Сообщать известную мне информацию (информация — сила, как учил тот же дядя Саша) я никому не стала, а решила для себя, что, очень возможно, присоединюсь к Вахташе, когда мы окажемся в Афинах или где там ещё. У него, как я видела, настроение поднялось, и он уже явно планировал какие-то мероприятия в Греции, осуществление которых, пожалуй, не предусматривало участия Мариса с дядей Сашей. Но я-то в них поучаствую — в любом качестве. Прицеплюсь к Вахташе, как пиявка, а там видно будет. Мне очень захотелось отделаться от Шулманиса и Никитина , потому что я чувствовала: они все глубже и глубже затягивают меня в какую-то игру — причём втёмную.
Наконец мы остановились у какого-то дома — то ли это был пригород Хельсинки, то ли уже какой-то другой город. Я не стала уточнять. Мне выделили комнату, как и Вахтангу. Марис с дядей Сашей разместились в одной.
Я слышала, что в доме звонил телефон. Трубку снимал Шулманис и говорил на каком-то иностранном языке — то ли финском, то ли латышском. Я не знала ни того, ни другого, поэтому определить не могла. Но это точно был не английский, которым я теперь усиленно занималась по предоставленному дядей Сашей учебнику, — делать-то все равно было нечего.
После обеда Марис сообщил, что «ребята» прилетят сегодня вечером.
Самолёт приземляется без пяти семь, он поедет их встречать.
— Какие ребята? — не поняли мы с Вахтангом.
— Гунар с Мартыном. Ваши знакомые.
— А им-то что здесь делать? — заорали мы, не имея ни малейшего желания с ними встречаться.
— Это мои друзья, — сообщил Марис. — И нам нужны помощники.
Я высказала все, что думаю о Мартыне и Гунаре. Вахтанг поддакивал. Ему, как я поняла, тоже страшно не хотелось видеть эту команду. Я все-таки решила выяснить, что же произошло прошлой ночью — ну хотя бы для того, чтобы точно знать, не придётся ли мне ночевать в одном доме с насильниками.
— И вообще, — заявила я, — я переселяюсь в комнату к Вахтангу Георгиевичу. Вы, надеюсь, не против?
Чкадуа был совсем не против.
— Они не насильники, — сообщил Марис. — Вы просто не знаете того, что произошло.
— Можно подумать, ты там был, — фыркнула я.
— Не был, — согласился он, — но выслушал отчёт своих людей. И у них нет оснований мне врать.
— Как бы не так, — теперь фыркнул Вахтанг.
— Дайте мне хоть слово сказать! — завёлся Марис. — Вы пришли к каким-то выводам, не выслушав все стороны!
— Так ты тоже не выслушал все стороны, а только своих людей, — перебила я.
— Наташа права, — Вахтанг пододвинулся ко мне поближе и взял меня за руку. Названый папочка.
Пока мы были двое на двое, а вот когда приедут «ребята»… Я подумывала, не умотать ли нам с Вахташей — да хоть в ту же Грецию — до их появления.
Пожалуй, Марис с дядей Сашей поняли, что нужно что-то быстро делать, чтобы не упустить нас. Марис заговорил.
Он признал, что специально прислал в посёлок Гунара и Мартына — мало ли что может произойти. Ребята были хорошо вооружены и готовы прийти к нам на помощь в случае необходимости. Тем более, в Петербурге после того, как мы уехали, стало происходить вообще неизвестно что. Застрелили крупного преступного авторитета (это я и без Мариса знала — только в газете о нем писали, как о бизнесмене и меценате, но такое случалось не впервые). Людей Дубовицкого арестовали. (Об этом мне тоже было известно.) Сам он свалил в Грецию — но об этом известно лишь узкому кругу посвящённых. Как в них попал Марис, я уточнять не стала: все равно не скажет, но, по крайней мере, становилось хоть немного понятно, почему Греция является нашей следующей остановкой. С другой стороны, было совершенно непонятно, зачем нам охотиться за Дубовицким. Рута вызволена из его лап, все остальные пленницы тоже. Да, одна из них покончила с собой, но нам-то, в принципе, какое дело до Лили? У неё отец есть, который и занимался вначале поисками дочери, а теперь явно будет мстить.
— Так пусть Лилин отец и ищет Дубовицкого, — заметила я.
— Он нам нужен живой, — вставил дядя Саша. — Поговорить надо с ним. А Сергиенко наверняка его уже «заказал». Так что мы должны найти его раньше.
И тут меня осенило:
— Значит, я вам нужна как приманка?! Ах вы, сволочи!
— Ты всегда была умной девочкой, Наташа, — только и сказал дядя Саша.
