Ведь ты его почти не знаешь! Ох, сдается мне, солнышко, что ты попала из огня да в полымя. И что скажет виконт, когда узнает о ребенке? Ты об этом-то хоть подумала?
– Присядь, Манди, – со вздохом сказала Блисс. – Ты – мой самый близкий друг, и тебе я могу сказать все начистоту. Я знаю, тебе трудно будет все это понять... Да что там, я и сама себя понять не могу!
Манди грузно опустилась на стул и запричитала:
– О боже, боже мой! Теперь мне еще страшнее за тебя, солнышко! Что же ты наделала?!
Блисс наклонилась к старой негритянке и положила ладонь на ее руки.
– Ты уже видела Брайана, Манди?
Та кивнула и озабоченно нахмурилась.
– Ты говоришь о сыне виконта? Да, я видела его. Он сказал, что ты – ею мама. Бедняжка, ему так нужна мать! А свою он, видно, давно потерял. Так ты вышла за виконта из-за мальчика?
– Отчасти. Понимаешь... Как бы тебе это объяснить... Брайан на самом деле мой сын! Это тот мальчик, которого мой отец отнял у меня сразу после рождения и сказал, что он умер.
Манди посмотрела на Блисс совершенно сумасшедшими глазами.
– Ничего не понимаю, солнышко. Бред какой-то! А почему тогда виконт выдает Брайана за своего сына?
Блисс снова глубоко вздохнула.
– Скажи, ты помнишь Гая Янга? Того молодого парня, за которого я вышла семь лет тому назад против воли отца?
– Конечно, солнышко. Очень даже хорошо помню. Он был отцом твоего ребенка. А потом умер – совсем молодым, бедняжка!
– Так вот. Гай Янг не умер, Манди. Я расскажу тебе все, только ты никому не говори об этом, если не хочешь, чтобы моя жизнь снова разрушилась. Теперь слушай. Гай не умер. Он бежал из тюрьмы, а вместо него на кладбище зарыли совсем другого – того, кто пытался убить его в Калабосо. В той драке Гай потерял глаз. А знаешь, кто подослал убийцу? Джеральд Фолк! Не знаю, приложил ли к тому делу руку мой отец, но со временем узнаю и это. После тюрьмы Гай стал пиратом. Мы встретились с ним, когда я оказалась в плену у Гаспариллы. Вот это действительно страшный человек, Манди. Я до сих пор вспоминаю о нем с ужасом.
И представь себе, я тогда не узнала Гая – мужчину, за которым была когда-то замужем! Среди пиратов он был известен под именем Охотника. Но сейчас он решил бросить пиратский промысел и зажить нормальной, спокойной жизнью. Ведь теперь мы все наконец нашли друг друга! А титул виконта он когда-то купил, и Хантер – его законное имя.
– Неудивительно, что ты его не узнала, – задумчиво произнесла Манди. – Он так изменился, что его и родная мать не признала бы! Но мне до сих пор непонятно, что произошло с Брайаном. Откуда ты-то сама узнала про мальчика?
Блисс коротко поведала Манди всю свою историю – с самого начала и до того дня, когда она вновь обрела свободу.
Манди слушала ее, не перебивая, и только смотрела на Блисс своими огромными, удивленными, похожими на спелые сливы глазами.
– Просто голова кругом идет, солнышко! – сказала она, когда Блисс закончила свой рассказ. – Так ты говоришь, что на самом деле виконт – это пират по имени Охотник и он же при этом настоящий Гай Янг? И Брайан, стало быть, его сын – так же, как и твой. И сегодня ты вышла во второй раз за человека, за которого уже выходила семь лет тому назад вопреки воле отца. Постой, постой... О боже! Так, значит, тот ребенок, которого ты носишь в животе... он тоже от виконта? То бишь от Охотника. То есть от Гая Янга... Ну и ну!
Блисс нежно погладила Манди по руке.
– Я понимаю тебя, Манди. У меня у самой голова кругом идет. Я знаю теперь только одно: я жду ребенка от своего законного мужа, и с нами наконец наш сын, Брайан, которого я уже не надеялась найти. Я просто не верю своему счастью, Манди.
– А как же с мистером Джеральдом? Ему все это не понравится. Да и твоему отцу тоже. Мне-то хорошо известно, что они с мистером Джеральдом давным-давно успели наделать долгов под твое наследство. Так просто они не отступятся, солнышко. На твоем месте я была бы настороже. Да и мистеру Гаю сказала бы то же самое. Такие люди, как Джеральд Фолк, могут в любой момент ударить из-за угла.
– Я скажу ему, непременно скажу. Впрочем, мне кажется, что опасности большой пока что нет. Только помни мою просьбу и никому ничего не говори. Если кто-нибудь распознает в Гае Охотника, это будет стоить ему головы. Никаких денег не хватит, чтобы откупиться от виселицы.
