Ну не совсем на побегушках, — поправился Вадим. — Но бывший прапор командует действующим генералом.
— Каким образом? — в разговор вступила я.
— Прапор быстро сориентировался, когда вся чехарда началась, — и уволился из армии. Ну и как многие предприниматели начала перестройки заработал свой капитал вывозом сырья за границу. Брат его жены работал на каком-то оборонном заводе. Организовали своё производство. Теперь, кстати, они там на пару директорствуют. А генерал продукцию им поставляет для переработки.
— Что за продукция? — спросил дядя Саша.
— Снарядные гильзы. Из них выплавляют медь, которая, естественно, идёт за бугор. Ну, может, по ходу ещё какие снаряды освоили. Или сейчас уже оптом танковые дивизии гонят. — Вадим пожал плечами. — Но начинали с малого — с гильз.
«Толковый наш народ», — подумала я, вспоминая своего предыдущего, который начинал с алюминия — вывозил его в виде солдатских ложек. Сколотил первоначальный капитал таким же образом, как и прапор, а потом почему-то перешёл на компьютеры, а в конце — на нефть. Многостаночник! Дядя Саша тем временем разглядел возвышавшийся в отдалении небольшой пригорочек и велел Вадиму ехать туда.
— Далековато, — заметил служащий Вахтанга Георгиевича. — С такого расстояния ничего не разглядите.
Но у полковника Никитина был с собой бинокль с шестидесятикратным увеличением. Разглядеть удалось многое.
С пригорочка при помощи бинокля можно было заглянуть за заборы.
Охраняющие виллы люди прогуливались по территории только трех из тринадцати участков. Солдатики несли службу у генерала и бывшего прапора, а молодые люди в пятнистых комбинезонах — у Дубовицкого. Ещё в трех домах за заборами прогуливались крупные псы, остальные не охранялись.
— Делаем выводы, — сказал дядя Саша. — Есть что охранять у представителей нашей доблестной армии и у интересующего нас объекта. У остальных — только их барахло.
Я задумалась над словами дяди Саши. В самом деле, если бы хозяевам других вилл было что прятать от глаз людских, то они установили хотя бы по паре охранников. Не сомневаюсь, что средства на наём подобной рабочей силы у людей, сумевших возвести такие хоромы, есть. Значит, они считали, что лезть к ним не за чем. Тем более, в таком «посёлке» новый человек сразу же на виду. Обычные дачники проезжают на свои участки по той дороге. по которой проследовали мы, не задерживаясь и не останавливаясь. Крайние дома охраняются солдатами. Сейчас на улице находилось восемь человек, наверное, ещё столько же или отдыхали, или занимались домашними делами. Другие обладатели вилл, по всей вероятности, считали, что в случае чего на этих солдат можно рассчитывать. По всей вероятности, солдатиков даже прикармливали или приплачивали им, чтобы и за другими домами одним глазком приглядывали.
Возможно, у генерала и прапора были построены склады. По крайней мере, к заборам прилегали какие-то строения, которые вполне могли сойти для хранения тех же самых гильз, ну или боеголовок или ещё чего интересного. Солдаты их и стерегут. Ещё кое у кого имеются собаки — тоже понятно. Остаются на даче собачка и сторож, он же домоуправляющий. Например, с женой, выполняющей роль кухарки и горничной, когда приезжают хозяева. Но никакой серьёзной охраны ни в одном доме, кроме как у Дубовицкого, не было (я не считаю солдатиков).
Все-таки это дачный посёлок. Люди здесь постоянно не живут, приезжают только отдохнуть, расслабиться. Приезжают и уезжают. Ничего ценного здесь не держат.
Для хозяев этих вилл мебельные гарнитуры за несколько тысяч баксов особой ценности не представляют. Да и кто полезет сюда, например, воровать мебель?
Брюлики, золотишко в слитках, «дипломаты» с пачками зелени тоже наверняка в этих домах не лежат. То есть отсутствие специальной охраны вполне понятно.
Крепкий забор, в крайнем случае, собачка. И хватит. Тогда почему у Дубовицкого по территории расхаживают молодцы в пятнистых комбинезонах?
И забор у него самый высокий. Дядя Саша дал мне взглянуть в его бинокль. Я стала разглядывать кирпичный трехэтажный особняк и то, что его окружало. При помощи шестидесятикратного бинокля мне удалось рассмотреть, что и заборчик у Гeннадия Павловича не простой: так просто не перелезешь.
— Там у них ток проходит, что ли? — повернулась я к дяде Саше, опуская бинокль.
— Молодец, Наталья, — похвалил он, — сразу сообразила. По всей вероятности, да. А стёклышки по верху видела?
Я снова поднесла бинокль к глазам. Очень мило. Опасаются незваных гостей?
