулки и черные or грязи ступни. Чулки он снял и бросил через плечо в камин Они вспыхнули и через минуту превратились в пепел. Эмори поставил таз на огонь, чтобы подогреть воду.
— Что ты собираешься делать?
— Вымыть тебе ноги.
— Только этого не хватало!
— Ты могла поранить их, а дорога грязная. Где мы только не бегали! Нарыв может быть или, не дай Бог, заражение крови.
— Я сама могу вымыть ноги.
— Конечно, — сказал Эмори и потянулся к ее щиколотке. Аннели сидела не двигаясь. Однако стоило Эмори нахмуриться, как она перестала упрямиться и позволила ему заняться ее ногой.
— Мы теряем драгоценное время!
Эмори между тем намочил в воде полотенце..
— Не ты ли говорил, что должен поскорее добраться до Лондона и прояснить ситуацию? А это значит, что надо ехать день и ночь, не останавливаясь.
— Сегодня у нас был трудный день, не так ли? — ласково спросил Эмори.
Вода была почти ледяной, но когда Эмори стал намыливать ей ногу, ее бросило в жар и она почувствовала уже знакомое ей возбуждение, с которым никак не могла справиться.
Эмори продолжал:
— Рэмзи уверен, что мы давно покинули город, особенно если ему донесли, что подозрительная парочка, по описанию похожая на нас, садилась в коляску. Ему в голову не придет, что мы здесь.
Эмори массировал ее ступни, каждый палец отдельно, щиколотки, икры. Она не слышала, что он говорит, видела лишь, как шевелятся его губы; голос его доносился словно издалека. Она не вникала в смысл его слов, поглощенная ощущениями, которые вызывали его руки. И эти ощущения сводили ее с ума.
Вымыв одну ногу, Эмори принялся за вторую. Аннели вцепилась в стул и закрыла глаза, чтобы не упасть в обморок. Все тело ее было в огне.
Но сегодня Эмори почему-то не замечал этого, хотя обычно читал ее мысли. Домыв вторую ногу, Эмори пошел выливать таз. Аннели откинулась на стуле, не зная, смеяться ей, или плакать, или же выброситься из окна, до того была растеряна.
За то время, пока его не было, ей удалось привести свои нервы в порядок. Она закрыла глаза и с удовольствием слушала, как потрескивают в камине дрова. Эмори вернулся, неся в руках небольшой таз и ведро с водой. Он наполнил деревянную ванну на несколько дюймов, взял из камина раскаленные железки и бросил в таз. Вода зашипела. Эмори потрогал ее пальцем.
— Поднимайся.
— Зачем?
— Встань, пожалуйста, если не хочешь, чтобы я купал тебя, как Клеопатру, на диване.
— Купал? — прошептала Аннели.
— Это та малость, которую я могу сделать, так как не позаботился о том, чтобы нанять тебе служанку.
Он улыбнулся, но Аннели ничего не ответила, и это его озадачило.
— Послушай, ты замерзла, дрожишь, одежда твоя промокла и уже не пахнет так хорошо, как раньше. Я нашел кое-что в одном из шкафов — не бог весть что, конечно, но по крайней мере все теплое, сухое и чистое.
Аннели проследила за его взглядом и увидела на спинке стула рубаху и бриджи.
— Прошу прощения, сэр. — Аннели перешла на официальный тон. — После того, что мне пришлось вынести в эту ночь, позволить постороннему мужчине купать меня, а потом еще надеть бриджи — это было бы уж слишком.
— Постороннему мужчине? — Он скривил губы. — И это после того, что между нами было!
— Думайте что хотите. Мне все равно. А то, что произошло между нами, — ошибка. Все эти дни я не ведала, что творила. — Дрожь пробежала по ее телу. — Подумать страшно.
— И теперь ты раскаиваешься?
— Конечно, раскаиваюсь! Похищение, погоня, стрельба, угрозы… Я опозорила бабушку, не говоря уже о моей семье. Я потеряла девственность, легла на деревянном полу в таверне, а теперь вы хотите, чтобы я надела бриджи!
— Смерть филистимлянам! — мягко пробормотал он.
— Что? Что вы сказали?
Эмори поднялся. Ее губы посинели от холода, глаза лихорадочно блестели.
— Как бы то ни было, ты снимешь эту одежду. Аннели попятилась.
— Ни за что!
Он решительно шагнул к ней, но она бросилась к двери. За долю секунды он очутился рядом с ней, обнял и привлек к себе.
— Нет! — закричала она. — Отпустите!
— Я только пытаюсь спасти тебя от простуды.
— Разожгите пожарче камин, и все будет в порядке.
— Боюсь, жара только навредит тебе. Она положила руку ему на плечо.
— Пожалуйста, отпустите меня. Он еще крепче сжал ее в объятиях.
— Пока не успокоишься, не отпущу.
— Я спокойна! Я совершенно спокойна! Так спокойна, что наконец-то опомнилась! Вы никогда не выберетесь из Торки со мной. Нас поймают и посадят в тюрьму. Вы просто сумасшедший, а у меня не хватило ума не ввязываться в эту историю. Я совершила ошибку. Переоценила свои силы. Отпустите меня, прошу вас!
Он развел руки так резко, что она едва не упала.
— Никто не держит тебя. Я разбужу кучера, и он отвезет тебя в «Маннингтон»… или к Бэрримору, мне все равно. Уверен, маркиз примет тебя с распростертыми объятиями.
— Вы это серьезно?
— Почему нет? Насколько я понял, твой лорд Бэрримор охотно продемонстрирует свое благородство. А может быть, именно этого ты и добивалась?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73