Прежде она терпеть не могла никакого шума. Спортсменов она вроде тоже никогда не любила. До сегодняшнего дня не было никаких оснований подозревать, что заведение превратится в прибежище для мелких бизнесменов и адвокатов, любителей дешевой выпивки. И вот на тебе.
Среди посетителей я сразу обнаружила Генри и его брата Уильяма. Генри был одет по-спортивному, Уильям был в костюме, только галстук снял. Генри посасывал пиво, Уильям – минеральную воду с лимоном. Я махнула Генри рукой и направилась к своему излюбленному месту, которое, к моему удивлению, еще оставалось незанятым. На полпути пришлось остановиться. Взгляд Генри так красноречиво взывал о помощи, что отказать ему я просто не могла.
Уильям приподнялся в приветствии.
Генри ногой подвинул мне свободный стул.
– Хочешь пива? Я угощаю.
– Я бы выпила белого вина, если ты не возражаешь.
– О чем разговор? Нет проблем. Сейчас будет вино.
На мой взгляд, оба братца немножко сдали даже за те сутки, пока я их не видела. Я попыталась представить, какими они были в детстве. Генри наверняка был худеньким подростком, задирой и драчуном. Дрался он в основном со своим старшим братом Уильямом, которому частенько поручали сидеть с младшим. Важничающий и толстенький Уильям тоже не давал спуску братишке, и между ними шла постоянная война. Она, по всей видимости, длилась и по сей день. Только теперь дело ограничивалось едкими шуточками и подковырками.
Генри пытался отыскать Рози, чтобы заказать вина, а я повернулась к Уильяму и, перекрывая гвалт, закричала ему в ухо: "Как прошел первый день в Санта Терезе?"
– День был удачный, если не считать небольших покалываний в области сердца... – Голос у него был тихий и дребезжащий.
Я приложила к уху ладонь, показывая, что плохо его слышу. Но мне наклонился Генри.
– Всю вторую половину дня мы провели в Центре "скорой помощи", – пояснил Генри. – Вот смеху-то было! Просто цирк для нас, обычных людей.
– У меня была серьезная проблема с сердцем. Врач настоял на электрокардиограмме. Я не помню точно, какое слово он употребил для диагноза...
– Несварение желудка, – съязвил Генри. – Единственный способ лечения – наподдать тебе хорошенько.
Уильяма реплика брата не смутила. Он продолжал все с тем же серьезным видом.
– Просто моему брату не по себе от человеческих страданий.
– Конечно, когда всю жизнь рядом с тобой страдающий человек, поневоле свихнешься, – не унимался Генри.
– А как вы теперь себя чувствуете? – спросила я Уильяма.
– Спасибо, хорошо, – ответил он.
– А вот как я себя чувствую. – Генри закатил глаза и свесил язык на сторону, подражая загнанному волку.
– Хотите взглянуть? – обратился Уильям ко мне, сделав вид, что он не видит выходки брата.
Я не поняла, о чем он говорит. Уильям достал из кармана полоску бумаги – свою электрокардиограмму.
– Вам разрешили взять ее с собой? – удивилась я.
– Только один кусочек. Остальное в моей медицинской карте. Я ведь привез свою карту на всякий случай.
Все втроем мы уставились на диаграмму, прочерченную чернилами, на ее пики и интервалы. Мне она напомнила срез океана с четырьмя острыми носами акул, выглянувшими на поверхность.
– Врач считает, что я нуждаюсь в усиленном медицинском наблюдении, – склонился ко мне Уильям.
– Еще бы! – согласилась я.
– Жаль, что ты не можешь взять выходной, – вздохнул Генри. – Мы могли бы по очереди считать пульс Уильяма.
– Шути надо мной, сколько хочешь, но я знаю одно – мы все начинаем смотреть на вещи по-другому, когда подступает смертный час, – подытожил Уильям.
– Да, кстати, завтра мне придется столкнуться со смертью, – вклинилась я. – Правда, с чужой. Я буду на похоронах Морли Шайна.
– Это ваш друг?
– Коллега. Он тоже был частным детективом в Санта Терезе. Компаньон моего наставника, который учил меня этому ремеслу, так что я знала его много лет.
– Он погиб при исполнении служебных обязанностей? – высокопарно поинтересовался Уильям.
– Не совсем. В воскресенье вечером он скончался от сердечного приступа, – сказала я и тут же пожалела, что сказала это, потому что Уильям схватился за сердце.
– Сколько же лет было этому несчастному? – взволнованно произнес он.
– Знаете, точно не скажу. – Я, конечно, врала. Морли был лет на двадцать моложе Уильяма. – О! Вот и Рози. – "О" я умею произносить великолепно.
