Помнишь ее рубиновое колье? На ее месте я бы разрезала большие камни на несколько частей и сделала брошь или браслет. А так это колье ужасно вульгарно.
Иден, до этого слушавшая исключительно из вежливости, насторожилась и с кажущимся безразличием спросила:
- Вы говорите о рубинах, в которых леди Уинтон изображена на портрете?
- Кисти Бэрримора? - уточнила Абегайль. - Это не лучшая его работа, должна сказать, но он совершенно непредсказуем. Настроение у него меняется мгновенно, это сказывается на его работах. Но позировать ему - большая честь, и, разумеется, Кэролайн…
- Скажите, пожалуйста, - перебила ее Иден, едва дыша, - что вам известно об этих рубинах?
- Да вообще ничего, кроме того, что сэр Чарльз подарил их ей на день рождения.
- Она как-то сказала мне, что они из Индии, - добавила Шарлотта.
- Да-да, ты права. Вам, наверное, было бы очень интересно на них посмотреть, ваше сиятельство, вы ведь сами долго жили на Востоке. Давайте спросим у нее об этих камнях.
- Нет, - задумчиво отозвалась Иден. - Нет, думаю, в этом нет нужды.
Два часа спустя, когда Иден входила в уютно освещенную переднюю своего дома, она взяла Хью за рукав и, заглянув ему в лицо, сказала:
- По - моему, нам пора поговорить, Хью.
- Думаю, ты права, - отозвался он сразу же.
Он проводил Иден к себе в кабинет, где на невысоком столике горела лампа, а догорающий в камине огонь отбрасывал тусклые желтые отблески на картины и книги. Хью закрыл дверь и повернулся к Иден, отметив про себя, что у нее необычно усталый и задумчивый вид. Она стояла спиной к нему, положив сомкнутые ладони на складки атласной юбки, потом повернулась и очень серьезно посмотрела на него.
Хью знал, что торопить ее бесполезно. Он всегда чутко улавливал ее настроение и безошибочно угадывал, о чем она думает. Когда они еще только познакомились, он часто испытывал от этого беспомощность и досаду, чуть ли не гнев. В то время он не хотел, чтобы женщины, особенно Иден Гамильтон, действовали на него таким образом. В его планы не входило влюбляться в нее. Но влюбился. Они стали частью друг друга, и теперь Хью наверняка понял, что Иден расскажет ему все, что до сих пор скрывала.
Хью смотрел на жену с бесконечной нежностью и тревогой. Он никогда не отличался терпением, но сейчас молча ждал. Сдержанность Иден прежде доводила его до бешенства, он приходил в отчаяние оттого, что часть ее остается для него закрытой и он не знает, что беспокоит ее. Трудно было заставить Иден сделать что-либо против ее воли, и, хотя временами ему хотелось накричать на нее, встряхнуть как следует, он всегда сдерживал себя. Когда он увидел потемневшие и встревоженные глаза, то понял, что поступает правильно, и не торопил ее.
Но когда она наконец заговорила, выдержка изменила Хью.
- Я хочу поговорить с тобой о Кэролайн Уинтон. Последовало долгое молчание. Хью чувствовал, как его охватывают необъяснимое, непонятное разочарование и гнев. Не удержавшись, он резко и обвиняюще воскликнул:
- Боже правый, Иден, неужели ты не можешь оставить это?! Я же сказал тебе, между нами ничего нет. Но тебе этого мало, ты по-прежнему ведешь себя как ревнивая собственница!
Иден вздрогнула.
- Это несправедливо, Хью! - вырвалось у нее.
- Несправедливо? - Он пробуравил ее холодным взглядом. - Что ты знаешь о справедливости? Сначала приставала ко мне с долгами деда, теперь готова разрушить наш брак из-за глупой сцены, которую случайно увидела в гостиной!
- И которую ты так и не потрудился объяснить, - защищаясь, отметила Иден.
- А что, собственно, объяснять? - мрачно спросил Хью. - Я же тебе сказал, что она мне безразлична. Полагаю, ты уже поняла, я не привык лгать.
- Знаю, что не привык, - хмуро подтвердила Иден. Опять последовало бесконечное молчание. Для Иден все это стало повторением бесконечного кошмара из прошлого. Нельзя допустить, чтобы эта сцена закончилась так же, как предыдущие, - обидным молчанием и болью. Этого она не вынесет, твердила она себе как заклинание.
Наверное, Хью подумал о том же. Иден увидела, как взгляд его неуловимо смягчился, когда по ее выражению он понял, что она чувствует.
- Бог мой, Иден! - вырвалось у него неожиданно. - Как ты могла подумать, что я смогу смотреть на других женщин после тебя? Ты же знаешь, для меня никого не существует, кроме тебя, даже если тебе в это трудно поверить! - Иден посмотрела на него, дыхание ее выровнялось, глаза наполнились недоверчивым изумлением. - Боже, женщина… - начал было Хью ворчливо и замолчал. - Иди сюда.
