Истпул безропотно повиновался. Сев за стол, он сказал:
– Знаете, у вас нет ни малейшего шанса выбраться отсюда. Вы просто подвергаете опасности жизни людей.
– О боже! – воскликнула секретарша. Ее правая рука прикоснулась к горлу.
Джо показал на охранников на телевизионных экранах и сказал Истпулу:
– Если хоть один из них встревожится, пока мы здесь, – с вами все будет кончено.
Истпул попытался посмотреть на него с упреком, но не вышло: от волнения он слишком часто мигал.
– Можете не угрожать мне, – заявил он. – Я позабочусь о том, чтобы вас обязательно арестовали.
– Именно так и надо думать, правильно, – согласно кивнул Том.
Джо подтащил один из обитых стульев к столу Истпула и сказал:
– Мы с вами будем ждать здесь. Мой партнер и ваша подружка пойдут в хранилище.
Голова секретарши дергалась из стороны в сторону.
– Я… я не могу, – выдавила она чуть слышно. – Я потеряю сознание.
Успокаивая ее, Том мягко сказал:
– Нет, не потеряете.
– Вы сделаете именно то, – добавил Джо, – что скажет вам ваш босс. – И со значением посмотрел на Истпула.
Тот, невидяще глядя на крышку своего опрятного стола, проговорил:
– Мы сделаем то, что они хотят, мисс Эмерсон. Пусть этим позже займется полиция.
– Правильно, – поддакнул Джо.
Том жестом показал секретарше на дверь:
– Идемте, мисс.
Том
Я решил, что самое лучшее – это быть энергичным и деловым, и потому уверенным тоном сказал:
– Внимательно слушайте мои инструкции. Вам придется одной войти в хранилище, поэтому вы должны знать, что вынести оттуда.
Она не смотрела на меня. Устремив взгляд вперед, лишь кивнула и прошептала едва слышно:
– Да. – Ее лицо было напряженным, кожа на скулах натянулась, глаза широко раскрыты.
– Нам нужны облигации на предъявителя, – неторопливо продолжал я. – Вы меня понимаете?
– Да.
– Хорошо, – сказал я. – Итак, нам не нужны облигации стоимостью свыше ста тысяч долларов, но и меньше двадцати тысяч тоже, и мы хотим, чтобы в общей сумме они составили десять миллионов.
Тут она удивленно взглянула на меня, но сразу же вновь отвела глаза.
– Хорошо.
– Не сомневаюсь, что вы будете умницей и сделаете все, что нужно, но хочу кое о чем напомнить. Мой партнер сидит в кабинете вашего босса и ему видно по телевизору и то место, где находится охранник. Если вы попытаетесь заговорить с ним или сделать что-нибудь, чего не должны делать в хранилище, он это увидит.
– Я не стану ничего делать, – сказала она, охваченная ужасом.
– Знаю, что не станете, – бодрым тоном уверил я. – Я просто подумал, что следует напомнить вам, вот и все, но я знаю, что вы ничего не сделаете.
Мы проходили через одно из больших помещений, в котором за всеми столами было пусто, а у окон толпились люди. Тридцать – сорок человек, все спиной к нам, все смотрели на парад.
В дверях у выхода в коридор, который вел направо, мисс Эмерсон внезапно споткнулась. Я автоматически вытянул руку, чтобы помочь ей удержаться на ногах, и она в ужасе отпрянула от меня, побледнев еще больше. Устояв на ногах только благодаря страху, она, пошатываясь, вышла в коридор и прислонилась к стене.
Я последовал за ней, посмотрел направо и убедился, что мы одни.
– Спокойнее, – сказал я быстро и негромко: боялся, что она сейчас закричит. – Спокойнее, никто не собирается обидеть вас.
Ее правая рука снова коснулась горла – так же, как в кабинете. Я видел, что она пытается глубоко вздохнуть, взять себя в руки. И она взяла себя в руки, ей это удалось. Я молча ждал, наконец она прошептала:
– Уже все в порядке.
– Конечно, в порядке, – заверил я. – Вы прекрасно со всем справитесь. Не о чем беспокоиться, уверяю вас: единственное, что нам нужно, это деньги, и отнюдь не ваши, так что – чего бояться? – Я улыбнулся, разводя руками.
Она кивнула и наконец отошла от стены, но не ответила на мою улыбку и, насколько это было возможно, избегала встречаться со мной взглядом.
Мы вместе прошли по коридору, и вскоре она показала на закрытую дверь:
– Это приемная хранилища. Там должен находиться охранник… Само хранилище – дальше…
– Я подожду здесь, – сказал я. – Ну, вы знаете, что мне нужно.
Не глядя на меня, она кивнула – резким, отрывистым движением.
– Повторите, – потребовал я. – Не принимайте близко к сердцу, не расстраивайтесь, просто повторите то, что я сказал.
Ей пришлось откашляться, потом она монотонно заговорила:
– Вам нужны облигации на предъявителя. Не свыше ста тысяч, но и не ниже двадцати тысяч.
– В общей сумме?
– Десять миллионов долларов.
– Правильно, – кивнул я. – И помните, мой партнер следит за вами.
– Можете быть спокойны. – Она по-прежнему не смотрела на меня. – Теперь идти?
– Конечно.
Она открыла дверь и вошла, а я прислонился к стене и стал ждать: либо десяти миллионов долларов, либо грома небесного.
Джо
Когда я поставил стул за столом Истпула, то сделал это только для вида. Я не собирался сидеть: слишком велико было напряжение.
И все же лучше всего можно было приглядывать за Истпулом и телевизионными экранами из-за его стола. Поэтому я позволил ему сидеть, а сам встал позади него, прислонившись спиной к углу стены между окнами, откуда видно было и комнату, и улицу.
Трудно было ждать, ничего не делая…
Но вот – оживление на одном из телевизионных экранов! Истпул тоже это заметил и весь напрягся.
Секретарша вошла в приемную хранилища. Она стояла спиной ко мне, я не мог видеть ее лица. Но мне было видно охранника. Он посмотрел на нее и широко улыбнулся. Вероятно, она не сказала ему ничего лишнего, потому что улыбка не исчезла ни на секунду. Секретарша склонилась, чтобы расписаться в листе регистрации, потом вошла в хранилище. Я напряженно следил за охранником, но он не делал ничего подозрительного. Даже не удосужился посмотреть на подпись, а тут же снова открыл свою газету.
Теперь я видел ее на другом экране. Она вошла в хранилище, осмотрелась и бросила взгляд на камеру. Как будто чувствовала, что я за ней наблюдаю.
Я перевел глаза на экран, показывающий приемную конторы. Оба охранника прислонились к стойке, беседуя друг с другом. Ни один из них не обращал внимания на экраны.
В хранилище секретарша открыла один из ящичков, пребрала содержимое и вынула лист плотной бумаги, похожий на диплом об окончании средней школы. Потом открыла второй ящик, положила этот лист сверху и вернулась к первому ящику, чтобы выбрать еще несколько листков.
Я надеялся, что она выбирает нужное. Очень уж не хотелось обнаружить дома, что мы прошли через все это ради кучи бумаг, которыми не сможем воспользоваться.
Времени у нее уходило чертовски много. Она доставала бумагу за бумагой и большинство из них запихивала обратно в ящик. Почему так долго? Мы не должны пропустить парад, это часть нашего плана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30