Я должна сделать это, потому что Хьюмилити до этого не дожил.
Ричард серьезно посмотрел на нее.
— Я думаю о тебе… и о Бартли, — сказал он.
— Что именно?
— Что вам теперь непременно следует пожениться. Он любит тебя, и, мне думается, ты любишь его.
— Я не знаю.
— Ты непременно должна быть счастливой здесь, Тамар. И сделать Бартли счастливым. Он нужен тебе, не думаю, что ты можешь быть счастлива без него. И хотя трудно представить, что он станет вести жизнь пуританина, быть может, он решится на это… ради тебя. Он мог бы вернуться в Англию и вести жизнь, для которой предназначен. Жизнь эсквайра, хозяина поместья. Но ты, Тамар, не должна возвращаться. Если бы ты осталась там, они однажды схватили бы тебя. Я всегда это знал и не мог обрести покой, думая об этом. Могли пройти годы, и все же… это случилось бы однажды. Они никогда не забыли бы, что ты слыла ведьмой. Поэтому я согласился отправиться сюда. Я знал, что, оставаясь дома, ты подвергаешься опасности.
— Да, — согласилась Тамар. — Я тоже чувствовала это. Многие смотрели на меня искоса! Я часто представляла себе, как приходят стражники, чтобы схватить меня, как тогда, в тот день, когда они пришли с Симоном Картером. И забрать не только меня, но и бедняжку Джейн Свонн. Они забрали бы и ее. Быть может, даже миссис Элтон и вас, Ричард. Никто из нас не был в безопасности, даже Джон Тайлер и Аннис… и ее дети. Их могли забрать за то, что они пуритане.
— Это все из-за религиозных преследований! — горячо воскликнул Ричард. — Ты упорствуешь, считая себя колдуньей, потому что узнала их ритуалы и искусство знахарки. Все дело в религиозных преследованиях, из-за них нам и пришлось бежать.
— Ричард, я знаю, что должна остаться. Я должна изгнать дьявола из своей души.
Ричард вздохнул.
— Стало быть, даже теперь, став взрослой женщиной и матерью, ты продолжаешь верить в черную магию?
— Я знаю, что во мне сидит дьявол. Потому-то я и погубила свою душу. — Она быстро продолжала, чтобы не дать ему прервать себя: — Вы много не знаете обо мне. Я безнравственна. И Бартли таков же. Вот почему нас тянет друг к другу. Он груб, жесток, способен на варварские поступки, на убийство. И я такая же. Позвольте мне объяснить, чтобы вы поняли. Бартли много лет назад был моим любовником. Я не хотела этого, но он заставил меня. Не так, как в тот раз, когда вы спасли меня от него. Он сделал это более хитро и осторожно. И теперь я знаю, что втайне желала этого. Я обманывала себя, уверяла себя, что ненавижу его, но это была ложь. Потом я вышла за Хьюмилити. Я не имела права делать это, но дьявол подтолкнул меня на этот шаг, теперь мне ясно. Если бы я вышла за Бартли, я не имела бы на Хьюмилити влияния. Бартли уже принадлежал дьяволу, и нечистый жаждал заполучить душу Хьюмилити.
— Что ты говоришь, Тамар? С тобой истерика?
— Вы считаете себя мудрым, Ричард. Так оно и есть. Но ваша мудрость из книг. Вы ничего не знаете о таких женщинах, как я. Я спасла жизнь Хьюмилити и гордилась этим. И мне казалось, что, коль скоро я спасла его, его жизнь принадлежит мне. Теперь я знаю: это дьявол нашептывал мне в ухо. Я обманывала себя, думая, что моя душа спасена и это замужество вполне оправдано. Теперь я отчетливо сознаю свою жестокость, варварство. Что было дальше, вы знаете. Потом Бартли вернулся домой. Разумеется, я хотела Бартли. Ведь мы с ним два сапога-пара. Мы ссорились, ненавидели друг друга и без памяти друг друга любили. И так было всегда. А когда мы сели на корабль, я знала, что мне нужен Бартли, нужны дети, а Хьюмилити не нужен… и я убила его!
— Ты говоришь вздор, Тамар. Джон Тайлер видел кончину Хьюмилити.
— Джон Тайлер видел, как он упал за борт. Но почему он упал за борт? На это была причина. Утро было спокойное. Он упал намеренно. Он убил себя, потому что я послала его на смерть, потому, что был не в силах жить.
— Я вижу, что ты вне себя от горя. Не твоя вина, что он упал за борт. Он любил тебя. Ты подарила ему детей. Ты отправилась с ним в страну, о которой он мечтал. Его заветная мечта вот-вот должна была исполниться.
