А недавно, по счастливейшей случайности, прибыл к нам один купец, который преподнес нашему повелителю вот этот драгоценный камень.
Лаклесс. Что я вижу?! Тот самый, что я носил на руке и всеми силами старался сохранить у себя, пока нужда не вынудила меня заложить его.
Бантамец. Купца допросили с пристрастием; и он поведал, что получил его от процентщицы. Тут меня без промедления отрядили в Англию, а купца заключили в тюрьму до моего возвращения, чтобы потом либо казнить, либо назначить губернатором острова.
Лаклесс. Ну, тогда послушайте! Я какое-то время, как и вы, тоже был без сознания. Полумертвого меня подобрал лодочник и притащил к своей жене, торговавшей устрицами, которая меня и выходила. Воды Темзы заставили меня все позабыть, словно то были воды Леты . Но сейчас точно вспышка пламени озарила мое сознание, и я начинаю вспоминать прошлое. Твое имя Гонзальво?
Бантамец. Так точно.
Лаклесс (обнимая его). О мой Гонзальво!…
Бантамец. О милый принц!…
Лаклесс. Но скажи, как тебе удалось разыскать меня?
Бантамец. Я хотел было дать объявление в «Вечернюю газету» с обещанием награды, но сперва пошел к процентщице, про которую говорил купец; и когда я спрашивал у нее про вас, в лавку вошел слуга, принесший в заклад вашу шляпу. (Ах, как печалит меня мысль о том, что королевский отпрыск вынужден был заложить свой головной убор!) Женщина сказала мне, что как раз этот малый и принес к ним драгоценный камень, а уже от слуги я узнал ваш адрес,
Лаклесс. Вот чудеса!
Снаружи доносится звук почтового рожка.
Входит вестник.
Вестник. Из Бантама прибыла депеша с сообщением о смерти тамошнего короля.
Бантамец (Лаклессу). Сударь, теперь вы становитесь королем. Да здравствует Генрих Первый, король Бантамский!
Все. Да здравствует Генрих Первый, король Бантамский!
Лаклесс. Вот теперь, Уитмор, я сумею вознаградить тебя за твое великодушие.
Уитмор. Поверь, судьба уже вознаградила меня сторицей, даровав счастье моему другу.
Лаклесс. Спасибо тебе, дружище! Но я в неоплатном долгу перед Фортуной за то, что она дала мне возвысить владычицу моей души и возвести ее на бантамский престол. Теперь вы можете снять маску, сударыня. А вы, друзья, прокричите еще раз: да здравствует Генри и Харриет, король и королева Бантама!
Все. Ура!
Xэрриет.
Пускай другим желанен трон,
Пусть домогаются корон;
О, дай найти в тебе одном
Корону, трон, монарший дом!
Я во дворце ли иль в лесу
Твою любовь, как дар, несу.
Лаклесс.
За жизнь без милой и в раю
Я проклял бы судьбу свою.
Прекрасней было бы, ей-ей,
Делить мне на груди твоей.
Ты, не боясь беды и зла,
В моих объятьях бы спала.
Xэрриет.
Сам Александр , когда б воскрес,
Во мне б не вызвал интерес.
Лаклесс.
Елена – чудо, но по мне,
Ее прекрасней ты вдвойне.
Тебе одной – мои мечты.
Xэрриет.
Во мне царишь один лишь ты!
Констебль. Надеюсь, ваше величество изволит простить меня, неразумного. Не знал я, кто вы есть, право слово!
Лаклесс. Я не только прощу вас – я назначу вас главным констеблем королевства Бантам. А вас, сэр Джон, – главным мировым судьей. Вас, сударь, – моим оратором, вас – моим поэтом-лауреатом, а вас – книгоиздателем. Дон Трагедио, сэр Фарсикал Комик, синьор Опера и граф Образин будут развлекать нашу столицу своими представлениями. Вы, миссис Чтиво, будете сочинять нам всякие истории. А чтобы доказать, сколь велико мое великодушие, я назначаю вас, мсье Марплей, руководить моими театрами. Все вы, друзья, как нельзя больше подходите для бантамского королевства.
