Она желала мне только добра.
— Она была сильной женщиной. Чтобы вот так обмануть Чарли! Хотя, конечно, он сам поставил себя в такие обстоятельства, что это стало возможным. Ты знаешь, как я страдала из-за этого все эти годы.
— Знаю, и мне очень жаль.
— Это было следствием моей глупости. В душе Чарли хороший человек. Он хотел быть хорошим мужем. И во всех других отношениях был им. Когда мы с тобой разговаривали там, я все так ясно поняла. Я уверена, что часто происходящее с нами — это результат наших собственных ошибок. Как сказал Шекспир, причины «не в наших звездах, но в нас самих».
— Я думаю, в этом есть доля правды. И надеюсь, теперь вы будете счастливы.
— Могла бы быть, если бы Родерик стал счастливым. Но сейчас это далеко не так, — добавила она. — Если бы ее здесь больше не было, если бы ты вернулась… Ты и я, Ноэль, вместе мы бы превратили этот дом в обитель радости и счастья.
— Если бы… — сказала я. — Прежде чем это станет возможным, должно многое произойти.
— Ты ведь любишь его, не так ли? Ты любишь Родерика?
— Да.
— Я это знала еще тогда. Раньше я ставила другие ценности выше любви, но теперь я понимаю, как это было глупо. Как твоя мама желала тебе только добра, так и я желаю добра своему сыну.
— Я знаю, вы хотели, чтобы он женился на девушке из богатой и знатной семьи. Это естественно, и не надо себя в этом упрекать.
— Теперь я хочу, чтобы это был счастливый брак, а поскольку ты любишь его, и он любит тебя, только с тобой он будет счастлив.
— Да, но…
— Ей придется уехать, Ноэль. Она должна уехать. Она не может остаться здесь, разбив жизни стольких людей, — это были слова прежней властной, не терпящей возражений леди Констанс. Мягкость, мелькнувшая было в ней бесследно исчезла. — Она все время строит козни, — продолжала леди Констанс. — Как она получила свой шанс пробиться на сцену? Чарли рассказал мне. Она бросилась под колеса экипажа твоей мамы. Как она проникла в наш дом? Сыграв на чувстве сострадания к ней Родерика.
— Но она в самом деле попала под экипаж, — сказала я. — Это случилось на моих глазах.
— Она могла все заранее подстроить, как она подстроила эту ловушку для Родерика. Я буду решительно настаивать на ее отъезде. Она просила, чтобы ты навестила ее. Сказала, что хочет поговорить с тобой. Я подумала, это обнадеживающий признак. Ноэль, она должна отказаться от Родерика. Ей будет обеспечен должный уход, выделена достаточная сумма денег — об этом она может не волноваться… Но при условии, что она оставит этот дом.
— Она может отказаться.
— Этого нельзя допустить. Поговори с ней, Ноэль. Помнишь, ты однажды поговорила со мной — и как это меня изменило!
— Родерик уже разговаривал с ней, и она сказала, что скоро сообщит ему о своем решении. В таком вопросе мы не можем требовать от нее немедленного ответа.
— Поговори с ней. Я знаю, ты сумеешь сделать так, чтобы она поняла. Она должна согласиться.
— Я поговорю с ней. Она сама для того меня и пригласила, чтобы поговорить со мной.
— Я очень верю в тебя, Ноэль. О, как я буду счастлива, когда все это уладится! Я не могу передать тебе, с каким нетерпением я жду начала новой жизни. Я хочу, чтобы ты осталась здесь. Я хочу видеть моего сына счастливым. Я хочу иметь внуков, и чтобы их матерью была ты. Этого я хочу больше всего. Я хочу на старости лет жить в мире и согласии. Ноэль, дорогая моя, я буду вечно благодарна тебе за то, что ты открыла мне глаза на мои ошибки.
— Вы приписываете мне добродетели, которыми я не обладаю.
— Моя дорогая, я люблю тебя. И не хочу ничего другого, только бы видеть тебя здесь, где ты должна быть по праву.
Меня растрогали ее слова. Даже сейчас я не ожидала услышать от нее такое.
Когда она поцеловала меня, в глазах ее стояли слезы.
Про шло три дня. Мари-Кристин часто наведывалась во флигель. Я спрашивала Фиону, не мешает ли она их работе.
— Нет, нисколько, — сказала Фиона. — Джек очень доволен. Мы поручаем ей несложную работу, и она с радостью берется за нее.
Леди Констанс и я часто бывали вместе. Мы прогуливались по саду. Ей доставляло удовольствие показывать мне, что она уже сделала и что собиралась сделать, как будто это уже был мой дом. Но при этом мы ни на минуту не могли забыть об этой нерешенной проблеме с Лайзой. Леди Констанс была убеждена, что Лайза, как она говорила, «проявит благоразумие».
