Ты возглавишь атаку, Алан последует за тобой. И действуй как можно быстрее, Джеффри, мне наверняка понадобится помощь.
– Пусть я буду проклят, если задержусь хоть на секунду! – поклялся Мальвалле.
Полководец коротко кивнул и сказал, обращаясь ко всем:
– Передайте воинам мой приказ: если кто-нибудь в битве ударит женщину или ребенка или проявит ненужную жестокость, он будет наказан. Никаких грабежей и поджогов, только порядок и милосердие. Все понятно?
– Да.
– Тогда я закончил. Желаю успеха, Хантиг-дон! Я вас не подведу.
Юный граф, улыбаясь, пожал его руку:
– Встретимся внутри Белреми, Бовалле. Да благословит вас Бог.
– И вас тоже.
Симон посмотрел вслед выходящему из палатки графу и повернулся к своим друзьям. Его голос потеплел, а глаза подобрели.
– Если я погибну в бою, то мои земли отойдут к королю. Вот здесь мое завещание. – Он указал на запечатанный конверт. – Все мое достояние я разделил поровну между вами, за исключением доли, оставленной моему маршалу Морису Гонтрею и другим моим людям. Конверт будет находиться у Бернарда Талмейна.
Один из вас должен позаботиться о Седрике и Эдмунде.
– Беру это на себя, – сказал Алан и, повернувшись, откинул занавес палатки, выглянул наружу.
Джеффри положил руку на плечо Бовалле:
– Симон, ты не говорил ничего подобного раньше, а мы участвовали во многих боях. У тебя дурное предчувствие, брат мой?
– Нет, – улыбнулся тот в ответ на его беспокойство. – Но предстоит серьезная битва, а я во всем люблю порядок.
– Если тебя убьют… – начал Джеффри и замолчал. – Да ты и так все знаешь!
– Знаю.
– Если тебя убьют, – неторопливо произнес Алан, – ведьма Маргарет тоже умрет.
– Что за глупости? Я не умру. Но если мы не досчитаемся одного из нас завтра, когда все будет кончено, то оставшиеся в живых потеряют самого надежного и дорогого друга. Иди, Джеффри, поспи, если сможешь.
Мальвалле заколебался:
– А ты?
– Мне нужно повидать капитана Уолтера Сантоя и заняться некоторыми другими делами. Помни, Джеффри, если я завтра погибну, ты возглавишь войска. Захватишь Белреми и передашь крепость Хантингдону. Затем немедленно отправишься к королю. Других указаний у меня нет.
– А если ты погибнешь прежде, чем откроешь ворота?..
Симон угрюмо усмехнулся:
– Такого не будет. Желаю тебе успеха, брат мой! – И, посмотрев вслед уходящему Джеффри, добавил:
– Вели своим людям следить позолоченным панцирем. Я надену его.
Джеффри кивнул, а проходя мимо Алана, говорил с ним:
– Ты будешь готов вовремя, Алан?
– Да. Я приду к тебе после ухода Симона чтобы получить твои указания.
Джеффри кивнул и вышел. Из внутренней палатки появился секретарь полководца, и Монлис подождал, пока Бовалле закончит с ним разговор: Когда Бернард отправился искать Уолтера Сантоя, Алан заметил:
– Уже поздно. Шесть часов. Когда же ты отдохнешь, Симон?
– Вскоре.
– Кого ты берешь с собой в город?
– Моих собственных людей. Одиннадцать человек.
– Они готовы умереть за тебя, – произнес Алан таким тоном, будто это его утешало. – Седрик тоже с тобой?
– Нет, он слишком молод. Возьми мальчика с собой, Алан, чтобы он не оставался один. Седрик ужасно расстроился из-за того, что я не беру его с собой. Позаботься о нем.
– Хорошо. Увидимся, когда ты будешь готов. Улыбнувшись, Монлис отправился к себе. Ночь была тихой и спокойной. Тишину нарушало только скрытное движение людей, готовящихся к штурму. Заградительная стена была подготовлена таким образом, чтобы упасть, как только уберут подпорки. Слева войска Хантингдона тоже готовились, но менее скрытно и более шумно.
Спустя некоторое время Симон стоял у входа в подкоп. Отблески костра сверкали на его позолоченном панцире. На боку полководца висел огромный меч, но копье и щит он решил оставить. Их должен будет привезти ему в крепость Мальвалле. Так же как и все люди его отряда, Бовалле накинул на себя большой плащ и держал под мышкой шлем, украшенный зеленым плюмажем. Алан стоял рядом, пока шла перекличка людей, идущих в подкоп. Каждый воин отвечал быстро и тихо. Все они смутно вырисовывались на фоне темного неба. Еще раз оглядев отряд, Симон повернулся к Алану. Не тратя времени на долгое прощание, протянул ему руку в боевой перчатке:
– Храни тебя Бог, Алан. Не забывай следовать за позолоченным панцирем и будь осторожен. Дай мне факел.