Миссис Манивуд. Я всегда говорила, что он не такой, как другие!
Лаклесс. Эта дама – матушка моей королевы.
Миссис Манивуд. За неимением лучшей, судари вы мои!
За поворот, судьба моя,
Тебя благодарю:
Вчера жилье сдавала я –
Сегодня я царю!
Панч.
Твердят, что Пульчинеллой быть –
Занятие пустое,
И все ж могу вам сообщить,
Что парень не простой я!
Если его величество, повелитель Бантама, соизволит выслушать меня, я сделаю одно сообщение, каковое его порадует. Вы берете в жены Генриетту, дочь повелителя Старого Брентфорда.
Все. Как?!
Панч. Когда король Нового Брентфорда свергнул короля Старого Брентфорда, супруга оного бежала из страны со своей дочерью, полуторагодовалой малюткой, и с тех пор о них не было никаких известий. Но я отлично помню физиономию моей матушки и сейчас прошу ее даровать мне свое благословение.
Миссис Манивуд. О, мой сыночек!…
Xэрриет. Мой братец!…
Панч. Моя сестрица!…
Миссис Манивуд. С грустью вспоминаю я в нынешнем своем жалком положении, кем я была. Но, увы, все здесь рассказанное – чистая правда! Тяжелая нужда заставила меня сдавать комнаты, но когда-то я была повелительницей Брентфорда, а вот он – королевский сын, хоть теперь и играет в театре.
Входит Джоан.
Джоан. Так я королевская дочка – ведь он мой благоверный.
Миссис Манивуд. Дочка!
Хэрриет, Лаклесс (вместе). Сестрица!
Панч. Жена!
Лаклесс. Бейте в литавры! Трубите трубы! Я верну тебе трон, Панч, чего бы мне это ни стоило. Я отправлю депешу в Бантам, чтоб мое войско снаряжалось в поход.
Панч. Благодарю тебя, братец. А сейчас, коли вы не против, давайте весело попляшем, чтоб отпраздновать нашу счастливую встречу!
Все танцуют.
Лаклесс.
Мой путь узнав, пусть не грустит пиит,
Трудясь за грош, ишача на Граб-стрит,
В конце, быть может, ждет его финал
Как у меня – а я монархом стал!
ЭПИЛОГ
Четыре поэта сидят за столом.
Первый поэт.
Мы собрались, чтобы в кратчайший срок
Придумать для спектакля эпилог.
Второй поэт.
Партер нам надо помянуть сперва.
Третий поэт.
Потом найти для критиков слова;
Пусть хвалят. А провал нам посулят,
Тогда им лучше…
Первый поэт.
Провалиться в ад!
Второй поэт.
Итак, допустим, все мы вчетвером
Спектакль и пьесу дружно воспоем.
Третий поэт.
Неплохо было б.
Первый поэт.
Дальше – новый круг:
Ругаем франтов, хвалим их подруг.
Четвертый поэт.
Но как ругать их?
Первый поэт.
Проще нет, ей-ей,
Чем взять пассаж про этих вот парней
В любом из эпилогов наших дней.
Третий поэт.
И обвиненьем в краже пренебречь?
Первый поэт.
Ах, сэр, так мало с умным словом встреч;
То, что способно у других блистать,
В моих устах не может хуже стать.
Третий поэт.
Согласен, сэр.
Первый поэт.
Весь зал досталось нам
Делить на франтов, критиков и дам.
Ни в ложах, ни в партере нет таких,
Кто не являлся б кем-то из троих.
Третий поэт.
Но угодить столь разным вкусам тут,
Наверное, неблагодарный труд?
Первый поэт.
Есть пункт, который всем ласкает слух.
Второй поэт.
Какой же?
Первый поэт.
Непристойность. Как у шлюх,
Наряд – приманка, так и эпилог…
Третий поэт (возмущенно).
