Когда же он улыбнулся, лицо его напомнило Блисс мордочку хорька, и она невольно поморщилась, почувствовав отвращение к этому человечку-.
– Так, значит, это вы – та самая женщина, что заставила Охотника перейти дорогу Гаспарилле? – заметил дон Элизар, внимательно разглядывая Блисс. – Вы хороши, не спорю, но что касается меня, то даже ради пас я не решился бы на такой самоубийственный поступок. Поссориться с самим Гаспариллой! Не завидую я Охотнику. Гаспарилла не из тех, кто прощает подобные вещи. Впрочем, вы здесь, в целости и сохранности, а это сейчас самое главное. – Он снова улыбнулся своей гаденькой улыбочкой. – Я послал известие вашему жениху, и он с минуты на минуту должен подъехать.
Блисс не успела ничего ответить: открылась дверь, и на пороге появился Джеральд Фолк. Он исподлобья посмотрел на Блисс, но тут же поспешил изобразить на лице радостную улыбку.
– Ах, дорогая моя! Я чуть с ума не сошел, столько времени ожидая тебя здесь, в Гаване. Сгораю от нетерпения поскорее отвезти тебя в Новый Орлеан, чтобы мы могли наконец обвенчаться. Скажи, почему ты тогда сбежала? Если у тебя возникли какие-то проблемы, ты могла бы поделиться ими со мной. Я непременно помог бы тебе...
Почувствовав, что он здесь лишний, дон Элизар решительно поднялся из-за стола.
– Оставляю вас наедине, – сказал он. – Уверен, что вам есть о чем поговорить без посторонних.
– Спасибо вам за все, что вы сделали для меня, дон Элизар! – пылко поблагодарил его Фолк.
– Не стоит благодарности, – ответил испанец и вышел, прикрыв за собою дверь.
Фолк повернулся к Блисс и пристально уставился ей в лицо, буквально испепеляя взглядом.
– Ну что ж, выглядишь ты неплохо. Хочу надеяться, что ты не стала наложницей какого-нибудь пирата.
Блисс медленно подняла голову.
– Думай что хочешь, – сказала она. – Только знай, что скорее ад покроется льдом, чем я выйду за тебя замуж.
– Вот как? Это еще почему? – насмешливо спросил Джеральд.
Гнев сверкнул в изумрудных глазах Блисс.
– Вы с Клодом украли моего ребенка! – бросила она ему в лицо. – Я знаю, что мой сын жив. Он жив и находится в Мобиле. Я никогда не прощу вам обоим того, что вы сделали со мною – и с ним.
Фолк даже отшатнулся – такая непримиримая ненависть исходила сейчас от Блисс. Он понятия не имел о том, что ей стала известна правда о сыне, и слова ее стали для него сильным ударом. Прошло какое-то время, прежде чем к нему вернулся дар речи. Когда же Фолк наконец заговорил, голос его звучал уверенно и даже слегка небрежно: ведь всем известно, что нападение – лучшая защита.
– Мы сделали это ради твоего же блага. Ты была тогда еще слишком молода, чтобы в одиночку воспитывать ребенка. Мы отдали мальчика в приличный дом, в хорошие руки... А когда мы с тобой поженимся, у нас наверняка будут дети – наши дети, твои и мои. Ты должна быть даже благодарна мне – ведь я столько лет щадил твои чувства и не настаивал на том, чтобы ты вышла за меня замуж. Разве не так?
– Ты не настаивал на нашем браке до тех пор, пока я не имела права распоряжаться своим наследством, – брезгливо сказала Блисс.
– Неправда! Я всегда хотел тебя, Блисс! К сожалению, ты в свое время поторопилась и выскочила замуж за совершенно неподходящего человека. Но ничего, эту ошибку мы скоро исправим. Как только вернемся в Новый Орлеан – так сразу и под венец. Я уже обо всем договорился, все готово.
– Только через мой труп! – крикнула Блисс. – Я никогда не выйду за тебя, Джеральд!
– Ну, ну, – успокойся, – миролюбиво сказал Фолк. – Ты просто устала. Столько всего пережила за последнее время... Кстати, я не хочу, чтобы кто-нибудь в Новом Орлеане знал, что ты была в плену у пиратов. Обещай мне не болтать об этом. А сейчас мы поедем с тобой на мой корабль, и ты сможешь хорошенько отдохнуть. Я уверен, что скоро ты полностью придешь в себя.
– Да я никогда из себя и не выходила, – пожала плечами Блисс. – Просто раньше я была слепой, а теперь прозрела. Увидела, каков ты на самом деле. Я и прежде тебя не любила, а теперь ненавижу. Всем сердцем ненавижу! Хочешь отвезти меня в Новый Орлеан? Вези, мне все равно здесь нечего делать. Но учти: как только мы вернемся домой, я первым делом куплю себе билет до Мобиля.