— То есть можем идти только через главные ворота? — уточнила я. — Проповедниками?
Дядя Саша пожал плечами. Он пока не знал точно и собирался вечерком подойти поближе к дому, как раз проверить надёжность охраны, но склонялся к мысли, что завтра мы все-таки попробуем войти сквозь главный вход как белые люди. Как Дети Плутона.
Марис очень долго разглядывал виллу Дубовицкого. Наверное, надеялся выглядеть свою Руту в одном из окон. Царевну, заключённую негодяем в свой замок. Но где гарантия, что она там, — хотелось мне у него спросить. Может, вообще зря мы всю эту бурную деятельность развели. И мне-то зачем эта Рута сдалась? Идти в дом, принадлежащий Геннадию Павловичу, мне с каждой минутой хотелось все меньше и меньше.
Наконец мы поехали обратно в хоромы Ваxтанга Георгиевича. Приближаясь к дому, Ваxтанг связался по рации с Ленькой, отвечающим за собак, и велел их запереть. И тут у меня возник вопрос, который должен был появиться гораздо раньше: а что эта свора охраняет у дорогого Baxташи? Эти четвероногие друзья человека казались мне даже надёжнее ребят в пятнистых комбинезонах, пусть и не были вооружены ни автоматами ни пистолетами, ни гранатами. Такой зверь вoпьётся в горло — и объясняй ему потом, что был не прав. Скорее всего, объяснять придётся у ангелам. Или чертям.
Но что же все-таки имеется в доме у Вахташи, требующее такой охраны? Во мне снова проснулось чисто женское любопытство, и я, зная себя, поняла, что не успокоюсь, пока не удовлетворю его. Наши планы на остаток дня включали непродолжительный сон, ужин, а потом разведывательные мероприятия, в которых я ранее с энтузиазмом выражала желание участвовать. Теперь энтузиазма у меня поубавилось, а желание разведать секреты дома Вахтанга Георгиевича усиливалось с каждой минутой.
За ужином я объявила мужскому большинству, что не пойду с ними. Не дело молодой красивой женщине шляться ночью по лесу или, тем более, лежать где-то на сырой земле?
— Она сухая, — заметил Вадим. — Дождей-то уже сколько времени нет.
— Все равно мне нечего делать в лесу. Не хочу кормить местных комаров.
Я лучше телевизор посмотрю. Или почитаю. В этом доме книги какие-нибудь есть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— Каким образом? — в разговор вступила я.
— Прапор быстро сориентировался, когда вся чехарда началась, — и уволился из армии. Ну и как многие предприниматели начала перестройки заработал свой капитал вывозом сырья за границу. Брат его жены работал на каком-то оборонном заводе. Организовали своё производство. Теперь, кстати, они там на пару директорствуют. А генерал продукцию им поставляет для переработки.
— Что за продукция? — спросил дядя Саша.
— Снарядные гильзы. Из них выплавляют медь, которая, естественно, идёт за бугор. Ну, может, по ходу ещё какие снаряды освоили. Или сейчас уже оптом танковые дивизии гонят. — Вадим пожал плечами. — Но начинали с малого — с гильз.
«Толковый наш народ», — подумала я, вспоминая своего предыдущего, который начинал с алюминия — вывозил его в виде солдатских ложек. Сколотил первоначальный капитал таким же образом, как и прапор, а потом почему-то перешёл на компьютеры, а в конце — на нефть. Многостаночник! Дядя Саша тем временем разглядел возвышавшийся в отдалении небольшой пригорочек и велел Вадиму ехать туда.
— Далековато, — заметил служащий Вахтанга Георгиевича. — С такого расстояния ничего не разглядите.
Но у полковника Никитина был с собой бинокль с шестидесятикратным увеличением. Разглядеть удалось многое.
С пригорочка при помощи бинокля можно было заглянуть за заборы.
Охраняющие виллы люди прогуливались по территории только трех из тринадцати участков. Солдатики несли службу у генерала и бывшего прапора, а молодые люди в пятнистых комбинезонах — у Дубовицкого. Ещё в трех домах за заборами прогуливались крупные псы, остальные не охранялись.
— Делаем выводы, — сказал дядя Саша. — Есть что охранять у представителей нашей доблестной армии и у интересующего нас объекта. У остальных — только их барахло.