— Говорю вам, я убила его! И заманила его в ловушку. Его молитвы раздражали меня, оскорбляли мою гордость. Он женился не из любви ко мне. Он постоянно твердил, что мы должны помочь населить колонию. Мне было невыносимо это слушать, и я пыталась доказать ему, что он такой же похотливый, как и все мужчины, что он обманывает себя, но меня ему не обмануть. И я соблазнила его. Я сказала ему, что он не только грешник, но и лицемер. Эту правду Хьюмилити вынести не мог и решил, что осужден на вечное проклятие. Он совершил один из семи смертных грехов, о которых постоянно говорил в своей проповеди — прелюбодеяние. И все эти годы он прелюбодействовал, не так, как Бартли, — самодовольно, хвастаясь, показывая всему свету, каков он есть. Нет, он делал это под маской благочестия… под покровительством темноты. И все это я сказала ему, а он не захотел больше жить.
Ричард взял ее за плечи и слегка встряхнул.
— Тамар, что ты говоришь? Я сейчас дам тебе стаканчик вина и уложу в постель. Отдохнешь, а после я потолкую с тобой. Тебя потрясла эта ужасная трагедия! Ты была слишком взволнована в последние дни. Я постараюсь тебе все объяснить. Смерть Хьюмилити была случайной. Он никогда не стал бы лишать себя жизни из-за того, что ты назвала проявлением похоти. Ведь ты была его женой.
— Он думал, что я беременна. Я солгала ему, потому что… не хотела его. Он думал, что я ношу ребенка… а я…
— Успокойся, Тамар.
Ричард взял ее за руку, рука была холодна.
— Я спокойна, — ответила она, — и спокойно осознаю, что совершила убийство. Я послала его на смерть, и дело, которое он собирался сделать, ему не суждено совершить. Я могу обрести покой, лишь если сама буду трудиться здесь. Ричард… Отец, попытайтесь понять меня, помогите мне.
Он прижался губами к ее лбу.
— Я понимаю тебя, дорогое мое дитя, — сказал Ричард, — я понимаю. Мы будем трудиться вместе.
Дни быстро мелькали. Припасы были разгружены, загородки для свиней и птицы поставлены. Нужно было валить лес и пилить бревна, так как предстояло построить много домов. К тому же приходилось постоянно добывать пищу. Если бы они довольствовались одной лишь рыбой, то могли сэкономить массу времени. За один день несколько маленьких лодок, выйдя в море, возвращались с уловом, которого хватало на весь сеттльмент. Но им хотелось мяса, омаров, лангустов, моллюсков, одна треска надоела им. Им приходилось также охотиться в лесу на оленя.
Дети тоже работали, помогали взрослым, выполняли мелкие поручения.
«Здесь лентяев быть не должно, — гласило здешнее правило, — поблажек не будет никому. Те, кто хочет жить в домах, должны построить их, те, кто хочет есть, должны работать».
Дети были в восторге от новой жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Ричард серьезно посмотрел на нее.
— Я думаю о тебе… и о Бартли, — сказал он.
— Что именно?
— Что вам теперь непременно следует пожениться. Он любит тебя, и, мне думается, ты любишь его.
— Я не знаю.
— Ты непременно должна быть счастливой здесь, Тамар. И сделать Бартли счастливым. Он нужен тебе, не думаю, что ты можешь быть счастлива без него. И хотя трудно представить, что он станет вести жизнь пуританина, быть может, он решится на это… ради тебя. Он мог бы вернуться в Англию и вести жизнь, для которой предназначен. Жизнь эсквайра, хозяина поместья. Но ты, Тамар, не должна возвращаться. Если бы ты осталась там, они однажды схватили бы тебя. Я всегда это знал и не мог обрести покой, думая об этом. Могли пройти годы, и все же… это случилось бы однажды. Они никогда не забыли бы, что ты слыла ведьмой. Поэтому я согласился отправиться сюда. Я знал, что, оставаясь дома, ты подвергаешься опасности.
— Да, — согласилась Тамар. — Я тоже чувствовала это. Многие смотрели на меня искоса! Я часто представляла себе, как приходят стражники, чтобы схватить меня, как тогда, в тот день, когда они пришли с Симоном Картером. И забрать не только меня, но и бедняжку Джейн Свонн. Они забрали бы и ее. Быть может, даже миссис Элтон и вас, Ричард. Никто из нас не был в безопасности, даже Джон Тайлер и Аннис… и ее дети. Их могли забрать за то, что они пуритане.
— Это все из-за религиозных преследований! — горячо воскликнул Ричард. — Ты упорствуешь, считая себя колдуньей, потому что узнала их ритуалы и искусство знахарки. Все дело в религиозных преследованиях, из-за них нам и пришлось бежать.
— Ричард, я знаю, что должна остаться. Я должна изгнать дьявола из своей души.
Ричард вздохнул.
— Стало быть, даже теперь, став взрослой женщиной и матерью, ты продолжаешь верить в черную магию?
