А сейчас стоящий перед ней темный Горец был воплощением ее мечты до самой мельчайшей детали.
Он подарил ей соблазнительную улыбку и развязал плед, позволив ему соскользнуть с его упругих ягодиц по стройным мускулистым бедрам. Облокотившись на подлокотники стула, он приблизил свою голову к ее голове.
- Потому что даже вечности, проведенной с тобой, не хватит, чтобы удовлетворить меня, сладкая моя Джейн. Я очень требовательный мужчина.
- Я спросил, что ты пишешь? - сказал он напряженным голосом.
Его крепкое тело мерцало бронзой в приглушенном свете дюжин масляных ламп.
- Я не могу противостоять твоим чарам, девочка. Бог свидетель, я очень старался, - почти простонал он низким напряженным от желания голосом. - Я думаю о тебе днем и ночью, я не могу спать, потому что очень сильно хочу тебя. Это сумасшествие и я боюсь, оно никогда не пройдет.
Джейн подавила мечтательный вздох и перестала писать, перо замерло над бумагой. Она лукаво посмотрела на него, внешне она была абсолютно спокойна, но внутри нее бушевал пожар сладкого томления. Его глаза метали молнии и ярко выделялись на темном лице, он напряженно ерзал на стуле, как будто готов был в любой момент вскочить. И наброситься. Ах, если бы!
- А какая тебе разница? - пожала Джейн плечами, стараясь придать своему голосу бесстрастное выражение.
Ее уже тошнило от необходимости быть терпеливой. Она знала, что присутствие крестьян, участие в ремонте того, что когда-то было его домом, и его ночные тайные наблюдения за ней во время купания, наконец, начали давать свои благодатные плоды. У нее хватило сообразительности и терпения хорошо играть роль пассивной и бездеятельной особы на протяжении прошедших двух недель, но сейчас настало время стать более активной. У нее осталось двенадцать дней, и она ни в коем случае не потеряет его.
- Ты ничего не делаешь просто так, - сухо ответил он. - Я просто хочу знать, с какой целью ты так усердно практикуешься в письме каждый вечер.
Джейн снова пустила в работу перо.
Он поднял ее со стула и притянул к себе, так что ее тело плотно прижалось к его. Посмотрев прямо ей в глаза, он намеренно пошевелил бедрами так, чтобы она смогла отчетливо почувствовать, как сильно возбуждено его огромное мужское достоинство. Твердый и горячий, она могла отчетливо чувствовать через шелк платья его впечатляющий возбужденный член…
Джейн издала вздох полный сексуальной неудовлетворенности - описание любовных сцен могло стать настоящей пыткой для девушки, у которой не было своего мужчины - она отложила перо в сторону. Красотка тут же запрыгнула на стол и набросилась на перо, кусала и теребила его с невероятной усердностью. Джейн спасла перо от игривого котенка, пока тот не разорвал его как все предыдущие, попавшие ему в лапы. Эта сцена спасения пера позволила Джейн на какое-то мгновение помедлить с ответом. Она знала, что любая даже малейшая оплошность с ее стороны и один неверный шаг могли побудить его снова наглухо укрыться в своем защитном эмоциональном панцире. Он ясно дал понять, что никогда не позволит ей прикоснуться к нему. Значит ей надо найти способ заставить его прикоснуться к ней.
- Я не практикуюсь в письме. Я пишу рассказы.
- Какие рассказы?
Джейн посмотрела на него голодными глазами. Какой же он сидел там, черт возьми, сексуальный. Только вчера он начал носить плед, сказав, что в нем было прохладней работать. И вот он сидел в нескольких футах от нее, выглядел в точности, как ее Эйдан, одетый в темно-красный с черным плед и без рубашки. Его торс слегка поблескивал от пота из-за такой близости к огню камина.
- Ты не поймешь ни одного из них, - спокойно сказала Джейн.
- Почему не пойму? - сердито спросил он. - Я понимаю многие вещи.
- Ты не сможешь понять, о чем я пишу, - продолжала подстрекать она. - Я пишу о делах смертных, то есть о том, что ты понять не способен, в принципе. Ты же помнишь, что ты не смертный, - настаивала она.
И она добавила сладким голоском:
- Кстати, ты выяснил кто ты на самом деле вообще такой?
Ага, наконец-то, самодовольно подумала Джейн, заметив, каким он стал разъяренным. Ее Эйдан был очень гордым человеком и ему очень не нравилось, когда его недооценивали. В течение прошлой недели он проявлял негодование в отношении всего, что хоть чем-то напоминало прямой приказ, что безмерно радовало ее и дало ей повод предположить, что он выразит незамедлительное неповиновение, как только Джейн отдаст ему прямой приказ.
