— Ага, захотелось еще? — промурлыкал Алекс, одним движением обнажая ее маленькие, тугие груди, захолодевшие на легком сквозняке. Твердые, как камешки, чуткие соски так и просились в рот.
Джосс чуть не подпрыгнула, когда его влажный язык коснулся ее соска — таким острым оказалось наслаждение от этой ласки. Как ни странно, после этого налилось кровью и стало болезненно пульсировать самое потаенное, самое интимное место внизу живота. Что с ней происходит?
— Ты такая нетерпеливая, малышка! — Алекс и сам с трудом сдерживался. Судя по судорожным стонам и всхлипываниям, она должна быть готова. Он приподнялся, нашел на ощупь подол ее ночной сорочки и потянул его вверх.
Несмотря на любовный угар, Джосс понимала, что сейчас лишится последней, пусть даже воображаемой защиты и что через секунду будет поздно. Она должна возмутиться. Она должна оттолкнуть его и бежать отсюда, пока есть возможность…
Она сама помогла Алексу снять сорочку, уже порванную на груди. Приподняла руки и собрала в пучок рассыпанные по подушке волосы. Сорочка полетела на пол, и он снова навалился на Джосс горячим, сильным телом. Она упивалась этим живым теплом, чувствуя, как в ответ оживает и разгорается сама. Снова его плоть нетерпеливо ткнулась ей в живот.
Должна ли она его погладить? Она и боялась этого и в то же время ужасно хотела к нему прикоснуться. Пока Джосс пребывала в нерешительности, он осторожно раздвинул рукой ее бедра. Стоило Алексу прикоснуться к чуткой влажной ложбинке между ног, по ее телу прокатилась судорожная волна экстаза.
Он чувствовал, какая она горячая, влажная, зовущая слиться с ней воедино, и в пьяном возбуждении не обратил внимания на то, что его партнерша затаилась, едва дыша, не ведая, что будет дальше.
— Сейчас! — хрипло выдохнул он, ударив своим распаленным копьем по вратам рая. Она оказалась такой горячей и тутой, что Алекс еще больше опьянел от восторга и двигался не переставая, стараясь проникнуть как можно глубже в это дивное лоно.
Поначалу, когда он только ласкал ее, Джосс готова была плакать от наслаждения, желая вобрать его в себя как можно глубже. Казалось, этому блаженству не будет конца, но стоило его копью ударить во всю силу, ее неожиданно пронзила острая, резкая боль.
«Так вот как это бывает…» — прошептал где-то в глубине сознания чудом уцелевший островок здравого смысла. Тем временем переполненный кровью член ходил взад-вперед, как поршень, проникая все глубже в беззащитную плоть, и Джосс с тоской подумала о том, что разгадала значение его странных, жадных поцелуев. Алекс имитировал языком то, что проделывал сейчас с ней другой частью тела.
Постепенно ему удалось немного совладать с первой вспышкой бешеной страсти, и его движения стали более осторожными, а причиненная им боль прошла. Какое-то время она просто терпела то, что он проделывал с ее телом. Но потом близость стала приносить ей удовольствие. Джосс и сама не успела заметить, когда это произошло. Она лишь обнаружила, что снова ощущает в себе вспышки томного, незнакомого огня, разбуженного его ласками.
Алекс хрипло дышал и обливался потом, будто занимался тяжелым физическим трудом. Она инстинктивно обхватила его руками и ногами, спрятала лицо у него на груди и легонько лизнула его шею. «Алекс у меня в руках, и мы с ним стали мужем и женой!» Кажется, ей понравился мужской пот, такой соленый и странный на вкус.
Алекс сдерживался из последних сил, чтобы доставить партнерше как можно более сильное наслаждение. Это было нелегко, особенно после стольких недель воздержания. Но черт побери, до чего же она прекрасна! Если пара недель, проведенных без женщины, способны добавить остроты этой восхитительной близости, он первым станет сторонником воздержания и умерщвления плоти! Алекс почувствовал, как по его шее прошелся горячий игривый язычок, и полностью утратил контроль над собой.
Джосс обмерла от испуга, когда он вдруг напрягся всем телом и вскрикнул. Его огромное тело забилось в судорогах, а мужское копье где-то у нее внутри стало еще больше. Он затих так же внезапно, и Джосс зажмурилась от ноющего ощущения неудовлетворенности, расходившегося по ее телу от того места, где они все еще оставались слиты воедино. Она хотела «чего-то еще», но, судя по всему, ее желанию не суждено было осуществиться. Вдобавок она и сама не знала, как должно выглядеть это «еще».
Алекс лежал в ее объятиях. Сегодня она стала его настоящей женой. Их брак больше не будет фикцией. Утешаясь этой мыслью, Джосс крепко обняла своего мужа и поцеловала его в щеку, не обращая внимания на то, как тяжело придавило ее к кровати неподвижное тело.
Вожделенная разрядка оказалась столь ошеломительной, что Алекс позабыл обо всем на свете. Наконец он рухнул на свою таинственную партнершу, не в силах шевельнуть и пальцем. Его руки все еще сжимали тяжелые густые волосы. Такие шелковистые и ароматные. Он хотел бы вдоволь полюбоваться на эти волосы, узнать, какого они оттенка и как выглядит при свете дивное, упругое тело. Алекс думал о том, как она лежит рядом с ним на кровати, прекрасная в своей наготе, а ее длинные волосы рассыпаны по подушке, словно мантия. С этими мыслями он и заснул.
Джосс разбудил странный назойливый свист. Она едва смогла шевельнуться из-за тяжести, пригвоздившей ее к кровати. Ритмичный свист сменился громким мужским храпом — Алекс! Она сама не заметила, как заснула у Алекса в постели! Это он навалился на нее всей тяжестью, по-хозяйски закинув ногу ей на бедра и обнимая за талию. Их тела так уютно вписывались одно в другое, как будто были парой ложек из одного столового набора.
Воспоминание еще об одном предмете, весьма удачно вписавшемся в ее тело этой ночью, заставило Джосс покраснеть от стыда. Осторожно, едва дыша, она высвободилась из его объятий. Но теперь оказалось, что половина ее волос прижата к подушке его плечом. Джосс легонько дернула их на себя, и Алекс повернулся на спину, давая ей полную свободу. Она села в кровати и невольно вздрогнула от холода и от того, что ей пришлось расстаться с этим великолепным мужским телом.
Между прочим, она все еще оставалась совершенно голой. Джосс машинально пошарила на столике возле кровати, нащупала очки и водрузила их на нос. Первое, что бросилось в глаза, — разодранная до пупа ночная сорочка, позабытая на полу. Бедняжку передернуло от ужаса, и она инстинктивно заслонилась руками. В голове все еще стоял туман от выпитого накануне хереса, а во рту был такой привкус, будто она позавтракала вместе с Поком придушенной им крысой.
«Что я натворила?!» В слабых предрассветных лучах уже можно было разглядеть лицо ее мужа. От восторга ей стало трудно дышать. Как он прекрасен! Особенно по сравнению с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93