Белый человек пришел к нам с лицом, будто золотая маска с дырами для глаз. И мы застыли перед ним. Из темноты вышли призраки. Они были частью тьмы и ее противоположности – плоть и антиплоть – а у нас не было подходящих для них обрядов. Мы ошиблись, приняв недвижность за мирные намерения, а потом испугались.
У Дэвида перехватило дыхание. Это уже не было похоже на обряд. В голосе мужчины были слышны наставления и поучения. Даже нет, в его голосе звучали обвинения.
– Ты слышишь меня? – спросил Катсук.
В какой-то миг Дэвиду показалось, будто спрашивают не его. Как будто индеец разговаривал с духами.
Катсук повысил голос:
– Ты слышишь меня?
Дэвид даже подскочил.
– Да.
– А сейчас повторяй за мной, слово в слово, все, что я скажу.
Дэвид кивнул.
Катсук начал:
– Я, Хокват…
– Что?
– Я, Хокват!..
– Я Хокват? – Дэвид не смог сдержать вопросительной интонации.
– Я – посланник от Ловца Душ… – продолжил Катсук.
Тихим голосом Дэвид повторил:
– Я – посланник от Ловца Душ.
– Сделано, – сказал Катсук. – Ты правильно повторил слова обряда. С этого мгновения тебя зовут Хокват.
– А что означает это имя? – спросил Дэвид. Он хотел было повернуться, но руки мужчины, лежащие на плечи мальчика, удержали его.
– Этим именем мой народ называл приплывшее далеко из-за моря, нечто странное, чего нельзя ни с чем сравнить. Этим именем мы называем твой народ, потому что вы пришли к нам из-за большой воды.
Дэвиду не нравились руки на его плечах, но он боялся сказать что-либо по этому поводу. Он чувствовал, что его личности, его телу нанесено оскорбление. Но его уже захватили враждебные силы. Ведь мальчик готовился лишь к тому, чтобы смотреть, наблюдать, а теперь обряд все больше начинал ему не нравиться. Он спросил:
– Это уже все?
– Нет. Теперь самое время, чтобы ты узнал и выучил мое имя.
– Но ведь ты же сказал, что мы уже пойдем.
– Скоро пойдем.
– Ладно… Так как тебя зовут?
– Катсук.
Дэвиду удалось сдержать дрожь.
– И что значит это имя?
– О, очень многое. Средоточие всего мира, Вселенной.
– Это индейское слово?
– Индейское!.. Мне не по себе, из-за того, что сам индеец, что живу с ошибкой пятисотлетней давности!
Руки на плечах Дэвида крепко схватили его и трясли с каждым сказанным словом. Мальчик не сопротивлялся. Только теперь до него дошло, какая опасность угрожает ему. «Катсук». Идиотское слово! Непонятно почему, но это имя вызвало то, что весь он покрылся холодным потом. Он прошептал:
– Ну а теперь мы уже можем уйти?
– Мемук мемалуст! Кечгитсук акат камукс…
На древнем языке Катсук обещал всем: «Я принесу этого Невинного в жертву. Я отдам его духу, который защищает меня. Я вышлю его в Нижний мир, и глаза его станут парой глаз червяка. Сердце его не застучит вновь. Губы его…»
– Что ты говоришь? – допытывался Дэвид.
Но Катсук не обращал на него внимания, доводя речь свою до конца:
– Катсук дает это обещание от имени Похитителя Душ!
Дэвид спросил:
– Что все это значит? Я не понимаю тебя.
– Ты – Невинный, – отвечал индеец. – Но я – Катсук. Я – средоточие всего сущего. Я живу везде. Я вижу тебя насквозь, Хокват. Вы живете как собаки. Вы ужасные лжецы. Вы видите Луну и называете ее Луной. И вы считаете, что именно это и делает ее Луной. Я же вижу все это своим глазом и без слова узнаю, когда вещь существует.
– Я хочу вернуться в лагерь.
Катсук отрицательно покачал головой.
– Мы все хотим вернуться, Невинный хокват. Нам хотелось бы устроиться там, где можно было бы общаться со своими откровениями, плакать и карать чувства свои бездействием. Твои слова и твой мир вызывают у меня злость. У вас есть только лишь слова, которые говорят мне о мире, что был бы у вас, если бы я пообещал вам его дать. Но я привел тебя в это место. Я дам тебе твое личное знание о Вселенной. Я сделаю так, что ты сможешь узнать и почувствовать. И тогда ты поймешь по-настоящему. И ты будешь удивлен. То, чему ты обучишься, будет тем, о чем ты только думал, что знаешь.
– Пожалуйста, может мы уже пойдем?
– Ты желаешь сбежать. Ты считаешь, что здесь не место для восприятия того, что я дам тебе. Но знание это само направится в твое сердце. Какую чушь ты уже выучил! Ты думал, что можно не обращать внимания на те вещи, которым я стану обучать. Ты думал, твои органы чувств не могут воспринимать Вселенную без компромиссов. Я обещаю тебе, Хокват: ты станешь видеть вещи прозрачными, ты узнаешь их с самого начала. Ты услышишь дикую жизнь, не имеющую названия. Ты почувствуешь цвета, формы и настроения этого мира. Ты увидишь насилие и тиранию, которые наполнят тебя трепетом и страхом.