Молчите, сэр! Иначе, видит бог,
Уйду тотчас. Не допущу, собрат,
Порочащих прекрасный пол тирад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Лаклесс. Что я вижу?! Тот самый, что я носил на руке и всеми силами старался сохранить у себя, пока нужда не вынудила меня заложить его.
Бантамец. Купца допросили с пристрастием; и он поведал, что получил его от процентщицы. Тут меня без промедления отрядили в Англию, а купца заключили в тюрьму до моего возвращения, чтобы потом либо казнить, либо назначить губернатором острова.
Лаклесс. Ну, тогда послушайте! Я какое-то время, как и вы, тоже был без сознания. Полумертвого меня подобрал лодочник и притащил к своей жене, торговавшей устрицами, которая меня и выходила. Воды Темзы заставили меня все позабыть, словно то были воды Леты . Но сейчас точно вспышка пламени озарила мое сознание, и я начинаю вспоминать прошлое. Твое имя Гонзальво?
Бантамец. Так точно.
Лаклесс (обнимая его). О мой Гонзальво!…
Бантамец. О милый принц!…
Лаклесс. Но скажи, как тебе удалось разыскать меня?
Бантамец. Я хотел было дать объявление в «Вечернюю газету» с обещанием награды, но сперва пошел к процентщице, про которую говорил купец; и когда я спрашивал у нее про вас, в лавку вошел слуга, принесший в заклад вашу шляпу. (Ах, как печалит меня мысль о том, что королевский отпрыск вынужден был заложить свой головной убор!) Женщина сказала мне, что как раз этот малый и принес к ним драгоценный камень, а уже от слуги я узнал ваш адрес,
Лаклесс. Вот чудеса!
Снаружи доносится звук почтового рожка.
Входит вестник.
Вестник. Из Бантама прибыла депеша с сообщением о смерти тамошнего короля.
Бантамец (Лаклессу). Сударь, теперь вы становитесь королем. Да здравствует Генрих Первый, король Бантамский!
Все. Да здравствует Генрих Первый, король Бантамский!
Лаклесс. Вот теперь, Уитмор, я сумею вознаградить тебя за твое великодушие.
Уитмор. Поверь, судьба уже вознаградила меня сторицей, даровав счастье моему другу.
Лаклесс. Спасибо тебе, дружище! Но я в неоплатном долгу перед Фортуной за то, что она дала мне возвысить владычицу моей души и возвести ее на бантамский престол. Теперь вы можете снять маску, сударыня. А вы, друзья, прокричите еще раз: да здравствует Генри и Харриет, король и королева Бантама!
Все. Ура!
Xэрриет.
Пускай другим желанен трон,
Пусть домогаются корон;
О, дай найти в тебе одном
Корону, трон, монарший дом!
Я во дворце ли иль в лесу
Твою любовь, как дар, несу.
Лаклесс.
За жизнь без милой и в раю
Я проклял бы судьбу свою.
Прекрасней было бы, ей-ей,
Делить мне на груди твоей.
Ты, не боясь беды и зла,
В моих объятьях бы спала.
Xэрриет.
Сам Александр , когда б воскрес,
Во мне б не вызвал интерес.
Лаклесс.
Елена – чудо, но по мне,
Ее прекрасней ты вдвойне.
Тебе одной – мои мечты.
Xэрриет.
Во мне царишь один лишь ты!
Констебль. Надеюсь, ваше величество изволит простить меня, неразумного. Не знал я, кто вы есть, право слово!
Лаклесс. Я не только прощу вас – я назначу вас главным констеблем королевства Бантам. А вас, сэр Джон, – главным мировым судьей. Вас, сударь, – моим оратором, вас – моим поэтом-лауреатом, а вас – книгоиздателем. Дон Трагедио, сэр Фарсикал Комик, синьор Опера и граф Образин будут развлекать нашу столицу своими представлениями. Вы, миссис Чтиво, будете сочинять нам всякие истории. А чтобы доказать, сколь велико мое великодушие, я назначаю вас, мсье Марплей, руководить моими театрами. Все вы, друзья, как нельзя больше подходите для бантамского королевства.