Иден подошла, он обхватил ее и крепко прижал к себе, прильнул к ее губам, лаская мягкие волосы, потом отвел ее голову назад, чтобы поцеловать еще крепче. Она вздохнула, обмякла в его объятиях и поняла, что они испытывают одно и то же чувство - жгучее желание близости.
- Дорогая моя, любовь моя… - ласково шептал Хью, крепко обнимая ее. - Не понимаю, почему мы только и ссоримся, вместо того чтобы любить друг друга?
- Но не каждый же раз, - пробормотала Иден.
- Нет, конечно, - согласился Хью, и, хотя его лица Иден не видела, она знала, что он улыбается. Руки его продолжали ласкать ей волосы, он наклонился к ее лицу, чтобы поцеловать, но в это мгновение послышался какой-то посторонний звук, слабый, но вполне определенный - отдаленный звук колокольчика.
- Это еще кто? - раздраженно проговорил Хью.
- Прошу прощения, ваше сиятельство, - пробормотал пожилой лакей, шаркающей походкой входящий в кабинет. - Прибыл посыльный со срочным известием из Лондона.
- В такой-то час?
- Он говорит, что потерял дорогу, когда стемнело, и только сейчас отыскал наш дом.
- Хорошо. Проводите его сюда.
Известие было заключено в потрепанном дорогой конверте, который передал Хью в руки насквозь продрогший и явно обессиленный юноша, с радостью принявший предложение остаться на ночь в доме, а не отправляться тотчас назад.
- Распорядитесь, чтобы его хорошенько накормили, - попросил Хью лакея, затем покрутил конверт в руках, дождался, пока закроется дверь, и только потом сломал печать. Иден не спускала с него глаз и видела, как напряглось у мужа лицо.
- Что случилось? - с беспокойством спросила она.
- Боюсь, мне придется уехать на некоторое время, - коротко ответил Хью и потянулся за колокольчиком.
- Прямо сейчас? - удивилась Иден.
- Да, дело очень срочное, не терпит отлагательства.
- Скажи мне, что случилось, - предложила Иден, - быть может, я смогу помочь?
- В этом я не сомневаюсь, - хмуро усмехнулся Хью. - Нет, прости, но это касается только меня. Я все должен сделать сам. Я уеду всего на три-четыре дня.
- Три-четыре дня?! - Иден не смогла скрыть ужаса. - Куда ты едешь?
- В Лондон. Иден видела, как он скомкал письмо и бросил его в огонь, и поняла, что он больше ничего не скажет. Гнев охватил ее. Она все так же молчала, когда Хью послал лакея разбудить Гилкрайста, своего камердинера, и велел проследить, чтобы уложили вещи, оседлали коня и подвели его к парадному крыльцу через десять минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Иден, до этого слушавшая исключительно из вежливости, насторожилась и с кажущимся безразличием спросила:
- Вы говорите о рубинах, в которых леди Уинтон изображена на портрете?
- Кисти Бэрримора? - уточнила Абегайль. - Это не лучшая его работа, должна сказать, но он совершенно непредсказуем. Настроение у него меняется мгновенно, это сказывается на его работах. Но позировать ему - большая честь, и, разумеется, Кэролайн…
- Скажите, пожалуйста, - перебила ее Иден, едва дыша, - что вам известно об этих рубинах?
- Да вообще ничего, кроме того, что сэр Чарльз подарил их ей на день рождения.
- Она как-то сказала мне, что они из Индии, - добавила Шарлотта.
- Да-да, ты права. Вам, наверное, было бы очень интересно на них посмотреть, ваше сиятельство, вы ведь сами долго жили на Востоке. Давайте спросим у нее об этих камнях.
- Нет, - задумчиво отозвалась Иден. - Нет, думаю, в этом нет нужды.
Два часа спустя, когда Иден входила в уютно освещенную переднюю своего дома, она взяла Хью за рукав и, заглянув ему в лицо, сказала:
- По - моему, нам пора поговорить, Хью.
- Думаю, ты права, - отозвался он сразу же.
Он проводил Иден к себе в кабинет, где на невысоком столике горела лампа, а догорающий в камине огонь отбрасывал тусклые желтые отблески на картины и книги. Хью закрыл дверь и повернулся к Иден, отметив про себя, что у нее необычно усталый и задумчивый вид. Она стояла спиной к нему, положив сомкнутые ладони на складки атласной юбки, потом повернулась и очень серьезно посмотрела на него.
Хью знал, что торопить ее бесполезно. Он всегда чутко улавливал ее настроение и безошибочно угадывал, о чем она думает. Когда они еще только познакомились, он часто испытывал от этого беспомощность и досаду, чуть ли не гнев. В то время он не хотел, чтобы женщины, особенно Иден Гамильтон, действовали на него таким образом. В его планы не входило влюбляться в нее. Но влюбился. Они стали частью друг друга, и теперь Хью наверняка понял, что Иден расскажет ему все, что до сих пор скрывала.