– Ты же для меня словно дочь родная, солнышко! – обиделась Манди. – Разве я могу сделать тебе что-нибудь плохое? Или ты думаешь, что я совсем из ума выжила? – Манди тяжело поднялась со стула. – Ну, а теперь повернись ко мне спиной. Давай снимать это платье и надевать ночную рубашку. А то мистер Гай, сдается мне, уже заждался там внизу.
– Спасибо тебе, Манди! – Блисс порывисто обняла старую няню. – Пока есть рядом ты и Лиззи, мне не о чем беспокоиться. Вы не дадите пропасть ни мне, ни моим детям.
Когда чуть позже Гай вошел в спальню, ужин уже стоял на столе. Но ни сияние хрусталя, ни блеск серебра, ни дивные запахи не могли отвлечь внимания Гая от главного – от Блисс. Она была одета в прозрачную кружевную ночную рубашку, купленную накануне специально для этой ночи. В ней Блисс выглядела удивительно юной и невинной, но при этом необычайно соблазнительной. Ночная рубашка была без рукавов, с низким большим вырезом, так что почти не скрывала грудь. Да, безусловно, портниха, сшившая эту рубашку, знала толк и в любви, и в мужчинах! Сшита рубашка была из полос кружева, кое-где не плотно пригнанных одна к другой, и поэтому при каждом движении в самых неожиданных местах вдруг открывались бреши, в которых на миг показывалось обнаженное тело Блисс.
На какое-то время Гай застыл на месте и, казалось, даже потерял дар речи. Его взгляд остановился на выпуклом холмике лобка, который тускло просвечивал сквозь кружево, и уже не мог оторваться.
– Боже, как ты прекрасна! – чуть дыша прошептал он.
Его взгляд снова ожил и теперь медленно скользил по всему телу Блисс – от длинных ног до высоких полных полушарий грудей, которые, как отметил про себя Гай, стали в последнее время значительно больше, чем прежде. Да и вся фигура Блисс едва заметно пополнела, но это было единственным видимым проявлением беременности.
Сердце Гая бешено забилось, жар прокатился по всему телу, а мужское его естество мгновенно затвердело и принялось рваться на свободу из ставших вдруг тесными брюк. А когда Блисс стала медленно приближаться к нему и при каждом движении в прорезях ночной рубашки на мгновение мелькали участки соблазнительной обнаженной плоти, у Гая перехватывало дыхание.
– Ты голоден? – низким грудным голосом спросила Блисс, указывая на сервированный стол.
– Голоден. Но мне не нужна еда. – Гай не сводил глаз со своей жены. – Ты помнишь нашу первую брачную ночь?
Блисс пожала плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Присядь, Манди, – со вздохом сказала Блисс. – Ты – мой самый близкий друг, и тебе я могу сказать все начистоту. Я знаю, тебе трудно будет все это понять... Да что там, я и сама себя понять не могу!
Манди грузно опустилась на стул и запричитала:
– О боже, боже мой! Теперь мне еще страшнее за тебя, солнышко! Что же ты наделала?!
Блисс наклонилась к старой негритянке и положила ладонь на ее руки.
– Ты уже видела Брайана, Манди?
Та кивнула и озабоченно нахмурилась.
– Ты говоришь о сыне виконта? Да, я видела его. Он сказал, что ты – ею мама. Бедняжка, ему так нужна мать! А свою он, видно, давно потерял. Так ты вышла за виконта из-за мальчика?
– Отчасти. Понимаешь... Как бы тебе это объяснить... Брайан на самом деле мой сын! Это тот мальчик, которого мой отец отнял у меня сразу после рождения и сказал, что он умер.
Манди посмотрела на Блисс совершенно сумасшедшими глазами.
– Ничего не понимаю, солнышко. Бред какой-то! А почему тогда виконт выдает Брайана за своего сына?
Блисс снова глубоко вздохнула.
– Скажи, ты помнишь Гая Янга? Того молодого парня, за которого я вышла семь лет тому назад против воли отца?
– Конечно, солнышко. Очень даже хорошо помню. Он был отцом твоего ребенка. А потом умер – совсем молодым, бедняжка!
– Так вот. Гай Янг не умер, Манди. Я расскажу тебе все, только ты никому не говори об этом, если не хочешь, чтобы моя жизнь снова разрушилась. Теперь слушай. Гай не умер. Он бежал из тюрьмы, а вместо него на кладбище зарыли совсем другого – того, кто пытался убить его в Калабосо. В той драке Гай потерял глаз. А знаешь, кто подослал убийцу? Джеральд Фолк! Не знаю, приложил ли к тому делу руку мой отец, но со временем узнаю и это. После тюрьмы Гай стал пиратом. Мы встретились с ним, когда я оказалась в плену у Гаспариллы. Вот это действительно страшный человек, Манди. Я до сих пор вспоминаю о нем с ужасом.