Рози только что вышла из кухни и через весь зал смотрела на нашу компанию. С решительным видом направившись к нам, она по пути убрала звук у телевизора. Мы с Генри обменялись многозначительными взглядами. Я знала, о чем он подумал, – вот сейчас-то Рози и займется Уильямом. Мне даже стало слегка жалко беднягу. В этот момент затих музыкальный автомат и смолкли крики в зале. Наступила долгожданная тишина.
Уильям вскочил на ноги.
– Мисс Рози, как приятно снова видеть вас. Надеюсь, вы не откажетесь присоединиться к нам?
Я смотрела на них, вытаращив глаза.
– Разве вы знакомы?
– Рози подходила к нашему столику, когда мы с Уильямом приходили сюда в первый раз, – пояснил Генри.
Рози устремила на Уильяма победоносный взгляд, затем кротко потупилась.
– Вы, кажется, были заняты каким-то разговором? – Она была сама любезность. Рози, которая ругается со всеми подряд!
– Присоединяйся. Садись с нами, – пригласила и я "скромную" хозяйку. Уильям оставался на ногах, видимо, ожидая, пока сядет Рози. Но она не торопилась.
Вместо этого, сменив кокетливую улыбку на преувеличенную серьезность и не обращая на нас с Генри никакого внимания, она принялась разглядывать кардиограмму. Заложила пальцы за передник.
– Тахикардия, – величественно возвестила Рози, – это когда сердце колотится с частотой сто ударов в минуту. Ужасно!
Уильям с изумлением смотрел на нее.
– Именно так, как вы сказали. Это случилось со мной вчера, во второй половине дня. Пришлось обращаться к врачам из кардиоцентра. Там мне и сделали эту кардиограмму.
– В таких случаях врачи ничем не могут помочь, – удовлетворенно констатировала Рози. – У меня был аналогичный приступ. Мне помогли таблетки. А иначе все, конец. – Рози элегантно примостилась на краешке стула. – Садитесь, садитесь, – предложила она Уильяму.
Уильям сел.
– Мне было так плохо, гораздо хуже, чем при фибрилляции, – взволнованно проговорил он.
– Да, фибрилляция и учащенная пульсация по сравнению с этим ерунда, – с умным видом заявила Рози. – Дайте-ка я повнимательней посмотрю. – Она поправила очки на переносице и уставилась на кардиограмму: – Посмотрите сюда, я просто не могу поверить своим глазам.
Уильям припал к полоске бумаги, надеясь увидеть там что-то новое.
– Вы думаете, это серьезно? – взволнованно спросил он.
– Очень серьезно. Не так страшно, как у меня, но достаточно серьезно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Среди посетителей я сразу обнаружила Генри и его брата Уильяма. Генри был одет по-спортивному, Уильям был в костюме, только галстук снял. Генри посасывал пиво, Уильям – минеральную воду с лимоном. Я махнула Генри рукой и направилась к своему излюбленному месту, которое, к моему удивлению, еще оставалось незанятым. На полпути пришлось остановиться. Взгляд Генри так красноречиво взывал о помощи, что отказать ему я просто не могла.
Уильям приподнялся в приветствии.
Генри ногой подвинул мне свободный стул.
– Хочешь пива? Я угощаю.
– Я бы выпила белого вина, если ты не возражаешь.
– О чем разговор? Нет проблем. Сейчас будет вино.
На мой взгляд, оба братца немножко сдали даже за те сутки, пока я их не видела. Я попыталась представить, какими они были в детстве. Генри наверняка был худеньким подростком, задирой и драчуном. Дрался он в основном со своим старшим братом Уильямом, которому частенько поручали сидеть с младшим. Важничающий и толстенький Уильям тоже не давал спуску братишке, и между ними шла постоянная война. Она, по всей видимости, длилась и по сей день. Только теперь дело ограничивалось едкими шуточками и подковырками.
Генри пытался отыскать Рози, чтобы заказать вина, а я повернулась к Уильяму и, перекрывая гвалт, закричала ему в ухо: "Как прошел первый день в Санта Терезе?"
– День был удачный, если не считать небольших покалываний в области сердца... – Голос у него был тихий и дребезжащий.
Я приложила к уху ладонь, показывая, что плохо его слышу. Но мне наклонился Генри.
– Всю вторую половину дня мы провели в Центре "скорой помощи", – пояснил Генри. – Вот смеху-то было! Просто цирк для нас, обычных людей.
– У меня была серьезная проблема с сердцем. Врач настоял на электрокардиограмме. Я не помню точно, какое слово он употребил для диагноза...
– Несварение желудка, – съязвил Генри. – Единственный способ лечения – наподдать тебе хорошенько.
Уильяма реплика брата не смутила. Он продолжал все с тем же серьезным видом.
– Просто моему брату не по себе от человеческих страданий.
– Конечно, когда всю жизнь рядом с тобой страдающий человек, поневоле свихнешься, – не унимался Генри.