Очень осторожно Дэвид пытался высвободиться из цепких рук, отдалиться от этих ужасных и непонятных слов. Индейцы никогда так не говорят!
Но рука больно сжала его левое плечо.
Дэвид уже не мог выдерживать весь этот ужас:
– Мне страшно!
Давление на плечо ослабело, но недостаточно, чтобы можно было освободиться.
– Мы обменялись именами, – сказал Катсук, – и ты останешься здесь.
Дэвид не мог даже пошевелиться. Он был в растерянности – как будто его побили, и теперь мышцы отказывались повиноваться. Катсук отпустил его плечо, но мальчик оставался в прежней позиции.
Преодолевая сухость в горле, Дэвид сказал:
– Ты хочешь попугать меня. Разве не так? В этом была вся суть посвящения. А другие ребята ждут, чтобы посмеяться.
Катсук не слушал его, он чувствовал, как нарастает в нем сила духов. «Это я, Таманавис, говорю тебе…» Медленным, расчетливым движением он вынул из своей сумки ремешок из лосиной кожи и охватил им Дэвида, туго прижав руки мальчика к его телу.
Теперь Дэвид начал крутиться, пытаясь вырваться.
– Эй, перестань! Ты пугаешь меня!
Катсук схватил его за руки и крепко связал их в запястьях.
Мальчик продолжал сопротивляться, но связанные руки не давали. Ремешок больно врезался в тело.
– Ну, пожалуйста, перестань, – взмолился Дэвид. – Что ты делаешь?
– Заткнись, Хокват!
Это был уже новый, дикий голос, такой же сильный, как и держащие мальчика руки.
Грудь перехватило ужасом. Дэвид затих. Он весь покрылся потом, и в тот миг, когда перестал дергаться, ветер пронизал его холодом до костей. Мальчик чувствовал, что похититель снимает с его пояса нож, резко дергая за ремень.
Катсук наклонился к мальчику – демоническое лицо в лунном свете. Голос его звенел от эмоций:
– Делай то, что я скажу, Хокват, или я тут же убью тебя.
Он замахнулся ножом.
Мальчик только кивнул, даже не осознавая, что делает, так как от страха проглотил язык. Горло обожгло поднявшейся желчью. Голова его тряслась, когда Катсук схватил его за плечи.
– Хокват, ты понимаешь меня?
С громадным трудом Дэвид протолкнул сквозь губы:
– Да.
Он подумал: «Меня похитили. Все это было только лишь хитростью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
У Дэвида перехватило дыхание. Это уже не было похоже на обряд. В голосе мужчины были слышны наставления и поучения. Даже нет, в его голосе звучали обвинения.
– Ты слышишь меня? – спросил Катсук.
В какой-то миг Дэвиду показалось, будто спрашивают не его. Как будто индеец разговаривал с духами.
Катсук повысил голос:
– Ты слышишь меня?
Дэвид даже подскочил.
– Да.
– А сейчас повторяй за мной, слово в слово, все, что я скажу.
Дэвид кивнул.
Катсук начал:
– Я, Хокват…
– Что?
– Я, Хокват!..
– Я Хокват? – Дэвид не смог сдержать вопросительной интонации.
– Я – посланник от Ловца Душ… – продолжил Катсук.
Тихим голосом Дэвид повторил:
– Я – посланник от Ловца Душ.
– Сделано, – сказал Катсук. – Ты правильно повторил слова обряда. С этого мгновения тебя зовут Хокват.
– А что означает это имя? – спросил Дэвид. Он хотел было повернуться, но руки мужчины, лежащие на плечи мальчика, удержали его.
– Этим именем мой народ называл приплывшее далеко из-за моря, нечто странное, чего нельзя ни с чем сравнить. Этим именем мы называем твой народ, потому что вы пришли к нам из-за большой воды.
Дэвиду не нравились руки на его плечах, но он боялся сказать что-либо по этому поводу. Он чувствовал, что его личности, его телу нанесено оскорбление. Но его уже захватили враждебные силы. Ведь мальчик готовился лишь к тому, чтобы смотреть, наблюдать, а теперь обряд все больше начинал ему не нравиться. Он спросил:
– Это уже все?
– Нет. Теперь самое время, чтобы ты узнал и выучил мое имя.
– Но ведь ты же сказал, что мы уже пойдем.
– Скоро пойдем.
– Ладно… Так как тебя зовут?
– Катсук.
Дэвиду удалось сдержать дрожь.
– И что значит это имя?
– О, очень многое. Средоточие всего мира, Вселенной.
– Это индейское слово?
– Индейское!.. Мне не по себе, из-за того, что сам индеец, что живу с ошибкой пятисотлетней давности!