Борьба злости и замешательства отразилась в глубине его глаз.
- Я работал вместе со смертными. Ты не знаешь, что я смогу понять, а что нет.
- Никогда не читай мои рассказы, - строго сказала Джейн. - Они очень личные. Это совершенно не твое дело, Эйдан.
- Учитывая тот факт, что я Лэрд этого замка, все здесь мое, - он осекся с пораженным выражением на лице.
- Лэрд этого замка? - повторила она, пытаясь встретиться с ним взглядом.
Он даже не попытался отчитать ее за то что она назвала его “Эйдан”.
Он долго смотрел ей в глаза, а потом сухо сказал:
- Я имел в виду, что крестьяне считают меня Лэрдом, и если ты живешь в замке, который они считают моим, тебе придется смириться с тем фактом, что я Лэрд. Или ищи себе другое жилье, девочка. Вот все что я имел в виду, - отрезал он, а потом резко встал со стула.
Уже стоя в дверном проеме, он через плечо бросил на нее взгляд полный такой неудовлетворенности и томления, такого пылкого желания, что у нее по спине побежали мурашки. Было совершенно очевидно, что у него снова начали появляться все те чувства, что были у него к ней когда-то, но которые он не мог понять.
Намного позже Джейн собрала все, что написала в одну руку, второй рукой взяла Красотку. Теперь она точно знала, какую сцену она подробно опишет и совершенно «неумышленно» оставит на видном месте завтра.
Глава 10
Первый раз он целовал ее медленно, едва касаясь ее губ своими, пробуждая чувственный трепет своим прикосновением, пока ее манящие губы не стали податливыми. Второй поцелуй был более глубокий и интимный, а третий требовательный и собственнический, что у нее закружилась голова. Его горячий ласковый язык переплетался с ее языком. Он так плотно накрыл ее рот своим, что она с трудом могла дышать. Если бы поцелуй можно было выразить словами, то они бы шептали: «Ты моя навсегда».
Последующие поцелуи были одним бесконечным потоком обжигающей, дурманящей, всеобъемлющей страсти, они окончательно вскружили ей голову. Она дрожала и вся горела от палящего жара вожделения.
Она застонала, когда он проложил огненную дорожку из поцелуев вниз по ее шее и дальше к ее груди. Его язык провоцировал в ней противоречивые чувства - в ее теле смешались ощущение томной усталости и сильного возбуждения, слабости и силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Он подарил ей соблазнительную улыбку и развязал плед, позволив ему соскользнуть с его упругих ягодиц по стройным мускулистым бедрам. Облокотившись на подлокотники стула, он приблизил свою голову к ее голове.
- Потому что даже вечности, проведенной с тобой, не хватит, чтобы удовлетворить меня, сладкая моя Джейн. Я очень требовательный мужчина.
- Я спросил, что ты пишешь? - сказал он напряженным голосом.
Его крепкое тело мерцало бронзой в приглушенном свете дюжин масляных ламп.
- Я не могу противостоять твоим чарам, девочка. Бог свидетель, я очень старался, - почти простонал он низким напряженным от желания голосом. - Я думаю о тебе днем и ночью, я не могу спать, потому что очень сильно хочу тебя. Это сумасшествие и я боюсь, оно никогда не пройдет.
Джейн подавила мечтательный вздох и перестала писать, перо замерло над бумагой. Она лукаво посмотрела на него, внешне она была абсолютно спокойна, но внутри нее бушевал пожар сладкого томления. Его глаза метали молнии и ярко выделялись на темном лице, он напряженно ерзал на стуле, как будто готов был в любой момент вскочить. И наброситься. Ах, если бы!
- А какая тебе разница? - пожала Джейн плечами, стараясь придать своему голосу бесстрастное выражение.
Ее уже тошнило от необходимости быть терпеливой. Она знала, что присутствие крестьян, участие в ремонте того, что когда-то было его домом, и его ночные тайные наблюдения за ней во время купания, наконец, начали давать свои благодатные плоды. У нее хватило сообразительности и терпения хорошо играть роль пассивной и бездеятельной особы на протяжении прошедших двух недель, но сейчас настало время стать более активной. У нее осталось двенадцать дней, и она ни в коем случае не потеряет его.
- Ты ничего не делаешь просто так, - сухо ответил он. - Я просто хочу знать, с какой целью ты так усердно практикуешься в письме каждый вечер.
Джейн снова пустила в работу перо.
