Рикки поколебался, но, тронутый мольбами Фадиля, понимая, как это ужасно — потерять родной дом, согласился. С одним условием: он тоже поедет.
Они выехали ранним утром, под теплым весенним солнцем. Миновали город, по шоссе проехали десять миль к Доньи-Вакуфу и свернули направо.
Дорога уверенно поднималась в гору, вскоре твердое покрытие оборвалось, и они уже ехали по проселку среди ярко-зеленых по весне берез, ясеней и дубов. Рикки подумал, что здешние места очень похожи на Шенандоа, куда однажды летом он ходил в поход. Их начало заносить на поворотах, и он признал, что без привода на все четыре колеса тут не проехать.
Дубы сменились хвойными деревьями, и на высоте пять тысяч метров они въехали в горную долину, не видимую снизу, прямо-таки тайное убежище. В глубине долины нашли фермерский дом, вернее, оставшуюся от него печь с трубой. Несколько покосившихся сараев, не тронутых огнем, стояли за загонами для скота. Рикки повернулся к Фадилю:
— Я очень сожалею.
Они вылезли из машины у пожарища. Рикки ждал, пока Фадиль походит по мокрой золе и пеплу, в которые превратился отчий дом. Последовал за ним, когда он направился к сараям, мимо загонов для скота и выгребной ямы, переполненной после весенних дождей, к сараям, под одним из которых отец Фадиля спрятал от мародеров семейные ценности. Вот тогда они и услышали шорох и шепот. Мужчины нашли их под мокрым брезентовым полотнищем. Шестерых детей, маленьких, перепуганных, возрастом от четырех до шести лет. Четырех маленьких мальчиков и двух девочек, старшая из которых взяла на себя роль матери. Увидев двух мужчин, они замерли от страха. Фадиль ласково заговорил с ними. И какое-то время спустя старшая девочка ему ответила.
— Они из Горики, маленькой деревни в четырех милях отсюда. Горика в переводе «маленький холм». Я раньше там бывал, — пояснил Фадиль.
— Что случилось?
Фадиль заговорил на местном наречии. Девочка ответила и разрыдалась.
— Пришли мужчины. Сербы, в военной форме.
— Когда?
— Прошлой ночью.
— И что произошло?
Фадиль вздохнул:
— Это очень маленькая деревня. Четыре семьи, двадцать взрослых, может, двенадцать детей. Убили всех. Когда началась стрельба, родители закричали детям: «Бегите! Бегите!» Им удалось скрыться под покровом темноты.
— Они сироты? Все?
— Все.
— Господи, что за страна. Мы должны отвезти их в Травник.
Они вывели детей из сарая на яркий солнечный свет. Пели птицы. Долина поражала красотой.
У деревьев увидели мужчин. Двенадцать, в камуфляже. Приехали они на советских джипах «ГАЗ». В руках держали автоматы.
Три недели спустя, в очередной раз не обнаружив в почтовом ящике ни открытки, ни письма, миссис Энни Коленсо позвонила в город Виндзор, провинция Онтарио. Трубку сняли после второго гудка. Она узнала голос личного секретаря отца.
— Привет, Джин. Это Энни. Отец на месте?
— Конечно, миссис Коленсо. Сейчас я вас соединю.
Глава 3
Магнат
В казарме летного состава «А» жили десять молодых пилотов, в соседней, «Б» — восемь. Снаружи на зеленой травке аэродромного поля стояли два или три «Харрикейна» с характерным «горбом» — выступом за кабиной пилота. Не новые, с латками на месте боевых ран, полученных во время боев над Францией в предыдущие полмесяца.
Настроение тех, кто находился в палатках, никоим образом не соответствовало ярким солнечным лучам, заливавшим 25 июня 1940 года аэродром «Колтишелл» в Норфолке, Англия. Летчики 242-й эскадрильи Королевского воздушного флота, больше известной как Канадская эскадрилья, пребывали в наимрачнейшем настроении, и не без причины.