Сжимая факел в одной руке и меч в другой, Бовалле наклонился и вошел в шахту. Его воины один за другим последовали за ним и вскоре исчезли в сумраке туннеля. Даже свет от факела пропал, будто всех поглотила земля.
Мягко ступая, согнувшись почти вдвое, цепочка людей медленно пробиралась по сырому, пахнущему землей туннелю. Наконец они пришли к концу шахты, где можно было выпрямиться. С минуту постояли, прислушиваясь, затем Симон негромко отдал приказ пробить выход. Отложив в сторону защитные плащи, каждый взял лом или лопату. Все дружно приступили к работе, начав копать пологий выход. Отложив в сторону шлем и плащ, укрепив факел в нише земляной стены, Симон, хотя ему и мешал панцирь, тоже копал землю. Они долго работали молча, пока полководец не обратил вдруг внимание на одного из воинов, старательно копавшего проход. Его привлекла кудрявая голова и юное усталое лицо, по которому катился крупный пот. Юноша поднял голову и встретился глазами с Симоном. В его взгляде мольба о прощении смешивалась с триумфом.
– Нам нужно поговорить, Седрик, – тихо произнес Бовалле.
Вспыхнув, его слуга кивнул:
– Да, милорд, я знаю. Но я не мог оставить вас одного. Если все обойдется, вы простите меня?
Симон скривился:
– Пожалуй, да. Ладно, оставайся. Седрик благодарно улыбнулся и начал копать с удвоенной энергией. Больше никто не проронил ни слова. Все работали по возможности бесшумно. Никто не лодырничал, хотя туннель был сырым, в нем не хватало воздуха, свод нависал над головами. Но эти стойкие люди скорее умерли бы за своего лорда, чем стали бы ворчать на трудности. Наконец копавший впереди всех Малкольм Клейтон прошептал, оглянувшись через плечо:
– Милорд, мы у цели.
Симон вскарабкался по осыпающемуся склону мягкой земли.
– А теперь молчите, если вам дорога жизнь. Отойдите в сторону.
Команда была выполнена немедленно. Тяжело дышащие, потные мужчины стояли, опираясь на лопаты, и наблюдали, как Симон и Малкольм пробивают проход. Они действовали осторожно и неторопливо, но вскоре волна морозного воздуха проникла в туннель, все свободно вздохнули. Симон продолжал работать, пробивая такое отверстие, чтобы в него мог пролезть человек. Наконец, опустив лом, опираясь на плечи Малкольма, осторожно выглянул наружу. Затем, спрыгнув вниз, распорядился:
– Джон и Петер, сделайте земляные ступеньки, рассвет приближается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Пусть я буду проклят, если задержусь хоть на секунду! – поклялся Мальвалле.
Полководец коротко кивнул и сказал, обращаясь ко всем:
– Передайте воинам мой приказ: если кто-нибудь в битве ударит женщину или ребенка или проявит ненужную жестокость, он будет наказан. Никаких грабежей и поджогов, только порядок и милосердие. Все понятно?
– Да.
– Тогда я закончил. Желаю успеха, Хантиг-дон! Я вас не подведу.
Юный граф, улыбаясь, пожал его руку:
– Встретимся внутри Белреми, Бовалле. Да благословит вас Бог.
– И вас тоже.
Симон посмотрел вслед выходящему из палатки графу и повернулся к своим друзьям. Его голос потеплел, а глаза подобрели.
– Если я погибну в бою, то мои земли отойдут к королю. Вот здесь мое завещание. – Он указал на запечатанный конверт. – Все мое достояние я разделил поровну между вами, за исключением доли, оставленной моему маршалу Морису Гонтрею и другим моим людям. Конверт будет находиться у Бернарда Талмейна.
Один из вас должен позаботиться о Седрике и Эдмунде.
– Беру это на себя, – сказал Алан и, повернувшись, откинул занавес палатки, выглянул наружу.
Джеффри положил руку на плечо Бовалле:
– Симон, ты не говорил ничего подобного раньше, а мы участвовали во многих боях. У тебя дурное предчувствие, брат мой?
– Нет, – улыбнулся тот в ответ на его беспокойство. – Но предстоит серьезная битва, а я во всем люблю порядок.
– Если тебя убьют… – начал Джеффри и замолчал. – Да ты и так все знаешь!
– Знаю.
– Если тебя убьют, – неторопливо произнес Алан, – ведьма Маргарет тоже умрет.
– Что за глупости? Я не умру. Но если мы не досчитаемся одного из нас завтра, когда все будет кончено, то оставшиеся в живых потеряют самого надежного и дорогого друга. Иди, Джеффри, поспи, если сможешь.
Мальвалле заколебался:
– А ты?
– Мне нужно повидать капитана Уолтера Сантоя и заняться некоторыми другими делами. Помни, Джеффри, если я завтра погибну, ты возглавишь войска. Захватишь Белреми и передашь крепость Хантингдону. Затем немедленно отправишься к королю. Других указаний у меня нет.
– А если ты погибнешь прежде, чем откроешь ворота?..