Руки на плечах Дэвида крепко схватили его и трясли с каждым сказанным словом. Мальчик не сопротивлялся. Только теперь до него дошло, какая опасность угрожает ему. «Катсук». Идиотское слово! Непонятно почему, но это имя вызвало то, что весь он покрылся холодным потом. Он прошептал:
– Ну а теперь мы уже можем уйти?
– Мемук мемалуст! Кечгитсук акат камукс…
На древнем языке Катсук обещал всем: «Я принесу этого Невинного в жертву. Я отдам его духу, который защищает меня. Я вышлю его в Нижний мир, и глаза его станут парой глаз червяка. Сердце его не застучит вновь. Губы его…»
– Что ты говоришь? – допытывался Дэвид.
Но Катсук не обращал на него внимания, доводя речь свою до конца:
– Катсук дает это обещание от имени Похитителя Душ!
Дэвид спросил:
– Что все это значит? Я не понимаю тебя.
– Ты – Невинный, – отвечал индеец. – Но я – Катсук. Я – средоточие всего сущего. Я живу везде. Я вижу тебя насквозь, Хокват. Вы живете как собаки. Вы ужасные лжецы. Вы видите Луну и называете ее Луной. И вы считаете, что именно это и делает ее Луной. Я же вижу все это своим глазом и без слова узнаю, когда вещь существует.
– Я хочу вернуться в лагерь.
Катсук отрицательно покачал головой.
– Мы все хотим вернуться, Невинный хокват. Нам хотелось бы устроиться там, где можно было бы общаться со своими откровениями, плакать и карать чувства свои бездействием. Твои слова и твой мир вызывают у меня злость. У вас есть только лишь слова, которые говорят мне о мире, что был бы у вас, если бы я пообещал вам его дать. Но я привел тебя в это место. Я дам тебе твое личное знание о Вселенной. Я сделаю так, что ты сможешь узнать и почувствовать. И тогда ты поймешь по-настоящему. И ты будешь удивлен. То, чему ты обучишься, будет тем, о чем ты только думал, что знаешь.
– Пожалуйста, может мы уже пойдем?
– Ты желаешь сбежать. Ты считаешь, что здесь не место для восприятия того, что я дам тебе. Но знание это само направится в твое сердце. Какую чушь ты уже выучил! Ты думал, что можно не обращать внимания на те вещи, которым я стану обучать. Ты думал, твои органы чувств не могут воспринимать Вселенную без компромиссов. Я обещаю тебе, Хокват: ты станешь видеть вещи прозрачными, ты узнаешь их с самого начала. Ты услышишь дикую жизнь, не имеющую названия. Ты почувствуешь цвета, формы и настроения этого мира. Ты увидишь насилие и тиранию, которые наполнят тебя трепетом и страхом.
Очень осторожно Дэвид пытался высвободиться из цепких рук, отдалиться от этих ужасных и непонятных слов. Индейцы никогда так не говорят!
Но рука больно сжала его левое плечо.
Дэвид уже не мог выдерживать весь этот ужас:
– Мне страшно!
Давление на плечо ослабело, но недостаточно, чтобы можно было освободиться.
– Мы обменялись именами, – сказал Катсук, – и ты останешься здесь.
Дэвид не мог даже пошевелиться. Он был в растерянности – как будто его побили, и теперь мышцы отказывались повиноваться. Катсук отпустил его плечо, но мальчик оставался в прежней позиции.
Преодолевая сухость в горле, Дэвид сказал:
– Ты хочешь попугать меня. Разве не так? В этом была вся суть посвящения. А другие ребята ждут, чтобы посмеяться.
Катсук не слушал его, он чувствовал, как нарастает в нем сила духов. «Это я, Таманавис, говорю тебе…» Медленным, расчетливым движением он вынул из своей сумки ремешок из лосиной кожи и охватил им Дэвида, туго прижав руки мальчика к его телу.
Теперь Дэвид начал крутиться, пытаясь вырваться.
– Эй, перестань! Ты пугаешь меня!
Катсук схватил его за руки и крепко связал их в запястьях.
Мальчик продолжал сопротивляться, но связанные руки не давали. Ремешок больно врезался в тело.
– Ну, пожалуйста, перестань, – взмолился Дэвид. – Что ты делаешь?
– Заткнись, Хокват!
Это был уже новый, дикий голос, такой же сильный, как и держащие мальчика руки.
Грудь перехватило ужасом. Дэвид затих. Он весь покрылся потом, и в тот миг, когда перестал дергаться, ветер пронизал его холодом до костей. Мальчик чувствовал, что похититель снимает с его пояса нож, резко дергая за ремень.
Катсук наклонился к мальчику – демоническое лицо в лунном свете. Голос его звенел от эмоций:
– Делай то, что я скажу, Хокват, или я тут же убью тебя.
Он замахнулся ножом.
Мальчик только кивнул, даже не осознавая, что делает, так как от страха проглотил язык. Горло обожгло поднявшейся желчью. Голова его тряслась, когда Катсук схватил его за плечи.
– Хокват, ты понимаешь меня?
С громадным трудом Дэвид протолкнул сквозь губы:
– Да.
Он подумал: «Меня похитили. Все это было только лишь хитростью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57