242-я участвовала в боях буквально с того момента, как на Западном фронте прогремели первые выстрелы. Вместе с терпящими поражение за поражением в битве за Францию наземными силами отступала от восточной границы страны к проливу Ла-Манш. По мере того, как бронированная машина Гитлера катилась и катилась вперед, сметая французов, летчики, которые пытались сдержать наступление немцев, обнаруживали, что их аэродромы эвакуировались, пока они находились на задании. Им приходилось самим заботиться о пропитании, крыше над головой, запасных частях, топливе. Любой, кому доводилось отступать, знает, что для описания ситуации лучше всего подходит слово «хаос».
Вернувшись в Англию, они приняли участие во второй битве, над дюнами Дюнкерка. Под ними английская армия пыталась спасти что могла, прежде всего живую силу. Люди переправлялись через Ла-Манш на всем, что могло держаться на воде.
После того как последний томми эвакуировался с этого берега смерти, а защитники периметра практически полностью попали в немецкий плен на долгие пять лет, канадцы едва держались на ногах. Они понесли ужасные потери: девять пилотов погибли, трое получили ранения, троих сбили над территорией, занятой противником, и взяли в плен.
Три недели спустя они по-прежнему базировались в «Колтишелле», без запасных частей и инструментов, оставшихся во Франции. Командир эскадрильи «Папа» Гобиэль тяжело болел уже несколько недель и, похоже, отлетал свое. Правда, англичане пообещали прислать нового командира, и его приезд ожидался со дня на день.
Маленький спортивный автомобиль с откинутым верхом проехал между ангарами и остановился у бревенчатых домиков-казарм. Из автомобиля с трудом вылез мужчина. Никто его не встречал. Как-то странно переставляя ноги, мужчина направился к казарме «А». Через несколько минут вышел оттуда и двинулся к казарме «Б». Канадские пилоты наблюдали за ним в окна, недоумевая, чем вызвана такая странная походка. Дверь открылась, мужчина вошел в казарму. Со знаками отличия командира эскадрильи на плечах. Никто не встал.
— Кто здесь старший? — сердито спросил мужчина.
В трех футах от стула, на котором сидел Стив Эдмонд, сквозь сизый от табачного дыма воздух разглядывавший незнакомца, поднялся коренастый канадец французского происхождения.
— Наверное, я. — К тому дню Стэн Тернер уже сбил два немецких самолета, но со временем ему предстояло довести счет до четырнадцати и удостоиться множества медалей и орденов.
Английский офицер со злыми синими глазами развернулся на каблуках и, все так же широко расставляя ноги, зашагал к ближайшему «Харрикейну».
— Я не верю своим глазам, — прошептал Джонни Латта Стиву Эдмонду. — Эти мерзавцы прислали нам командира без чертовых ног.
И он не ошибся. Незнакомец шагал на протезах. Он забрался в кабину «Харрикейна», завел двигатель «Роллс-Ройс Мерлин», развернулся по ветру и взлетел. Полчаса вычерчивал в небе фигуры высшего пилотажа, как имеющиеся в учебнике, так и еще не попавшие в него.
Получалось у него классно по двум причинам. Во-первых, потому, что он был асом высшего пилотажа до того, как потерял обе ноги (это случилось задолго до начала войны), а во-вторых, в силу отсутствия ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Они выехали ранним утром, под теплым весенним солнцем. Миновали город, по шоссе проехали десять миль к Доньи-Вакуфу и свернули направо.
Дорога уверенно поднималась в гору, вскоре твердое покрытие оборвалось, и они уже ехали по проселку среди ярко-зеленых по весне берез, ясеней и дубов. Рикки подумал, что здешние места очень похожи на Шенандоа, куда однажды летом он ходил в поход. Их начало заносить на поворотах, и он признал, что без привода на все четыре колеса тут не проехать.
Дубы сменились хвойными деревьями, и на высоте пять тысяч метров они въехали в горную долину, не видимую снизу, прямо-таки тайное убежище. В глубине долины нашли фермерский дом, вернее, оставшуюся от него печь с трубой. Несколько покосившихся сараев, не тронутых огнем, стояли за загонами для скота. Рикки повернулся к Фадилю:
— Я очень сожалею.