Симон угрюмо усмехнулся:
– Такого не будет. Желаю тебе успеха, брат мой! – И, посмотрев вслед уходящему Джеффри, добавил:
– Вели своим людям следить позолоченным панцирем. Я надену его.
Джеффри кивнул, а проходя мимо Алана, говорил с ним:
– Ты будешь готов вовремя, Алан?
– Да. Я приду к тебе после ухода Симона чтобы получить твои указания.
Джеффри кивнул и вышел. Из внутренней палатки появился секретарь полководца, и Монлис подождал, пока Бовалле закончит с ним разговор: Когда Бернард отправился искать Уолтера Сантоя, Алан заметил:
– Уже поздно. Шесть часов. Когда же ты отдохнешь, Симон?
– Вскоре.
– Кого ты берешь с собой в город?
– Моих собственных людей. Одиннадцать человек.
– Они готовы умереть за тебя, – произнес Алан таким тоном, будто это его утешало. – Седрик тоже с тобой?
– Нет, он слишком молод. Возьми мальчика с собой, Алан, чтобы он не оставался один. Седрик ужасно расстроился из-за того, что я не беру его с собой. Позаботься о нем.
– Хорошо. Увидимся, когда ты будешь готов. Улыбнувшись, Монлис отправился к себе. Ночь была тихой и спокойной. Тишину нарушало только скрытное движение людей, готовящихся к штурму. Заградительная стена была подготовлена таким образом, чтобы упасть, как только уберут подпорки. Слева войска Хантингдона тоже готовились, но менее скрытно и более шумно.
Спустя некоторое время Симон стоял у входа в подкоп. Отблески костра сверкали на его позолоченном панцире. На боку полководца висел огромный меч, но копье и щит он решил оставить. Их должен будет привезти ему в крепость Мальвалле. Так же как и все люди его отряда, Бовалле накинул на себя большой плащ и держал под мышкой шлем, украшенный зеленым плюмажем. Алан стоял рядом, пока шла перекличка людей, идущих в подкоп. Каждый воин отвечал быстро и тихо. Все они смутно вырисовывались на фоне темного неба. Еще раз оглядев отряд, Симон повернулся к Алану. Не тратя времени на долгое прощание, протянул ему руку в боевой перчатке:
– Храни тебя Бог, Алан. Не забывай следовать за позолоченным панцирем и будь осторожен. Дай мне факел.
Сжимая факел в одной руке и меч в другой, Бовалле наклонился и вошел в шахту. Его воины один за другим последовали за ним и вскоре исчезли в сумраке туннеля. Даже свет от факела пропал, будто всех поглотила земля.
Мягко ступая, согнувшись почти вдвое, цепочка людей медленно пробиралась по сырому, пахнущему землей туннелю. Наконец они пришли к концу шахты, где можно было выпрямиться. С минуту постояли, прислушиваясь, затем Симон негромко отдал приказ пробить выход. Отложив в сторону защитные плащи, каждый взял лом или лопату. Все дружно приступили к работе, начав копать пологий выход. Отложив в сторону шлем и плащ, укрепив факел в нише земляной стены, Симон, хотя ему и мешал панцирь, тоже копал землю. Они долго работали молча, пока полководец не обратил вдруг внимание на одного из воинов, старательно копавшего проход. Его привлекла кудрявая голова и юное усталое лицо, по которому катился крупный пот. Юноша поднял голову и встретился глазами с Симоном. В его взгляде мольба о прощении смешивалась с триумфом.
– Нам нужно поговорить, Седрик, – тихо произнес Бовалле.
Вспыхнув, его слуга кивнул:
– Да, милорд, я знаю. Но я не мог оставить вас одного. Если все обойдется, вы простите меня?
Симон скривился:
– Пожалуй, да. Ладно, оставайся. Седрик благодарно улыбнулся и начал копать с удвоенной энергией. Больше никто не проронил ни слова. Все работали по возможности бесшумно. Никто не лодырничал, хотя туннель был сырым, в нем не хватало воздуха, свод нависал над головами. Но эти стойкие люди скорее умерли бы за своего лорда, чем стали бы ворчать на трудности. Наконец копавший впереди всех Малкольм Клейтон прошептал, оглянувшись через плечо:
– Милорд, мы у цели.
Симон вскарабкался по осыпающемуся склону мягкой земли.
– А теперь молчите, если вам дорога жизнь. Отойдите в сторону.
Команда была выполнена немедленно. Тяжело дышащие, потные мужчины стояли, опираясь на лопаты, и наблюдали, как Симон и Малкольм пробивают проход. Они действовали осторожно и неторопливо, но вскоре волна морозного воздуха проникла в туннель, все свободно вздохнули. Симон продолжал работать, пробивая такое отверстие, чтобы в него мог пролезть человек. Наконец, опустив лом, опираясь на плечи Малкольма, осторожно выглянул наружу. Затем, спрыгнув вниз, распорядился:
– Джон и Петер, сделайте земляные ступеньки, рассвет приближается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70