И представь себе, я тогда не узнала Гая – мужчину, за которым была когда-то замужем! Среди пиратов он был известен под именем Охотника. Но сейчас он решил бросить пиратский промысел и зажить нормальной, спокойной жизнью. Ведь теперь мы все наконец нашли друг друга! А титул виконта он когда-то купил, и Хантер – его законное имя.
– Неудивительно, что ты его не узнала, – задумчиво произнесла Манди. – Он так изменился, что его и родная мать не признала бы! Но мне до сих пор непонятно, что произошло с Брайаном. Откуда ты-то сама узнала про мальчика?
Блисс коротко поведала Манди всю свою историю – с самого начала и до того дня, когда она вновь обрела свободу.
Манди слушала ее, не перебивая, и только смотрела на Блисс своими огромными, удивленными, похожими на спелые сливы глазами.
– Просто голова кругом идет, солнышко! – сказала она, когда Блисс закончила свой рассказ. – Так ты говоришь, что на самом деле виконт – это пират по имени Охотник и он же при этом настоящий Гай Янг? И Брайан, стало быть, его сын – так же, как и твой. И сегодня ты вышла во второй раз за человека, за которого уже выходила семь лет тому назад вопреки воле отца. Постой, постой... О боже! Так, значит, тот ребенок, которого ты носишь в животе... он тоже от виконта? То бишь от Охотника. То есть от Гая Янга... Ну и ну!
Блисс нежно погладила Манди по руке.
– Я понимаю тебя, Манди. У меня у самой голова кругом идет. Я знаю теперь только одно: я жду ребенка от своего законного мужа, и с нами наконец наш сын, Брайан, которого я уже не надеялась найти. Я просто не верю своему счастью, Манди.
– А как же с мистером Джеральдом? Ему все это не понравится. Да и твоему отцу тоже. Мне-то хорошо известно, что они с мистером Джеральдом давным-давно успели наделать долгов под твое наследство. Так просто они не отступятся, солнышко. На твоем месте я была бы настороже. Да и мистеру Гаю сказала бы то же самое. Такие люди, как Джеральд Фолк, могут в любой момент ударить из-за угла.
– Я скажу ему, непременно скажу. Впрочем, мне кажется, что опасности большой пока что нет. Только помни мою просьбу и никому ничего не говори. Если кто-нибудь распознает в Гае Охотника, это будет стоить ему головы. Никаких денег не хватит, чтобы откупиться от виселицы.
– Ты же для меня словно дочь родная, солнышко! – обиделась Манди. – Разве я могу сделать тебе что-нибудь плохое? Или ты думаешь, что я совсем из ума выжила? – Манди тяжело поднялась со стула. – Ну, а теперь повернись ко мне спиной. Давай снимать это платье и надевать ночную рубашку. А то мистер Гай, сдается мне, уже заждался там внизу.
– Спасибо тебе, Манди! – Блисс порывисто обняла старую няню. – Пока есть рядом ты и Лиззи, мне не о чем беспокоиться. Вы не дадите пропасть ни мне, ни моим детям.
Когда чуть позже Гай вошел в спальню, ужин уже стоял на столе. Но ни сияние хрусталя, ни блеск серебра, ни дивные запахи не могли отвлечь внимания Гая от главного – от Блисс. Она была одета в прозрачную кружевную ночную рубашку, купленную накануне специально для этой ночи. В ней Блисс выглядела удивительно юной и невинной, но при этом необычайно соблазнительной. Ночная рубашка была без рукавов, с низким большим вырезом, так что почти не скрывала грудь. Да, безусловно, портниха, сшившая эту рубашку, знала толк и в любви, и в мужчинах! Сшита рубашка была из полос кружева, кое-где не плотно пригнанных одна к другой, и поэтому при каждом движении в самых неожиданных местах вдруг открывались бреши, в которых на миг показывалось обнаженное тело Блисс.
На какое-то время Гай застыл на месте и, казалось, даже потерял дар речи. Его взгляд остановился на выпуклом холмике лобка, который тускло просвечивал сквозь кружево, и уже не мог оторваться.
– Боже, как ты прекрасна! – чуть дыша прошептал он.
Его взгляд снова ожил и теперь медленно скользил по всему телу Блисс – от длинных ног до высоких полных полушарий грудей, которые, как отметил про себя Гай, стали в последнее время значительно больше, чем прежде. Да и вся фигура Блисс едва заметно пополнела, но это было единственным видимым проявлением беременности.
Сердце Гая бешено забилось, жар прокатился по всему телу, а мужское его естество мгновенно затвердело и принялось рваться на свободу из ставших вдруг тесными брюк. А когда Блисс стала медленно приближаться к нему и при каждом движении в прорезях ночной рубашки на мгновение мелькали участки соблазнительной обнаженной плоти, у Гая перехватывало дыхание.
– Ты голоден? – низким грудным голосом спросила Блисс, указывая на сервированный стол.
– Голоден. Но мне не нужна еда. – Гай не сводил глаз со своей жены. – Ты помнишь нашу первую брачную ночь?
Блисс пожала плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87