— Наташа, — открыл рот Марис, — с тобой все будет в порядке. И Александр Петрович со своей стороны, и я со своей обеспечим тебе надёжную охрану. С тобой ничего не случится, а потом я обещаю найти тебе…
— Ничего мне от тебя не надо! Сволочи! Гады! — вопила я. — Меня этот подонок или убьёт, или… — Я не знала что могло быть «или». — И работы от тебя никакой не надо. Сама найду. Бог внешностью не обидел. Буду жить, как жила.
Вернусь к Олегу Николаевичу!
Дядя Саша плеснул мне в лицо воды из своего стакана. Я стала отфыркиваться, сопровождая процесс витиеватыми выражениями, которые приличной девушке знать вообще не положено.
— Наташенька, киска, ну, скажи, что ты хочешь? — запел сладким голоском Марис. — Ну хочешь мы тебе сейчас счёт в Финляндии откроем и денежку на него положим?
«Ах, даже так? — подумала я. — Послушаем дальше».
— Можем хоть завтра съездить в одно финское модельное агентство, я с ними уже говорил в принципе, они подпишут с тобой контракт — и через недельку приступишь к работе. А?
— Если жива буду, — процедила я.
— Будешь, — твёрдо заявил дядя Саша. — Ну кто тебя убивать станет? Ну кому ты нужна, подумай сама.
— Вам, — тут же ответила я.
Никитин усмехнулся, опять заметил, что я всегда была умной девочкой, но поработать на них с Марисом мне все равно придётся. И как только они усилия объединили? Ведь совсем недавно даже знакомы не были, а тут, пожалуйста, лучшие друзья и партнёры. Вахтанг молчал, явно пытаясь вникнуть в ситуацию. Может, прикидывал, что он лично может со всего этого поиметь. Наконец Чкадуа решился:
— А из-за чего весь сыр-бор-то, а? — Он переводил взгляд из-под густых чёрных бровей с дяди Саши на Мариса и обратно. — Чего добиваетесь-то? Девчонку втёмную используете, меня втёмную…
— Тебе надо было из Питера свалить? Так? — повернулся к нему дядя Саша.
— Тебя вывезли, в Латвии укрыли, сейчас в Финляндии укрывают, отсюда в Грецию поедешь. Никто тебя не достанет. В Питер-то ума хватило не звонить, как предупреждали? Или звонил?
Вахтанг молчал. Я тоже. Но он ведь постоянно куда-то названивал, сидя на бережку. О чем он говорил и с кем, я не знала: разговоры, в основном, велись на непонятных мне языках.
— Так вот, дорогой, — продолжал Никитин, — дачку твою вверх дном перевернули. Не менты. Другие заинтересованные стороны.
Вахтанг стал выражаться на грузинском (в припадке ярости, гнева или других сильных эмоций Чкадуа всегда переходил на родной язык, как он сам мне говорил), его лицо просто перекосило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Наконец мы остановились у какого-то дома — то ли это был пригород Хельсинки, то ли уже какой-то другой город. Я не стала уточнять. Мне выделили комнату, как и Вахтангу. Марис с дядей Сашей разместились в одной.
Я слышала, что в доме звонил телефон. Трубку снимал Шулманис и говорил на каком-то иностранном языке — то ли финском, то ли латышском. Я не знала ни того, ни другого, поэтому определить не могла. Но это точно был не английский, которым я теперь усиленно занималась по предоставленному дядей Сашей учебнику, — делать-то все равно было нечего.
После обеда Марис сообщил, что «ребята» прилетят сегодня вечером.
Самолёт приземляется без пяти семь, он поедет их встречать.
— Какие ребята? — не поняли мы с Вахтангом.
— Гунар с Мартыном. Ваши знакомые.
— А им-то что здесь делать? — заорали мы, не имея ни малейшего желания с ними встречаться.
— Это мои друзья, — сообщил Марис. — И нам нужны помощники.
Я высказала все, что думаю о Мартыне и Гунаре. Вахтанг поддакивал. Ему, как я поняла, тоже страшно не хотелось видеть эту команду. Я все-таки решила выяснить, что же произошло прошлой ночью — ну хотя бы для того, чтобы точно знать, не придётся ли мне ночевать в одном доме с насильниками.
— И вообще, — заявила я, — я переселяюсь в комнату к Вахтангу Георгиевичу. Вы, надеюсь, не против?
Чкадуа был совсем не против.
— Они не насильники, — сообщил Марис. — Вы просто не знаете того, что произошло.
— Можно подумать, ты там был, — фыркнула я.
— Не был, — согласился он, — но выслушал отчёт своих людей. И у них нет оснований мне врать.
— Как бы не так, — теперь фыркнул Вахтанг.
— Дайте мне хоть слово сказать! — завёлся Марис. — Вы пришли к каким-то выводам, не выслушав все стороны!
— Так ты тоже не выслушал все стороны, а только своих людей, — перебила я.