– Ты несешь сейчас несусветную чушь, моя дорогая, – сказал Джеральд. – Поговорим обо всем позже, когда ты поешь и отдохнешь. Все равно нам несколько дней плыть на одном судне. Правда, отплывем мы только завтра – я купил здесь большую партию рома, и нам придется дождаться конца погрузки. Пойдем, – он взял Блисс за руку. – Поговорим о планах на будущее после. Даст бог, договоримся.
Блисс очень сильно сомневалась в том, что они с Джеральдом когда-нибудь о чем-нибудь сумеют договориться, но спорить с ним сейчас у нее просто не было сил.
Охотник нетерпеливо всматривался в появившиеся на горизонте очертания Соснового острова. Они приближались, но приближались так медленно! Наконец ялик вошел в знакомую лагуну возле деревни. Охотник ловко обошел подводные камни, и вскоре под днищем ялика заскрипел прибрежный песок. Однако стоило Охотнику ступить на берег, он почувствовал, что вокруг что-то неуловимо изменилось, что-то произошло. Странно, ведь все, казалось, было прежним, но в сердце Охотника с каждой секундой разгоралась тревога. Когда же он увидел спешащего к берегу Цезаря, сердце его сжалось от страшного предчувствия.
– С Блисс все в порядке? – первым делом крикнул Охотник, не дожидаясь, пока Цезарь подойдет ближе.
«Проклятье! Если с ней что – то случилось, я никогда себе этого не прощу!» – подумал Охотник и только в эту минуту с удивлением осознал, что Блисс занимает огромное, самое важное, самое первое место в его жизни. Как же это случилось? Когда?
– Ее забрал Гаспарилла, капитан, – ответил запыхавшийся Цезарь. – Узнал, что она до сих пор не в Гаване, и приехал разбираться. Вне себя от ярости. Просто сумасшедший! Я так рад, что вас не было дома, когда он приехал. Бог знает, что могло бы случиться: его люди были вооружены до зубов и прямо рвались в драку. Гаспарилла сказал, что сам отвезет молодую мисси в Гавану, а потом вернется сюда и выяснит, почему вы обманули его.
– Когда это случилось? – спросил Охотник.
Он представил себе Блисс рядом с Фолком и едва не застонал от боли. Она не достанется Фолку! Она всегда принадлежала и впредь будет принадлежать одному только Гаю Янгу!
– «Донна Розалия» подняла якорь и вышла в море с вечерним отливом. Вы еще можете догнать их, капитан. Я был уверен, что вы захотите это сделать, и приказал матросам приготовить «Ястреба». Провизия и вода уже на борту.
Охотник благодарно положил Цезарю руку на плечо.
– Спасибо, Цезарь, ты настоящий друг. И поступил совершенно правильно. Собирай экипаж, а я только возьму свое оружие – и бегом на пристань.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Так, значит, это вы – та самая женщина, что заставила Охотника перейти дорогу Гаспарилле? – заметил дон Элизар, внимательно разглядывая Блисс. – Вы хороши, не спорю, но что касается меня, то даже ради пас я не решился бы на такой самоубийственный поступок. Поссориться с самим Гаспариллой! Не завидую я Охотнику. Гаспарилла не из тех, кто прощает подобные вещи. Впрочем, вы здесь, в целости и сохранности, а это сейчас самое главное. – Он снова улыбнулся своей гаденькой улыбочкой. – Я послал известие вашему жениху, и он с минуты на минуту должен подъехать.
Блисс не успела ничего ответить: открылась дверь, и на пороге появился Джеральд Фолк. Он исподлобья посмотрел на Блисс, но тут же поспешил изобразить на лице радостную улыбку.
– Ах, дорогая моя! Я чуть с ума не сошел, столько времени ожидая тебя здесь, в Гаване. Сгораю от нетерпения поскорее отвезти тебя в Новый Орлеан, чтобы мы могли наконец обвенчаться. Скажи, почему ты тогда сбежала? Если у тебя возникли какие-то проблемы, ты могла бы поделиться ими со мной. Я непременно помог бы тебе...
Почувствовав, что он здесь лишний, дон Элизар решительно поднялся из-за стола.
– Оставляю вас наедине, – сказал он. – Уверен, что вам есть о чем поговорить без посторонних.
– Спасибо вам за все, что вы сделали для меня, дон Элизар! – пылко поблагодарил его Фолк.
– Не стоит благодарности, – ответил испанец и вышел, прикрыв за собою дверь.
Фолк повернулся к Блисс и пристально уставился ей в лицо, буквально испепеляя взглядом.
– Ну что ж, выглядишь ты неплохо. Хочу надеяться, что ты не стала наложницей какого-нибудь пирата.
Блисс медленно подняла голову.
– Думай что хочешь, – сказала она. – Только знай, что скорее ад покроется льдом, чем я выйду за тебя замуж.
– Вот как? Это еще почему? – насмешливо спросил Джеральд.
Гнев сверкнул в изумрудных глазах Блисс.
– Вы с Клодом украли моего ребенка! – бросила она ему в лицо. – Я знаю, что мой сын жив. Он жив и находится в Мобиле. Я никогда не прощу вам обоим того, что вы сделали со мною – и с ним.