— Я знаю, что во мне сидит дьявол. Потому-то я и погубила свою душу. — Она быстро продолжала, чтобы не дать ему прервать себя: — Вы много не знаете обо мне. Я безнравственна. И Бартли таков же. Вот почему нас тянет друг к другу. Он груб, жесток, способен на варварские поступки, на убийство. И я такая же. Позвольте мне объяснить, чтобы вы поняли. Бартли много лет назад был моим любовником. Я не хотела этого, но он заставил меня. Не так, как в тот раз, когда вы спасли меня от него. Он сделал это более хитро и осторожно. И теперь я знаю, что втайне желала этого. Я обманывала себя, уверяла себя, что ненавижу его, но это была ложь. Потом я вышла за Хьюмилити. Я не имела права делать это, но дьявол подтолкнул меня на этот шаг, теперь мне ясно. Если бы я вышла за Бартли, я не имела бы на Хьюмилити влияния. Бартли уже принадлежал дьяволу, и нечистый жаждал заполучить душу Хьюмилити.
— Что ты говоришь, Тамар? С тобой истерика?
— Вы считаете себя мудрым, Ричард. Так оно и есть. Но ваша мудрость из книг. Вы ничего не знаете о таких женщинах, как я. Я спасла жизнь Хьюмилити и гордилась этим. И мне казалось, что, коль скоро я спасла его, его жизнь принадлежит мне. Теперь я знаю: это дьявол нашептывал мне в ухо. Я обманывала себя, думая, что моя душа спасена и это замужество вполне оправдано. Теперь я отчетливо сознаю свою жестокость, варварство. Что было дальше, вы знаете. Потом Бартли вернулся домой. Разумеется, я хотела Бартли. Ведь мы с ним два сапога-пара. Мы ссорились, ненавидели друг друга и без памяти друг друга любили. И так было всегда. А когда мы сели на корабль, я знала, что мне нужен Бартли, нужны дети, а Хьюмилити не нужен… и я убила его!
— Ты говоришь вздор, Тамар. Джон Тайлер видел кончину Хьюмилити.
— Джон Тайлер видел, как он упал за борт. Но почему он упал за борт? На это была причина. Утро было спокойное. Он упал намеренно. Он убил себя, потому что я послала его на смерть, потому, что был не в силах жить.
— Я вижу, что ты вне себя от горя. Не твоя вина, что он упал за борт. Он любил тебя. Ты подарила ему детей. Ты отправилась с ним в страну, о которой он мечтал. Его заветная мечта вот-вот должна была исполниться.
— Говорю вам, я убила его! И заманила его в ловушку. Его молитвы раздражали меня, оскорбляли мою гордость. Он женился не из любви ко мне. Он постоянно твердил, что мы должны помочь населить колонию. Мне было невыносимо это слушать, и я пыталась доказать ему, что он такой же похотливый, как и все мужчины, что он обманывает себя, но меня ему не обмануть. И я соблазнила его. Я сказала ему, что он не только грешник, но и лицемер. Эту правду Хьюмилити вынести не мог и решил, что осужден на вечное проклятие. Он совершил один из семи смертных грехов, о которых постоянно говорил в своей проповеди — прелюбодеяние. И все эти годы он прелюбодействовал, не так, как Бартли, — самодовольно, хвастаясь, показывая всему свету, каков он есть. Нет, он делал это под маской благочестия… под покровительством темноты. И все это я сказала ему, а он не захотел больше жить.
Ричард взял ее за плечи и слегка встряхнул.
— Тамар, что ты говоришь? Я сейчас дам тебе стаканчик вина и уложу в постель. Отдохнешь, а после я потолкую с тобой. Тебя потрясла эта ужасная трагедия! Ты была слишком взволнована в последние дни. Я постараюсь тебе все объяснить. Смерть Хьюмилити была случайной. Он никогда не стал бы лишать себя жизни из-за того, что ты назвала проявлением похоти. Ведь ты была его женой.
— Он думал, что я беременна. Я солгала ему, потому что… не хотела его. Он думал, что я ношу ребенка… а я…
— Успокойся, Тамар.
Ричард взял ее за руку, рука была холодна.
— Я спокойна, — ответила она, — и спокойно осознаю, что совершила убийство. Я послала его на смерть, и дело, которое он собирался сделать, ему не суждено совершить. Я могу обрести покой, лишь если сама буду трудиться здесь. Ричард… Отец, попытайтесь понять меня, помогите мне.
Он прижался губами к ее лбу.
— Я понимаю тебя, дорогое мое дитя, — сказал Ричард, — я понимаю. Мы будем трудиться вместе.
Дни быстро мелькали. Припасы были разгружены, загородки для свиней и птицы поставлены. Нужно было валить лес и пилить бревна, так как предстояло построить много домов. К тому же приходилось постоянно добывать пищу. Если бы они довольствовались одной лишь рыбой, то могли сэкономить массу времени. За один день несколько маленьких лодок, выйдя в море, возвращались с уловом, которого хватало на весь сеттльмент. Но им хотелось мяса, омаров, лангустов, моллюсков, одна треска надоела им. Им приходилось также охотиться в лесу на оленя.
Дети тоже работали, помогали взрослым, выполняли мелкие поручения.
«Здесь лентяев быть не должно, — гласило здешнее правило, — поблажек не будет никому. Те, кто хочет жить в домах, должны построить их, те, кто хочет есть, должны работать».
Дети были в восторге от новой жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74