Он поднял ее со стула и притянул к себе, так что ее тело плотно прижалось к его. Посмотрев прямо ей в глаза, он намеренно пошевелил бедрами так, чтобы она смогла отчетливо почувствовать, как сильно возбуждено его огромное мужское достоинство. Твердый и горячий, она могла отчетливо чувствовать через шелк платья его впечатляющий возбужденный член…
Джейн издала вздох полный сексуальной неудовлетворенности - описание любовных сцен могло стать настоящей пыткой для девушки, у которой не было своего мужчины - она отложила перо в сторону. Красотка тут же запрыгнула на стол и набросилась на перо, кусала и теребила его с невероятной усердностью. Джейн спасла перо от игривого котенка, пока тот не разорвал его как все предыдущие, попавшие ему в лапы. Эта сцена спасения пера позволила Джейн на какое-то мгновение помедлить с ответом. Она знала, что любая даже малейшая оплошность с ее стороны и один неверный шаг могли побудить его снова наглухо укрыться в своем защитном эмоциональном панцире. Он ясно дал понять, что никогда не позволит ей прикоснуться к нему. Значит ей надо найти способ заставить его прикоснуться к ней.
- Я не практикуюсь в письме. Я пишу рассказы.
- Какие рассказы?
Джейн посмотрела на него голодными глазами. Какой же он сидел там, черт возьми, сексуальный. Только вчера он начал носить плед, сказав, что в нем было прохладней работать. И вот он сидел в нескольких футах от нее, выглядел в точности, как ее Эйдан, одетый в темно-красный с черным плед и без рубашки. Его торс слегка поблескивал от пота из-за такой близости к огню камина.
- Ты не поймешь ни одного из них, - спокойно сказала Джейн.
- Почему не пойму? - сердито спросил он. - Я понимаю многие вещи.
- Ты не сможешь понять, о чем я пишу, - продолжала подстрекать она. - Я пишу о делах смертных, то есть о том, что ты понять не способен, в принципе. Ты же помнишь, что ты не смертный, - настаивала она.
И она добавила сладким голоском:
- Кстати, ты выяснил кто ты на самом деле вообще такой?
Ага, наконец-то, самодовольно подумала Джейн, заметив, каким он стал разъяренным. Ее Эйдан был очень гордым человеком и ему очень не нравилось, когда его недооценивали. В течение прошлой недели он проявлял негодование в отношении всего, что хоть чем-то напоминало прямой приказ, что безмерно радовало ее и дало ей повод предположить, что он выразит незамедлительное неповиновение, как только Джейн отдаст ему прямой приказ.
Борьба злости и замешательства отразилась в глубине его глаз.
- Я работал вместе со смертными. Ты не знаешь, что я смогу понять, а что нет.
- Никогда не читай мои рассказы, - строго сказала Джейн. - Они очень личные. Это совершенно не твое дело, Эйдан.
- Учитывая тот факт, что я Лэрд этого замка, все здесь мое, - он осекся с пораженным выражением на лице.
- Лэрд этого замка? - повторила она, пытаясь встретиться с ним взглядом.
Он даже не попытался отчитать ее за то что она назвала его “Эйдан”.
Он долго смотрел ей в глаза, а потом сухо сказал:
- Я имел в виду, что крестьяне считают меня Лэрдом, и если ты живешь в замке, который они считают моим, тебе придется смириться с тем фактом, что я Лэрд. Или ищи себе другое жилье, девочка. Вот все что я имел в виду, - отрезал он, а потом резко встал со стула.
Уже стоя в дверном проеме, он через плечо бросил на нее взгляд полный такой неудовлетворенности и томления, такого пылкого желания, что у нее по спине побежали мурашки. Было совершенно очевидно, что у него снова начали появляться все те чувства, что были у него к ней когда-то, но которые он не мог понять.
Намного позже Джейн собрала все, что написала в одну руку, второй рукой взяла Красотку. Теперь она точно знала, какую сцену она подробно опишет и совершенно «неумышленно» оставит на видном месте завтра.
Глава 10
Первый раз он целовал ее медленно, едва касаясь ее губ своими, пробуждая чувственный трепет своим прикосновением, пока ее манящие губы не стали податливыми. Второй поцелуй был более глубокий и интимный, а третий требовательный и собственнический, что у нее закружилась голова. Его горячий ласковый язык переплетался с ее языком. Он так плотно накрыл ее рот своим, что она с трудом могла дышать. Если бы поцелуй можно было выразить словами, то они бы шептали: «Ты моя навсегда».
Последующие поцелуи были одним бесконечным потоком обжигающей, дурманящей, всеобъемлющей страсти, они окончательно вскружили ей голову. Она дрожала и вся горела от палящего жара вожделения.
Она застонала, когда он проложил огненную дорожку из поцелуев вниз по ее шее и дальше к ее груди. Его язык провоцировал в ней противоречивые чувства - в ее теле смешались ощущение томной усталости и сильного возбуждения, слабости и силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28