Фолк даже отшатнулся – такая непримиримая ненависть исходила сейчас от Блисс. Он понятия не имел о том, что ей стала известна правда о сыне, и слова ее стали для него сильным ударом. Прошло какое-то время, прежде чем к нему вернулся дар речи. Когда же Фолк наконец заговорил, голос его звучал уверенно и даже слегка небрежно: ведь всем известно, что нападение – лучшая защита.
– Мы сделали это ради твоего же блага. Ты была тогда еще слишком молода, чтобы в одиночку воспитывать ребенка. Мы отдали мальчика в приличный дом, в хорошие руки... А когда мы с тобой поженимся, у нас наверняка будут дети – наши дети, твои и мои. Ты должна быть даже благодарна мне – ведь я столько лет щадил твои чувства и не настаивал на том, чтобы ты вышла за меня замуж. Разве не так?
– Ты не настаивал на нашем браке до тех пор, пока я не имела права распоряжаться своим наследством, – брезгливо сказала Блисс.
– Неправда! Я всегда хотел тебя, Блисс! К сожалению, ты в свое время поторопилась и выскочила замуж за совершенно неподходящего человека. Но ничего, эту ошибку мы скоро исправим. Как только вернемся в Новый Орлеан – так сразу и под венец. Я уже обо всем договорился, все готово.
– Только через мой труп! – крикнула Блисс. – Я никогда не выйду за тебя, Джеральд!
– Ну, ну, – успокойся, – миролюбиво сказал Фолк. – Ты просто устала. Столько всего пережила за последнее время... Кстати, я не хочу, чтобы кто-нибудь в Новом Орлеане знал, что ты была в плену у пиратов. Обещай мне не болтать об этом. А сейчас мы поедем с тобой на мой корабль, и ты сможешь хорошенько отдохнуть. Я уверен, что скоро ты полностью придешь в себя.
– Да я никогда из себя и не выходила, – пожала плечами Блисс. – Просто раньше я была слепой, а теперь прозрела. Увидела, каков ты на самом деле. Я и прежде тебя не любила, а теперь ненавижу. Всем сердцем ненавижу! Хочешь отвезти меня в Новый Орлеан? Вези, мне все равно здесь нечего делать. Но учти: как только мы вернемся домой, я первым делом куплю себе билет до Мобиля.
– Ты несешь сейчас несусветную чушь, моя дорогая, – сказал Джеральд. – Поговорим обо всем позже, когда ты поешь и отдохнешь. Все равно нам несколько дней плыть на одном судне. Правда, отплывем мы только завтра – я купил здесь большую партию рома, и нам придется дождаться конца погрузки. Пойдем, – он взял Блисс за руку. – Поговорим о планах на будущее после. Даст бог, договоримся.
Блисс очень сильно сомневалась в том, что они с Джеральдом когда-нибудь о чем-нибудь сумеют договориться, но спорить с ним сейчас у нее просто не было сил.
Охотник нетерпеливо всматривался в появившиеся на горизонте очертания Соснового острова. Они приближались, но приближались так медленно! Наконец ялик вошел в знакомую лагуну возле деревни. Охотник ловко обошел подводные камни, и вскоре под днищем ялика заскрипел прибрежный песок. Однако стоило Охотнику ступить на берег, он почувствовал, что вокруг что-то неуловимо изменилось, что-то произошло. Странно, ведь все, казалось, было прежним, но в сердце Охотника с каждой секундой разгоралась тревога. Когда же он увидел спешащего к берегу Цезаря, сердце его сжалось от страшного предчувствия.
– С Блисс все в порядке? – первым делом крикнул Охотник, не дожидаясь, пока Цезарь подойдет ближе.
«Проклятье! Если с ней что – то случилось, я никогда себе этого не прощу!» – подумал Охотник и только в эту минуту с удивлением осознал, что Блисс занимает огромное, самое важное, самое первое место в его жизни. Как же это случилось? Когда?
– Ее забрал Гаспарилла, капитан, – ответил запыхавшийся Цезарь. – Узнал, что она до сих пор не в Гаване, и приехал разбираться. Вне себя от ярости. Просто сумасшедший! Я так рад, что вас не было дома, когда он приехал. Бог знает, что могло бы случиться: его люди были вооружены до зубов и прямо рвались в драку. Гаспарилла сказал, что сам отвезет молодую мисси в Гавану, а потом вернется сюда и выяснит, почему вы обманули его.
– Когда это случилось? – спросил Охотник.
Он представил себе Блисс рядом с Фолком и едва не застонал от боли. Она не достанется Фолку! Она всегда принадлежала и впредь будет принадлежать одному только Гаю Янгу!
– «Донна Розалия» подняла якорь и вышла в море с вечерним отливом. Вы еще можете догнать их, капитан. Я был уверен, что вы захотите это сделать, и приказал матросам приготовить «Ястреба». Провизия и вода уже на борту.
Охотник благодарно положил Цезарю руку на плечо.
– Спасибо, Цезарь, ты настоящий друг. И поступил совершенно правильно. Собирай экипаж, а я только возьму свое оружие – и бегом на пристань.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87