Возраст играет с человеком злые шутки: те чувства, что он тщательно скрывает, проступают вдруг на лице и застывают на нем, подобно маске. Это случилось и с миссис Вейдман. Неприятное впечатление.
– Он бывал у нас несколько раз, задавал какие-то глупые вопросы. Вы не собираетесь заниматься тем же самым?
– Я спрошу у вас кое о чем, и, надеюсь, вас это не затруднит. Могу я войти?
– Конечно. Извините, что не пригласила раньше. Питер сейчас в саду. Давайте поговорим там. Я собиралась прогуляться, но сделаю это чуть позже. Вы любите пешие прогулки?
– Нет, я бегаю трусцой.
– Бег трусцой – это вредно для здоровья. Он плохо отражается на коленных суставах, – начала она лекцию. – Вот ходьба – другое дело. Мой врач, Джулиан Клиффорд... вы знакомы с ним?
Я покачала головой.
– Он – врач-ортопед. Он наш сосед и вообще большой друг. Сотни раз он предупреждал меня об опасности бега трусцой. Это бессмысленное занятие.
– Разве? – пробормотала я безразлично.
Она опять завела свою пластинку, приводя новые аргументы, хотя я и слова против не сказала. Мне не нужна старуха, которая так отзывалась о Морли. Тем временем мы прошли по коридору в глубь дома. Снаружи он напоминал небольшое ранчо, однако внутри явно господствовал восточный стиль – персидские ковры, шелковые ширмы, расписные потолки, черные лакированные столики с перламутровым узором. Несколько ваз отвечали этому же стилю.
Пройдя через дом, мы очутились во внутреннем дворике, откуда несколько ступенек вели в небольшой сад, отделенный кирпичной стеной. Далее был еще небольшой участок – с деревьями и кустарником. В воздухе пахло опавшими листьями. Изредка доносились голоса птиц.
Во внутреннем дворике стояло несколько кресел с выцветшей от солнца обивкой. Питер Вейдман дремал в одном из них, открытая книга лежала у него на коленях. Недавно я видела эту книгу в магазине – очередные мемуары какой-то знаменитости, изложенные от ее имени оборотистым писакой. Судя по всему, Вейдман одолел страниц пять, не больше. Вокруг кресла виднелись столбики пепла от сигарет. Бедняга, ему не разрешают курить дома.
Он выглядел так, как выглядит человек, всю жизнь проработавший и внезапно застигнутый пенсией. Теперь его вырядили в джинсы и рубашку. Джинсы были совсем новые, две верхние пуговицы на них были расстегнуты, являя из-под себя ткань трусов. Ну почему эти мужики выглядят так беззащитно, когда на них напяливают домашнюю одежду? Питер был худощавый мужчина с густыми бровями и короткой седой шевелюрой. Они с Иоландой достигли той стадии пятидесятилетнего брака, когда жена больше похожа на мать своего мужа.
– Вот это называется активное время препровождение на пенсии, – с улыбкой прокомментировала Иоланда. – Я бы тоже хотела так проводить свои дни на пенсии, но, к сожалению, я никогда не работала. – Она старалась держаться бодро и весело, но видно было, что на душе у нее тоскливо и грустно. Она дотронулась до плеча мужа, явно жалея его сон.
– К тебе пришли, Питер.
– Может быть, я зайду попозже? Не будите его.
– Он не рассердится. Другое дело, если бы он весь день проработал. – И она снова позвала его: – Питер!
Он встрепенулся, не понимая, где находится.
– У нас гостья. Это по поводу Изабеллы и Дэвида. Секретарь мистера Кингмана решила навестить нас. – Она повернулась ко мне, спохватившись: – Надеюсь, я все правильно сказала. Вы же не адвокат?
– Нет, я частный детектив.
– Да-да, вы не похожи на адвоката. Ваша фамилия, я опять забыла...
Мистер Вейдман отложил книгу в сторону и встал. Протянул мне руку: "Питер Вейдман".
Мы обменялись рукопожатиями.
– Я – Кинси Милхоун, извините, кажется, вам помешала?
– Ничего, ничего. Хотите чашку кофе или чая?
– Спасибо.
Иоланда сказала, обращаясь к мужу:
– Здесь довольно прохладно, пойдемте в дом. – Она повернулась ко мне: – У него дважды был грипп этой зимой, это так тяжело, пришлось столько суетиться вокруг него. Мужчины, когда болеют, совершенно беспомощны.
Говоря это, она подмигнула мне, вероятно, думая, что Питер станет оправдываться.
– Да, к сожалению, роль пациента мне плохо удается, – сказал он.
– Ну, в такой роли не стоит стремиться к совершенству, – ответила я.
Он сделал жест рукой: "Поговорим в доме".
Мы проследовали друг за другом в дом, показавшийся мне очень душным после свежего воздуха. Мебель в этой комнате была такая же потертая и выцветшая, как и кресла во дворике. По всей видимости, дом делился на "его" и "ее" половину. Ее половину украшали сверх меры дорогие вещи, привезенные, должно быть, из заграничных поездок. Ее половиной была гостиная, столовая, кухня, спальни, кабинет и ванные комнаты. Питеру остался внутренний дворик и небольшая комната с домашним инвентарем, который она, вероятно, грозилась выбросить.
В комнате Питера Иоланда начала махать руками и морщиться из-за запаха табака.
– Ради Бога, Питер, не кури здесь, это невыносимо. Я не понимаю, чем ты здесь дышишь? – Она подошла к окну и распахнула его настежь, а потом принялась разгонять прокуренный воздух журналом.
Я сама не любительница табачного дыма, но после такой атаки на Питера решила прийти ему на помощь.
– Не беспокойтесь, меня это совершенно не смущает, – сказала я.
Она схватила пепельницу, полную окурков, и снова скорчила гримасу.
– Может быть, вас это и не смущает, но это крайне неприятно. Сейчас я принесу освежитель воздуха, – сказала она и вышла из комнаты. Напряжение сразу спало. Я повернулась к стене, где над камином висели фотографии. Подошла поближе.
– Это ваши?
– Да, в основном.
Питер Вейдман был запечатлен в разных планах. Вот он при закладке фундамента. Рядом мэр города, а на заднем плане – Изабелла Барни. Питер на банкете, при вручении какого-то приза. Питер на стройплощадке рядом с подрядчиком. Одна фотография была вырезана из газеты – открытие нового центра активного отдыха. Судя по маркам автомобилей, большинство снимков относились к семидесятым годам. Многие запечатлели построенные Вейдманом особняки. Два дома он строил по заказу кинозвезд средней величины. Я воспользовалась моментом и осмотрела всю фотогалерею. Люблю наблюдать за людьми в процессе работы – в эти моменты у них появляются черты, незаметные в обычной жизни. К тому же на многих фотографиях рядом с Питером была Изабелла.
В рабочей одежде и строительной каске Питер производил впечатление уверенного в себе человека. Вероятно, это был пик его карьеры, когда дела шли великолепно. У него было признание, были заказы, влияние, деньги, друзья. Он выглядел счастливым. Я невольно скосила взгляд на человека, стоявшего рядом: разница была колоссальной.
Я поняла, что он ждет от меня реакции на снимки.
– Великолепно! – с чувством произнесла я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69