— Наташа права, — Вахтанг пододвинулся ко мне поближе и взял меня за руку. Названый папочка.
Пока мы были двое на двое, а вот когда приедут «ребята»… Я подумывала, не умотать ли нам с Вахташей — да хоть в ту же Грецию — до их появления.
Пожалуй, Марис с дядей Сашей поняли, что нужно что-то быстро делать, чтобы не упустить нас. Марис заговорил.
Он признал, что специально прислал в посёлок Гунара и Мартына — мало ли что может произойти. Ребята были хорошо вооружены и готовы прийти к нам на помощь в случае необходимости. Тем более, в Петербурге после того, как мы уехали, стало происходить вообще неизвестно что. Застрелили крупного преступного авторитета (это я и без Мариса знала — только в газете о нем писали, как о бизнесмене и меценате, но такое случалось не впервые). Людей Дубовицкого арестовали. (Об этом мне тоже было известно.) Сам он свалил в Грецию — но об этом известно лишь узкому кругу посвящённых. Как в них попал Марис, я уточнять не стала: все равно не скажет, но, по крайней мере, становилось хоть немного понятно, почему Греция является нашей следующей остановкой. С другой стороны, было совершенно непонятно, зачем нам охотиться за Дубовицким. Рута вызволена из его лап, все остальные пленницы тоже. Да, одна из них покончила с собой, но нам-то, в принципе, какое дело до Лили? У неё отец есть, который и занимался вначале поисками дочери, а теперь явно будет мстить.
— Так пусть Лилин отец и ищет Дубовицкого, — заметила я.
— Он нам нужен живой, — вставил дядя Саша. — Поговорить надо с ним. А Сергиенко наверняка его уже «заказал». Так что мы должны найти его раньше.
И тут меня осенило:
— Значит, я вам нужна как приманка?! Ах вы, сволочи!
— Ты всегда была умной девочкой, Наташа, — только и сказал дядя Саша.
— Наташа, — открыл рот Марис, — с тобой все будет в порядке. И Александр Петрович со своей стороны, и я со своей обеспечим тебе надёжную охрану. С тобой ничего не случится, а потом я обещаю найти тебе…
— Ничего мне от тебя не надо! Сволочи! Гады! — вопила я. — Меня этот подонок или убьёт, или… — Я не знала что могло быть «или». — И работы от тебя никакой не надо. Сама найду. Бог внешностью не обидел. Буду жить, как жила.
Вернусь к Олегу Николаевичу!
Дядя Саша плеснул мне в лицо воды из своего стакана. Я стала отфыркиваться, сопровождая процесс витиеватыми выражениями, которые приличной девушке знать вообще не положено.
— Наташенька, киска, ну, скажи, что ты хочешь? — запел сладким голоском Марис. — Ну хочешь мы тебе сейчас счёт в Финляндии откроем и денежку на него положим?
«Ах, даже так? — подумала я. — Послушаем дальше».
— Можем хоть завтра съездить в одно финское модельное агентство, я с ними уже говорил в принципе, они подпишут с тобой контракт — и через недельку приступишь к работе. А?
— Если жива буду, — процедила я.
— Будешь, — твёрдо заявил дядя Саша. — Ну кто тебя убивать станет? Ну кому ты нужна, подумай сама.
— Вам, — тут же ответила я.
Никитин усмехнулся, опять заметил, что я всегда была умной девочкой, но поработать на них с Марисом мне все равно придётся. И как только они усилия объединили? Ведь совсем недавно даже знакомы не были, а тут, пожалуйста, лучшие друзья и партнёры. Вахтанг молчал, явно пытаясь вникнуть в ситуацию. Может, прикидывал, что он лично может со всего этого поиметь. Наконец Чкадуа решился:
— А из-за чего весь сыр-бор-то, а? — Он переводил взгляд из-под густых чёрных бровей с дяди Саши на Мариса и обратно. — Чего добиваетесь-то? Девчонку втёмную используете, меня втёмную…
— Тебе надо было из Питера свалить? Так? — повернулся к нему дядя Саша.
— Тебя вывезли, в Латвии укрыли, сейчас в Финляндии укрывают, отсюда в Грецию поедешь. Никто тебя не достанет. В Питер-то ума хватило не звонить, как предупреждали? Или звонил?
Вахтанг молчал. Я тоже. Но он ведь постоянно куда-то названивал, сидя на бережку. О чем он говорил и с кем, я не знала: разговоры, в основном, велись на непонятных мне языках.
— Так вот, дорогой, — продолжал Никитин, — дачку твою вверх дном перевернули. Не менты. Другие заинтересованные стороны.
Вахтанг стал выражаться на грузинском (в припадке ярости, гнева или других сильных эмоций Чкадуа всегда переходил на родной язык, как он сам мне говорил), его лицо просто перекосило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90