Это меньшее, что я могу сделать после твоего прекрасного приема.
- Я не нуждаюсь в помощи и не собираюсь убирать. Элеонора сама все сделает завтра утром. Так что можешь идти, - проговорила она с ледяной надменностью королевы. - Я вообще не понимаю, почему ты остался, когда все благовоспитанные люди ушли домой, - произнесла она, пока он перемещался вокруг стола, собирая десертные тарелки и ложки. - И мне все равно. Я… Пожалуйста, поставь все и послушай меня. - Она выхватила хрустальный графин с бренди из его рук и с силой грохнула им о стол, не заботясь о ценности хрупкого предмета. Серебряные десертные ложечки, тихо звякнув, разлетелись по столу. - Я хочу, чтобы ты ушел, Зик! Сейчас же!
Он покачал головой, - Нам нужно поговорить.
- Нам не о чем говорить!
- У нас дочь. Которая планирует свадьбу. Я бы сказал, это дает нам обилие тем для разговоров. - Для этого существуют встречи со свадебными консультантами, - оборвала Ариэль. - И поскольку она уже запланирована и обсуждена сто раз, я не вижу, что еще обсуждать.
- Ариэль… - Он подался вперед, будто желая коснуться ее;
Она отступила назад.
- Не пора ли нам заключить мир?
- Мы его уже заключили.
Зик покачал головой.
- Лишь временное перемирие до окончания свадьбы. А я говорю о настоящем мире. Потому что свадьбой дело не кончится. Года через три-четыре появятся внуки. Крестины. Дни рождения. Рождественские праздники. Кэмерон не пожелает делить их жизни между нами, как мы разделили ее. И мы не имеем права просить об этом.
Ариэль долгим взглядом посмотрела на Зика, понимая, что он прав, но по-прежнему не желая соглашаться.
- Я знаю, - наконец проговорила она. - Я тоже думала об этом.
- Значит, заключаем мир?
Ариэль вздохнула и неохотно кивнула.
- Думаю, пришло время попытаться установить мир. Ради Кэмерон.
- Для начала можешь посмотреть на меня. А не куда-то за мое левое плечо.
- Я смотрю на тебя.
- Нет, - произнес Зик, взявшись за ее подбородок и поворачивая лицо к себе. - Вот так смотрят на меня, - прибавил он, когда она наконец подняла взгляд.
Они смотрели друг на друга долгие пять секунд.
У нее по-прежнему самые голубые глаза, подумал Зик. И самые сладкие, зовущие к поцелуям губы. И самая мягкая кожа. Он всегда любил чувствовать ее кожу, подобную теплому, живому шелку, кончиками пальцев. Он не изменился, подумала Ариэль. Его взгляд по-прежнему способен расплавить полярные льды. А от его губ женщины, наверное, по-прежнему сходят с ума. И эти его сильные, нежные руки… Она всегда любила чувствовать его руки на своей коже. Руки, поглаживающие ее, словно ребенка, и вызывающие эротический отклик.
Она слегка качнулась навстречу ему. И он наклонился навстречу ей. А затем оба вскрикнули и отскочили, словно слишком приблизившись к огню.
- Отлично. Заключаем мир, - проговорила Ариэль. - Возьми этот графин и захвати пару чистых бокалов с полки в гостиной. Я тем временем отнесу остатки посуды на кухню. Встретимся через пять минут у бассейна и утвердим условия мирного договора.
- Спасибо, крошка, - бросил Зик и смачно поцеловал ручку юной парикмахерше, которая только что уложила его волосы в тщательно продуманном беспорядке под его красной повязкой. - Можешь запускать свои талантливые пальчики в мои волосы в любое время.
Девица захихикала и отдернула руку, слегка шлепнув его по руке. С того места, где сидела Ариэль, которую тоже причесывали перед следующей сценой, этот игривый шлепок выглядел скорее лаской. Женские пальчики, казалось, с удовольствием задержались на бицепсе Зика. В следующее мгновение он поймал девицу за талию и усадил к себе на колени.
- Ну, ущипни меня, - услышала Ариэль его голос, прежде чем он наклонил голову к шейке парикмахерши. Девица взвизгнула и завертелась на его коленях, не особенно, как показалось Ариэль, стремясь освободиться. Но тут высокий табурет накренился назад, и Зик подался вперед и поставил ее на ноги. - Будешь знать, как иметь дело со звездами. - Он чмокнул губами ей вслед. Девица повернулась и погрозила пальчиком.
Зик улыбнулся еще раз и обернулся посмотреть на Ариэль.
Она быстро перевела взгляд с отражения Зика в зеркале на парикмахершу, стоящую сзади и причесывающую ее длинные светлые волосы.
- Ты уже готова? - спросил он, соскальзывая с табурета. - Похоже, Ханс злится на нас. - Он положил руку на плечо Ариэль и слегка погладил его. Она напряглась, совсем немного, но достаточно, чтобы показать ему, что ласка неуместна. Зик убрал руку и посмотрел на нее. - В чем дело, милая?
Она покачала головой и значительно посмотрела на парикмахершу.
- Не оставите ли нас на минутку, Марша? - учтиво попросил Зик и дождался, пока парикмахерша отойдет. Затем встал перед креслом Ариэль, положив руки на подлокотники. - Итак, милая, в чем дело?
- Послушай, Зик, - строго начала она, - это не очень осмотрительно. Я думала, мы договорились держать нашу… - она поколебалась, чувствуя себя не слишком уютно от их близости и не зная, как назвать ее, - наши отношения в тайне.
- Нет, мы не договаривались, - напомнил Зик. - Ты настаивала, и я уступал. До сих пор. Но только до сих пор, - уточнил он, наклоняясь почти нос к носу. - Я не намерен соблюдать эту секретность слишком долго. Я хочу, чтобы весь мир знал о нас и наших чувствах друг к другу.
Ариэль непроизвольно взглянула на разговаривающих в стороне парикмахерш.
- И каковы же наши чувства? - ехидно спросила она.
- Ах, вот ты о чем, - пробормотал он, проследив за ее взглядом. - Ты отдернула плечо не из-за того, что боишься, как бы не стало известно твоей матери. Ты ревнуешь! - воскликнул он, явно в восторге от этого открытия.
- Я не ревную.
- Ревнуешь, ревнуешь, - радостно повторил Зик и кончиками пальцев приподнял ее подбородок. - Но у тебя нет повода ревновать, милая, неужели ты не понимаешь? Я лишь поддразнивал ее. Как поддразниваю других женщин.
Она знала, что это правда. Он флиртовал со всеми особами женского пола на съемках, начиная от пятидесятидвухлетней костюмерши и заканчивая девятилетней актрисой, игравшей младшую сестренку Лауры. И все флиртовали с ним, очарованные его вниманием.
- Такова моя натура, - серьезно проговорил он. - Мне нравятся женщины, и я нравлюсь им. Но это ничего не значит. Честно.
И он был прав, думала Ариэль, стоя перед раковиной и глядя на мыльные пузыри, вздувавшиеся вокруг тарелок. Такова его натура. И это действительно ничего не значит. Во всяком случае, для него.
Но для нее значило много, как, подозревала она, и для всех других женщин, которые оказывались такими дурами, что отдавали ему сердца. Разбивал он их ненамеренно. Она поняла это только сейчас, а не двадцать пять лет назад. Зик не жесток, он просто беспечен. Нельзя, весьма великодушно признала Ариэль, возложить всю вину за разбитые сердца на одного лишь Зика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29