– А как вы теперь себя чувствуете? – спросила я Уильяма.
– Спасибо, хорошо, – ответил он.
– А вот как я себя чувствую. – Генри закатил глаза и свесил язык на сторону, подражая загнанному волку.
– Хотите взглянуть? – обратился Уильям ко мне, сделав вид, что он не видит выходки брата.
Я не поняла, о чем он говорит. Уильям достал из кармана полоску бумаги – свою электрокардиограмму.
– Вам разрешили взять ее с собой? – удивилась я.
– Только один кусочек. Остальное в моей медицинской карте. Я ведь привез свою карту на всякий случай.
Все втроем мы уставились на диаграмму, прочерченную чернилами, на ее пики и интервалы. Мне она напомнила срез океана с четырьмя острыми носами акул, выглянувшими на поверхность.
– Врач считает, что я нуждаюсь в усиленном медицинском наблюдении, – склонился ко мне Уильям.
– Еще бы! – согласилась я.
– Жаль, что ты не можешь взять выходной, – вздохнул Генри. – Мы могли бы по очереди считать пульс Уильяма.
– Шути надо мной, сколько хочешь, но я знаю одно – мы все начинаем смотреть на вещи по-другому, когда подступает смертный час, – подытожил Уильям.
– Да, кстати, завтра мне придется столкнуться со смертью, – вклинилась я. – Правда, с чужой. Я буду на похоронах Морли Шайна.
– Это ваш друг?
– Коллега. Он тоже был частным детективом в Санта Терезе. Компаньон моего наставника, который учил меня этому ремеслу, так что я знала его много лет.
– Он погиб при исполнении служебных обязанностей? – высокопарно поинтересовался Уильям.
– Не совсем. В воскресенье вечером он скончался от сердечного приступа, – сказала я и тут же пожалела, что сказала это, потому что Уильям схватился за сердце.
– Сколько же лет было этому несчастному? – взволнованно произнес он.
– Знаете, точно не скажу. – Я, конечно, врала. Морли был лет на двадцать моложе Уильяма. – О! Вот и Рози. – "О" я умею произносить великолепно.
Рози только что вышла из кухни и через весь зал смотрела на нашу компанию. С решительным видом направившись к нам, она по пути убрала звук у телевизора. Мы с Генри обменялись многозначительными взглядами. Я знала, о чем он подумал, – вот сейчас-то Рози и займется Уильямом. Мне даже стало слегка жалко беднягу. В этот момент затих музыкальный автомат и смолкли крики в зале. Наступила долгожданная тишина.
Уильям вскочил на ноги.
– Мисс Рози, как приятно снова видеть вас. Надеюсь, вы не откажетесь присоединиться к нам?
Я смотрела на них, вытаращив глаза.
– Разве вы знакомы?
– Рози подходила к нашему столику, когда мы с Уильямом приходили сюда в первый раз, – пояснил Генри.
Рози устремила на Уильяма победоносный взгляд, затем кротко потупилась.
– Вы, кажется, были заняты каким-то разговором? – Она была сама любезность. Рози, которая ругается со всеми подряд!
– Присоединяйся. Садись с нами, – пригласила и я "скромную" хозяйку. Уильям оставался на ногах, видимо, ожидая, пока сядет Рози. Но она не торопилась.
Вместо этого, сменив кокетливую улыбку на преувеличенную серьезность и не обращая на нас с Генри никакого внимания, она принялась разглядывать кардиограмму. Заложила пальцы за передник.
– Тахикардия, – величественно возвестила Рози, – это когда сердце колотится с частотой сто ударов в минуту. Ужасно!
Уильям с изумлением смотрел на нее.
– Именно так, как вы сказали. Это случилось со мной вчера, во второй половине дня. Пришлось обращаться к врачам из кардиоцентра. Там мне и сделали эту кардиограмму.
– В таких случаях врачи ничем не могут помочь, – удовлетворенно констатировала Рози. – У меня был аналогичный приступ. Мне помогли таблетки. А иначе все, конец. – Рози элегантно примостилась на краешке стула. – Садитесь, садитесь, – предложила она Уильяму.
Уильям сел.
– Мне было так плохо, гораздо хуже, чем при фибрилляции, – взволнованно проговорил он.
– Да, фибрилляция и учащенная пульсация по сравнению с этим ерунда, – с умным видом заявила Рози. – Дайте-ка я повнимательней посмотрю. – Она поправила очки на переносице и уставилась на кардиограмму: – Посмотрите сюда, я просто не могу поверить своим глазам.
Уильям припал к полоске бумаги, надеясь увидеть там что-то новое.
– Вы думаете, это серьезно? – взволнованно спросил он.
– Очень серьезно. Не так страшно, как у меня, но достаточно серьезно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69