В банке Блисс задержалась недолго – все было решено быстро и легко. Она подписала несколько бумаг и немедленно получила не только содержание за текущий месяц, но и долг за предыдущие четыре месяца, что прошли после ее двадцати-пятилетия. После этого Блисс отправилась на поиски жилья. Как ни любила она родительский дом на плантации, но жить в нем под одной крышей с отцом она больше не могла.
Найти подходящее жилище оказалось совсем не просто, но наконец Блисс набрела на небольшой скромный домик на Сент-Питер-стрит. Улочка была тихой, а сам дом стоял в глубине густого сада – чистенький, двухэтажный, с внешней лестницей, ведущей на балкон. На этот небольшой балкончик, окруженный кованой решеткой, можно было попасть также из спальни. Отсюда, со второго этажа, открывался широкий вид на заросший зеленью двор. С другой стороны дома тоже был балкон, выходящий на улицу. Однако ни со стороны двора, ни со стороны улицы никто не мог помешать уединению жильцов: двор со всех сторон был окружен крепким каменным забором.
Одним словом, Блисс заплатила деньги и стала на время полновластной хозяйкой этого домика.
Только одна деталь испортила ей настроение в первый же день: выйдя на балкон, обращенный в сторону улицы, Блисс обнаружила, что с него видны обитые железом ворота, ведущие в тюрьму Калабосо – ту самую, где несколько лет тому назад скоропостижно умер Гай. В остальном же все было просто замечательно, и Блисс принялась обживаться. Отец равнодушно согласился на то, чтобы в дом Блисс переехала Манди. А еще через день у Манди появились две помощницы, тоже цветные: Блисс наняла на работу – готовить, стирать, убираться. Помощницы эти были приходящими: они появлялись в доме рано утром и, переделав все дела, после ужина уходили домой, к своим мужьям и детям.
Поначалу Блисс принялась было восстанавливать свои прежние знакомства. Она разыскала старых подруг, с которыми училась когда-то в Женской академии. Однако с тех пор прошло уже почти десять лет, все подруги Блисс давно были замужем и имели детей. У них были семейные дела и интересы, так что былой дружбы между ними и Блисс не возникло. Впрочем, она не слишком жалела об этом и жила уединенно, редко приглашала кого-то к себе, сама же откликалась только на те приглашения, не откликнуться на которые просто не могла.
Во время одного из таких необходимых визитов – а это оказался музыкальный вечер – Блисс и услышала разговор двух пожилых знатных матрон о новом джентльмене, появившемся недавно в их городе.
– Он совершенно неотразим, дорогая, – сказала одна из них, у которой, как было известно Блисс, имелись две перезрелые дочери.
– Этого мало, Эсмеральда, он, говорят, еще и богат как Крез, – подхватила вторая.
– Даже богаче, чем Крез, Фанни! – Зсмеральда закатила глаза. – И к тому же он виконт. Да-да, настоящий английский виконт. Это так необычно! Знаешь, поговаривают о том, что он вдовец. Ты уже видела его?
– Нет, но его видела моя Аманда, и с тех пор может часами говорить о нем. «Этот человек окутан тайной», – так она сказала. Да, такой мужчина – лакомый кусочек для любой женщины. Интересно, кто окажется той счастливицей, которой удастся прибрать его к рукам!
– А я видела его собственными глазами, – заявила Эсмеральда. – И полностью согласна с твоей Амандой. Этот мужчина, несомненно, опасен для наших дочерей, но не можем же мы запретить им смотреть на него!
– Он такой загадочный, такой необыкновенный, – Фанни понизила голос. – Хотела бы я знать, что произошло с его...
Дальнейшего Блисс не услышала: Эсмеральда и Фанни, повели разговор совсем уж тихо, словно заговорщицы. Так ей и не удалось ничего больше узнать о человеке, «окутанном тайной». Впрочем, это ее не слишком интересовало. А потом Блисс увидела входящего в гостиную Джеральда Фолка, и настроение у нее тут же испортилось. Она невольно вспомнила о том, что отпущенные Фолком две недели подходят к концу и очень скоро он может выпустить слух о ней, словно злого джинна из бутылки, и тогда... Что будет тогда, Блисс даже не могла представить себе.
Она поспешно покинула музыкальную гостиную, сопровождаемая нежной, грустной мелодией, которая окатила ее сердце волной и заставила почему-то вспомнить о...
Да, об Охотнике. О его поцелуях. Эта память оказалась такой острой, что Блисс невольно прикоснулась пальцами к губам, которые запылали, словно охваченные огнем. Блисс в мельчайших подробностях вспомнила Охотника, запах его кожи, упругость мускулов. Губы ее сами собой приоткрылись, словно ожидая, требуя поцелуя...
«Интересно, вспоминает ли он обо мне так же часто и страстно, как я – о нем? – подумала Блисс. – Да и вспоминает ли вообще? Тогда, на острове, он не желал отпускать меня, но при этом вел себя так, словно все ждал чего-то. Непонятно только, чего именно...»
Блисс вышла на улицу и подозвала наемный экипаж – один из тех, что терпеливо ожидали разъезда гостей. Уже усевшись на сиденье, она обратила внимание на прошедшего мимо мужчину, который показался ей чем-то похожим на ее незабвенного Гая. И на Охотника. Эти два человека все теснее сплетались в памяти Блисс, постепенно образуя нечто цельное и единое. Хотя, если разобраться, что могло быть в них общего? Разве что рост, цвет волос и глаз. И еще то, что оба они были ее любовниками...
Блисс в который раз с недоумением спросила себя, откуда в ней такая убежденность в том, что когда-то, в прежней жизни, она уже встречалась с человеком, который называет себя Охотником. Поворот головы? Оттенки голоса? То, как он целуется?.. О господи! Неужели она так и не может забыть Гая – это через столько-то лет? Не может забыть настолько, что готова видеть его черты в другом мужчине, не похожем на него так, как ночь не похожа на день?
Экипаж остановился, Блисс оторвалась от своих печальных мыслей, заплатила кучеру и вошла в дом. Ее встретила полная тишина. Повариха отпросилась на сегодняшний день, Манди куда-то ушла до самой ночи, и потому дом был пуст. От этой гулкой тишины на сердце у Блисс вдруг стало тревожно и тяжело.
Приехав на музыкальный вечер, Охотник заметил выходящую из дома Блисс. Сначала он хотел пойти за нею, но тут же передумал. Еще рано раскрывать свое присутствие. Прежде, чем вступить в борьбу с Блисс, ему необходимо укрепить свое положение в новоорлеанском обществе. К тому же он до сих пор так и не решил, возвращать ли своего сына матери. Все зависело от того, выйдет ли Блисс замуж за Джеральда Фолка.
Впрочем, Охотник и не строил никаких дальних планов. Он жил одним днем.
Приехав в Новый Орлеан, Охотник первым делом снял элегантный дом на Тулуз-стрит, неподалеку от дома самого губернатора. Представлялся он всем как виконт Гай Хантер и имел на то полное право.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87