Я не была в этом уверена. Я виделась с Лайзой каждый день. Она находилась в состоянии нервного напряжения. Я не могла понять, зачем она так настойчиво просила меня приехать, если, по всей видимости, ей особенно не о чем со мной говорить. Но, возможно, это не так. Бывали моменты, когда она, казалось, собиралась с силами и начинала с жаром говорить, а затем вдруг резко умолкала. Я пыталась побудить ее продолжить, но все было напрасно. Однако это подтверждало мои предположения — она хотела увидеть меня с определенной целью.
Она рассуждала о том, куда поедет, если даст Родерику развод. Несколько раз она сама заговаривала об этом.
Однажды после ленча, когда леди Констанс отдыхала, а Мари-Кристин опять отправилась к Фионе во флигель, я сидела с Лайзой. В доме в это время было очень тихо.
Неожиданно она сказала:
— Я люблю этот дом. Я всегда восхищалась такими домами. Еще ребенком я, бывало, мечтала жить в таком доме. В большом доме! Я обычно часами стояла, глазея на большой дом, который был в нашей деревне. Помню, какие там были стены и башня с часами наверху. Их бой разносился на всю деревню. И я говорила себе: «Когда вырасту, я тоже буду жить в таком доме». И вот, пожалуйста, я живу в доме, который даже больше того. Кто бы мог в это поверить? А теперь они все хотят, чтобы я отсюда уехала. Родерик этого хочет, и леди Констанс. Она меня возненавидела с первой минуты, как только я здесь появилась. Как же! Ее сын женился на безработной актрисе! — она истерично рассмеялась.
— Ты расстраиваешь себя, Лайза, — сказала я.
— Я говорю то, что есть. Почему я должна отсюда уезжать, чтобы ты заняла мое место? У тебя было все. Прекрасное детство, такая мама, как Дезире! Нет в жизни справедливости!
— И никогда не было.
— Почему у одних есть все, а у других — ничего? Почему некоторым приходится стоять в сторонке, а потом подбирать крошки с барского стола?
— Этого я не знаю, Лайза.
— О, Боже! Они, наверное, хотят упечь меня в какую-нибудь дыру, где много таких, как я… калек… доживают свои дни.
— Не говори так, Лайза. Я знаю, ты перенесла много страданий, ты и сейчас страдаешь. Но ведь бывают моменты, когда наступает улучшение.
— Как ты можешь об этом судить? Тебе бы понравилось, чтобы тебя прогоняли? Или чтобы тебе представился счастливый шанс, и когда ты была уже почти у цели, случилось такое? Я могла бы стать второй Дезире! Да, я знаю, могла бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
— Она была сильной женщиной. Чтобы вот так обмануть Чарли! Хотя, конечно, он сам поставил себя в такие обстоятельства, что это стало возможным. Ты знаешь, как я страдала из-за этого все эти годы.
— Знаю, и мне очень жаль.
— Это было следствием моей глупости. В душе Чарли хороший человек. Он хотел быть хорошим мужем. И во всех других отношениях был им. Когда мы с тобой разговаривали там, я все так ясно поняла. Я уверена, что часто происходящее с нами — это результат наших собственных ошибок. Как сказал Шекспир, причины «не в наших звездах, но в нас самих».
— Я думаю, в этом есть доля правды. И надеюсь, теперь вы будете счастливы.
— Могла бы быть, если бы Родерик стал счастливым. Но сейчас это далеко не так, — добавила она. — Если бы ее здесь больше не было, если бы ты вернулась… Ты и я, Ноэль, вместе мы бы превратили этот дом в обитель радости и счастья.
— Если бы… — сказала я. — Прежде чем это станет возможным, должно многое произойти.
— Ты ведь любишь его, не так ли? Ты любишь Родерика?
— Да.
— Я это знала еще тогда. Раньше я ставила другие ценности выше любви, но теперь я понимаю, как это было глупо. Как твоя мама желала тебе только добра, так и я желаю добра своему сыну.
— Я знаю, вы хотели, чтобы он женился на девушке из богатой и знатной семьи. Это естественно, и не надо себя в этом упрекать.
— Теперь я хочу, чтобы это был счастливый брак, а поскольку ты любишь его, и он любит тебя, только с тобой он будет счастлив.
— Да, но…
— Ей придется уехать, Ноэль. Она должна уехать. Она не может остаться здесь, разбив жизни стольких людей, — это были слова прежней властной, не терпящей возражений леди Констанс. Мягкость, мелькнувшая было в ней бесследно исчезла. — Она все время строит козни, — продолжала леди Констанс. — Как она получила свой шанс пробиться на сцену? Чарли рассказал мне. Она бросилась под колеса экипажа твоей мамы. Как она проникла в наш дом? Сыграв на чувстве сострадания к ней Родерика.
— Но она в самом деле попала под экипаж, — сказала я. — Это случилось на моих глазах.