Миссис Манивуд. Я всегда говорила, что он не такой, как другие!
Лаклесс. Эта дама – матушка моей королевы.
Миссис Манивуд. За неимением лучшей, судари вы мои!
За поворот, судьба моя,
Тебя благодарю:
Вчера жилье сдавала я –
Сегодня я царю!
Панч.
Твердят, что Пульчинеллой быть –
Занятие пустое,
И все ж могу вам сообщить,
Что парень не простой я!
Если его величество, повелитель Бантама, соизволит выслушать меня, я сделаю одно сообщение, каковое его порадует. Вы берете в жены Генриетту, дочь повелителя Старого Брентфорда.
Все. Как?!
Панч. Когда король Нового Брентфорда свергнул короля Старого Брентфорда, супруга оного бежала из страны со своей дочерью, полуторагодовалой малюткой, и с тех пор о них не было никаких известий. Но я отлично помню физиономию моей матушки и сейчас прошу ее даровать мне свое благословение.
Миссис Манивуд. О, мой сыночек!…
Xэрриет. Мой братец!…
Панч. Моя сестрица!…
Миссис Манивуд. С грустью вспоминаю я в нынешнем своем жалком положении, кем я была. Но, увы, все здесь рассказанное – чистая правда! Тяжелая нужда заставила меня сдавать комнаты, но когда-то я была повелительницей Брентфорда, а вот он – королевский сын, хоть теперь и играет в театре.
Входит Джоан.
Джоан. Так я королевская дочка – ведь он мой благоверный.
Миссис Манивуд. Дочка!
Хэрриет, Лаклесс (вместе). Сестрица!
Панч. Жена!
Лаклесс. Бейте в литавры! Трубите трубы! Я верну тебе трон, Панч, чего бы мне это ни стоило. Я отправлю депешу в Бантам, чтоб мое войско снаряжалось в поход.
Панч. Благодарю тебя, братец. А сейчас, коли вы не против, давайте весело попляшем, чтоб отпраздновать нашу счастливую встречу!
Все танцуют.
Лаклесс.
Мой путь узнав, пусть не грустит пиит,
Трудясь за грош, ишача на Граб-стрит,
В конце, быть может, ждет его финал
Как у меня – а я монархом стал!
ЭПИЛОГ
Четыре поэта сидят за столом.
Первый поэт.
Мы собрались, чтобы в кратчайший срок
Придумать для спектакля эпилог.
Второй поэт.
Партер нам надо помянуть сперва.
Третий поэт.
Потом найти для критиков слова;
Пусть хвалят. А провал нам посулят,
Тогда им лучше…
Первый поэт.
Провалиться в ад!
Второй поэт.
Итак, допустим, все мы вчетвером
Спектакль и пьесу дружно воспоем.
Третий поэт.
Неплохо было б.
Первый поэт.
Дальше – новый круг:
Ругаем франтов, хвалим их подруг.
Четвертый поэт.
Но как ругать их?
Первый поэт.
Проще нет, ей-ей,
Чем взять пассаж про этих вот парней
В любом из эпилогов наших дней.
Третий поэт.
И обвиненьем в краже пренебречь?
Первый поэт.
Ах, сэр, так мало с умным словом встреч;
То, что способно у других блистать,
В моих устах не может хуже стать.
Третий поэт.
Согласен, сэр.
Первый поэт.
Весь зал досталось нам
Делить на франтов, критиков и дам.
Ни в ложах, ни в партере нет таких,
Кто не являлся б кем-то из троих.
Третий поэт.
Но угодить столь разным вкусам тут,
Наверное, неблагодарный труд?
Первый поэт.
Есть пункт, который всем ласкает слух.
Второй поэт.
Какой же?
Первый поэт.
Непристойность. Как у шлюх,
Наряд – приманка, так и эпилог…
Третий поэт (возмущенно).
Молчите, сэр! Иначе, видит бог,
Уйду тотчас. Не допущу, собрат,
Порочащих прекрасный пол тирад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15