Я задумалась над словами дяди Саши. В самом деле, если бы хозяевам других вилл было что прятать от глаз людских, то они установили хотя бы по паре охранников. Не сомневаюсь, что средства на наём подобной рабочей силы у людей, сумевших возвести такие хоромы, есть. Значит, они считали, что лезть к ним не за чем. Тем более, в таком «посёлке» новый человек сразу же на виду. Обычные дачники проезжают на свои участки по той дороге. по которой проследовали мы, не задерживаясь и не останавливаясь. Крайние дома охраняются солдатами. Сейчас на улице находилось восемь человек, наверное, ещё столько же или отдыхали, или занимались домашними делами. Другие обладатели вилл, по всей вероятности, считали, что в случае чего на этих солдат можно рассчитывать. По всей вероятности, солдатиков даже прикармливали или приплачивали им, чтобы и за другими домами одним глазком приглядывали.
Возможно, у генерала и прапора были построены склады. По крайней мере, к заборам прилегали какие-то строения, которые вполне могли сойти для хранения тех же самых гильз, ну или боеголовок или ещё чего интересного. Солдаты их и стерегут. Ещё кое у кого имеются собаки — тоже понятно. Остаются на даче собачка и сторож, он же домоуправляющий. Например, с женой, выполняющей роль кухарки и горничной, когда приезжают хозяева. Но никакой серьёзной охраны ни в одном доме, кроме как у Дубовицкого, не было (я не считаю солдатиков).
Все-таки это дачный посёлок. Люди здесь постоянно не живут, приезжают только отдохнуть, расслабиться. Приезжают и уезжают. Ничего ценного здесь не держат.
Для хозяев этих вилл мебельные гарнитуры за несколько тысяч баксов особой ценности не представляют. Да и кто полезет сюда, например, воровать мебель?
Брюлики, золотишко в слитках, «дипломаты» с пачками зелени тоже наверняка в этих домах не лежат. То есть отсутствие специальной охраны вполне понятно.
Крепкий забор, в крайнем случае, собачка. И хватит. Тогда почему у Дубовицкого по территории расхаживают молодцы в пятнистых комбинезонах?
И забор у него самый высокий. Дядя Саша дал мне взглянуть в его бинокль. Я стала разглядывать кирпичный трехэтажный особняк и то, что его окружало. При помощи шестидесятикратного бинокля мне удалось рассмотреть, что и заборчик у Гeннадия Павловича не простой: так просто не перелезешь.
— Там у них ток проходит, что ли? — повернулась я к дяде Саше, опуская бинокль.
— Молодец, Наталья, — похвалил он, — сразу сообразила. По всей вероятности, да. А стёклышки по верху видела?
Я снова поднесла бинокль к глазам. Очень мило. Опасаются незваных гостей?
— То есть можем идти только через главные ворота? — уточнила я. — Проповедниками?
Дядя Саша пожал плечами. Он пока не знал точно и собирался вечерком подойти поближе к дому, как раз проверить надёжность охраны, но склонялся к мысли, что завтра мы все-таки попробуем войти сквозь главный вход как белые люди. Как Дети Плутона.
Марис очень долго разглядывал виллу Дубовицкого. Наверное, надеялся выглядеть свою Руту в одном из окон. Царевну, заключённую негодяем в свой замок. Но где гарантия, что она там, — хотелось мне у него спросить. Может, вообще зря мы всю эту бурную деятельность развели. И мне-то зачем эта Рута сдалась? Идти в дом, принадлежащий Геннадию Павловичу, мне с каждой минутой хотелось все меньше и меньше.
Наконец мы поехали обратно в хоромы Ваxтанга Георгиевича. Приближаясь к дому, Ваxтанг связался по рации с Ленькой, отвечающим за собак, и велел их запереть. И тут у меня возник вопрос, который должен был появиться гораздо раньше: а что эта свора охраняет у дорогого Baxташи? Эти четвероногие друзья человека казались мне даже надёжнее ребят в пятнистых комбинезонах, пусть и не были вооружены ни автоматами ни пистолетами, ни гранатами. Такой зверь вoпьётся в горло — и объясняй ему потом, что был не прав. Скорее всего, объяснять придётся у ангелам. Или чертям.
Но что же все-таки имеется в доме у Вахташи, требующее такой охраны? Во мне снова проснулось чисто женское любопытство, и я, зная себя, поняла, что не успокоюсь, пока не удовлетворю его. Наши планы на остаток дня включали непродолжительный сон, ужин, а потом разведывательные мероприятия, в которых я ранее с энтузиазмом выражала желание участвовать. Теперь энтузиазма у меня поубавилось, а желание разведать секреты дома Вахтанга Георгиевича усиливалось с каждой минутой.
За ужином я объявила мужскому большинству, что не пойду с ними. Не дело молодой красивой женщине шляться ночью по лесу или, тем более, лежать где-то на сырой земле?
— Она сухая, — заметил Вадим. — Дождей-то уже сколько времени нет.
— Все равно мне нечего делать в лесу. Не хочу кормить местных комаров.
Я лучше телевизор посмотрю. Или почитаю. В этом доме книги какие-нибудь есть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90