— Она могла все заранее подстроить, как она подстроила эту ловушку для Родерика. Я буду решительно настаивать на ее отъезде. Она просила, чтобы ты навестила ее. Сказала, что хочет поговорить с тобой. Я подумала, это обнадеживающий признак. Ноэль, она должна отказаться от Родерика. Ей будет обеспечен должный уход, выделена достаточная сумма денег — об этом она может не волноваться… Но при условии, что она оставит этот дом.
— Она может отказаться.
— Этого нельзя допустить. Поговори с ней, Ноэль. Помнишь, ты однажды поговорила со мной — и как это меня изменило!
— Родерик уже разговаривал с ней, и она сказала, что скоро сообщит ему о своем решении. В таком вопросе мы не можем требовать от нее немедленного ответа.
— Поговори с ней. Я знаю, ты сумеешь сделать так, чтобы она поняла. Она должна согласиться.
— Я поговорю с ней. Она сама для того меня и пригласила, чтобы поговорить со мной.
— Я очень верю в тебя, Ноэль. О, как я буду счастлива, когда все это уладится! Я не могу передать тебе, с каким нетерпением я жду начала новой жизни. Я хочу, чтобы ты осталась здесь. Я хочу видеть моего сына счастливым. Я хочу иметь внуков, и чтобы их матерью была ты. Этого я хочу больше всего. Я хочу на старости лет жить в мире и согласии. Ноэль, дорогая моя, я буду вечно благодарна тебе за то, что ты открыла мне глаза на мои ошибки.
— Вы приписываете мне добродетели, которыми я не обладаю.
— Моя дорогая, я люблю тебя. И не хочу ничего другого, только бы видеть тебя здесь, где ты должна быть по праву.
Меня растрогали ее слова. Даже сейчас я не ожидала услышать от нее такое.
Когда она поцеловала меня, в глазах ее стояли слезы.
Про шло три дня. Мари-Кристин часто наведывалась во флигель. Я спрашивала Фиону, не мешает ли она их работе.
— Нет, нисколько, — сказала Фиона. — Джек очень доволен. Мы поручаем ей несложную работу, и она с радостью берется за нее.
Леди Констанс и я часто бывали вместе. Мы прогуливались по саду. Ей доставляло удовольствие показывать мне, что она уже сделала и что собиралась сделать, как будто это уже был мой дом. Но при этом мы ни на минуту не могли забыть об этой нерешенной проблеме с Лайзой. Леди Констанс была убеждена, что Лайза, как она говорила, «проявит благоразумие».
Я не была в этом уверена. Я виделась с Лайзой каждый день. Она находилась в состоянии нервного напряжения. Я не могла понять, зачем она так настойчиво просила меня приехать, если, по всей видимости, ей особенно не о чем со мной говорить. Но, возможно, это не так. Бывали моменты, когда она, казалось, собиралась с силами и начинала с жаром говорить, а затем вдруг резко умолкала. Я пыталась побудить ее продолжить, но все было напрасно. Однако это подтверждало мои предположения — она хотела увидеть меня с определенной целью.
Она рассуждала о том, куда поедет, если даст Родерику развод. Несколько раз она сама заговаривала об этом.
Однажды после ленча, когда леди Констанс отдыхала, а Мари-Кристин опять отправилась к Фионе во флигель, я сидела с Лайзой. В доме в это время было очень тихо.
Неожиданно она сказала:
— Я люблю этот дом. Я всегда восхищалась такими домами. Еще ребенком я, бывало, мечтала жить в таком доме. В большом доме! Я обычно часами стояла, глазея на большой дом, который был в нашей деревне. Помню, какие там были стены и башня с часами наверху. Их бой разносился на всю деревню. И я говорила себе: «Когда вырасту, я тоже буду жить в таком доме». И вот, пожалуйста, я живу в доме, который даже больше того. Кто бы мог в это поверить? А теперь они все хотят, чтобы я отсюда уехала. Родерик этого хочет, и леди Констанс. Она меня возненавидела с первой минуты, как только я здесь появилась. Как же! Ее сын женился на безработной актрисе! — она истерично рассмеялась.
— Ты расстраиваешь себя, Лайза, — сказала я.
— Я говорю то, что есть. Почему я должна отсюда уезжать, чтобы ты заняла мое место? У тебя было все. Прекрасное детство, такая мама, как Дезире! Нет в жизни справедливости!
— И никогда не было.
— Почему у одних есть все, а у других — ничего? Почему некоторым приходится стоять в сторонке, а потом подбирать крошки с барского стола?
— Этого я не знаю, Лайза.
— О, Боже! Они, наверное, хотят упечь меня в какую-нибудь дыру, где много таких, как я… калек… доживают свои дни.
— Не говори так, Лайза. Я знаю, ты перенесла много страданий, ты и сейчас страдаешь. Но ведь бывают моменты, когда наступает улучшение.
— Как ты можешь об этом судить? Тебе бы понравилось, чтобы тебя прогоняли? Или чтобы тебе представился счастливый шанс, и когда ты была уже почти у цели, случилось такое? Я могла бы стать второй Дезире! Да, я знаю, могла бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102