Хью смотрел на жену с бесконечной нежностью и тревогой. Он никогда не отличался терпением, но сейчас молча ждал. Сдержанность Иден прежде доводила его до бешенства, он приходил в отчаяние оттого, что часть ее остается для него закрытой и он не знает, что беспокоит ее. Трудно было заставить Иден сделать что-либо против ее воли, и, хотя временами ему хотелось накричать на нее, встряхнуть как следует, он всегда сдерживал себя. Когда он увидел потемневшие и встревоженные глаза, то понял, что поступает правильно, и не торопил ее.
Но когда она наконец заговорила, выдержка изменила Хью.
- Я хочу поговорить с тобой о Кэролайн Уинтон. Последовало долгое молчание. Хью чувствовал, как его охватывают необъяснимое, непонятное разочарование и гнев. Не удержавшись, он резко и обвиняюще воскликнул:
- Боже правый, Иден, неужели ты не можешь оставить это?! Я же сказал тебе, между нами ничего нет. Но тебе этого мало, ты по-прежнему ведешь себя как ревнивая собственница!
Иден вздрогнула.
- Это несправедливо, Хью! - вырвалось у нее.
- Несправедливо? - Он пробуравил ее холодным взглядом. - Что ты знаешь о справедливости? Сначала приставала ко мне с долгами деда, теперь готова разрушить наш брак из-за глупой сцены, которую случайно увидела в гостиной!
- И которую ты так и не потрудился объяснить, - защищаясь, отметила Иден.
- А что, собственно, объяснять? - мрачно спросил Хью. - Я же тебе сказал, что она мне безразлична. Полагаю, ты уже поняла, я не привык лгать.
- Знаю, что не привык, - хмуро подтвердила Иден. Опять последовало бесконечное молчание. Для Иден все это стало повторением бесконечного кошмара из прошлого. Нельзя допустить, чтобы эта сцена закончилась так же, как предыдущие, - обидным молчанием и болью. Этого она не вынесет, твердила она себе как заклинание.
Наверное, Хью подумал о том же. Иден увидела, как взгляд его неуловимо смягчился, когда по ее выражению он понял, что она чувствует.
- Бог мой, Иден! - вырвалось у него неожиданно. - Как ты могла подумать, что я смогу смотреть на других женщин после тебя? Ты же знаешь, для меня никого не существует, кроме тебя, даже если тебе в это трудно поверить! - Иден посмотрела на него, дыхание ее выровнялось, глаза наполнились недоверчивым изумлением. - Боже, женщина… - начал было Хью ворчливо и замолчал. - Иди сюда.
Иден подошла, он обхватил ее и крепко прижал к себе, прильнул к ее губам, лаская мягкие волосы, потом отвел ее голову назад, чтобы поцеловать еще крепче. Она вздохнула, обмякла в его объятиях и поняла, что они испытывают одно и то же чувство - жгучее желание близости.
- Дорогая моя, любовь моя… - ласково шептал Хью, крепко обнимая ее. - Не понимаю, почему мы только и ссоримся, вместо того чтобы любить друг друга?
- Но не каждый же раз, - пробормотала Иден.
- Нет, конечно, - согласился Хью, и, хотя его лица Иден не видела, она знала, что он улыбается. Руки его продолжали ласкать ей волосы, он наклонился к ее лицу, чтобы поцеловать, но в это мгновение послышался какой-то посторонний звук, слабый, но вполне определенный - отдаленный звук колокольчика.
- Это еще кто? - раздраженно проговорил Хью.
- Прошу прощения, ваше сиятельство, - пробормотал пожилой лакей, шаркающей походкой входящий в кабинет. - Прибыл посыльный со срочным известием из Лондона.
- В такой-то час?
- Он говорит, что потерял дорогу, когда стемнело, и только сейчас отыскал наш дом.
- Хорошо. Проводите его сюда.
Известие было заключено в потрепанном дорогой конверте, который передал Хью в руки насквозь продрогший и явно обессиленный юноша, с радостью принявший предложение остаться на ночь в доме, а не отправляться тотчас назад.
- Распорядитесь, чтобы его хорошенько накормили, - попросил Хью лакея, затем покрутил конверт в руках, дождался, пока закроется дверь, и только потом сломал печать. Иден не спускала с него глаз и видела, как напряглось у мужа лицо.
- Что случилось? - с беспокойством спросила она.
- Боюсь, мне придется уехать на некоторое время, - коротко ответил Хью и потянулся за колокольчиком.
- Прямо сейчас? - удивилась Иден.
- Да, дело очень срочное, не терпит отлагательства.
- Скажи мне, что случилось, - предложила Иден, - быть может, я смогу помочь?
- В этом я не сомневаюсь, - хмуро усмехнулся Хью. - Нет, прости, но это касается только меня. Я все должен сделать сам. Я уеду всего на три-четыре дня.
- Три-четыре дня?! - Иден не смогла скрыть ужаса. - Куда ты едешь?
- В Лондон. Иден видела, как он скомкал письмо и бросил его в огонь, и поняла, что он больше ничего не скажет. Гнев охватил ее. Она все так же молчала, когда Хью послал лакея разбудить Гилкрайста, своего камердинера, и велел проследить, чтобы уложили вещи, оседлали коня и подвели его к парадному крыльцу через десять минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114