Они вылезли из машины у пожарища. Рикки ждал, пока Фадиль походит по мокрой золе и пеплу, в которые превратился отчий дом. Последовал за ним, когда он направился к сараям, мимо загонов для скота и выгребной ямы, переполненной после весенних дождей, к сараям, под одним из которых отец Фадиля спрятал от мародеров семейные ценности. Вот тогда они и услышали шорох и шепот. Мужчины нашли их под мокрым брезентовым полотнищем. Шестерых детей, маленьких, перепуганных, возрастом от четырех до шести лет. Четырех маленьких мальчиков и двух девочек, старшая из которых взяла на себя роль матери. Увидев двух мужчин, они замерли от страха. Фадиль ласково заговорил с ними. И какое-то время спустя старшая девочка ему ответила.
— Они из Горики, маленькой деревни в четырех милях отсюда. Горика в переводе «маленький холм». Я раньше там бывал, — пояснил Фадиль.
— Что случилось?
Фадиль заговорил на местном наречии. Девочка ответила и разрыдалась.
— Пришли мужчины. Сербы, в военной форме.
— Когда?
— Прошлой ночью.
— И что произошло?
Фадиль вздохнул:
— Это очень маленькая деревня. Четыре семьи, двадцать взрослых, может, двенадцать детей. Убили всех. Когда началась стрельба, родители закричали детям: «Бегите! Бегите!» Им удалось скрыться под покровом темноты.
— Они сироты? Все?
— Все.
— Господи, что за страна. Мы должны отвезти их в Травник.
Они вывели детей из сарая на яркий солнечный свет. Пели птицы. Долина поражала красотой.
У деревьев увидели мужчин. Двенадцать, в камуфляже. Приехали они на советских джипах «ГАЗ». В руках держали автоматы.
Три недели спустя, в очередной раз не обнаружив в почтовом ящике ни открытки, ни письма, миссис Энни Коленсо позвонила в город Виндзор, провинция Онтарио. Трубку сняли после второго гудка. Она узнала голос личного секретаря отца.
— Привет, Джин. Это Энни. Отец на месте?
— Конечно, миссис Коленсо. Сейчас я вас соединю.
Глава 3
Магнат
В казарме летного состава «А» жили десять молодых пилотов, в соседней, «Б» — восемь. Снаружи на зеленой травке аэродромного поля стояли два или три «Харрикейна» с характерным «горбом» — выступом за кабиной пилота. Не новые, с латками на месте боевых ран, полученных во время боев над Францией в предыдущие полмесяца.
Настроение тех, кто находился в палатках, никоим образом не соответствовало ярким солнечным лучам, заливавшим 25 июня 1940 года аэродром «Колтишелл» в Норфолке, Англия. Летчики 242-й эскадрильи Королевского воздушного флота, больше известной как Канадская эскадрилья, пребывали в наимрачнейшем настроении, и не без причины.
242-я участвовала в боях буквально с того момента, как на Западном фронте прогремели первые выстрелы. Вместе с терпящими поражение за поражением в битве за Францию наземными силами отступала от восточной границы страны к проливу Ла-Манш. По мере того, как бронированная машина Гитлера катилась и катилась вперед, сметая французов, летчики, которые пытались сдержать наступление немцев, обнаруживали, что их аэродромы эвакуировались, пока они находились на задании. Им приходилось самим заботиться о пропитании, крыше над головой, запасных частях, топливе. Любой, кому доводилось отступать, знает, что для описания ситуации лучше всего подходит слово «хаос».
Вернувшись в Англию, они приняли участие во второй битве, над дюнами Дюнкерка. Под ними английская армия пыталась спасти что могла, прежде всего живую силу. Люди переправлялись через Ла-Манш на всем, что могло держаться на воде.
После того как последний томми эвакуировался с этого берега смерти, а защитники периметра практически полностью попали в немецкий плен на долгие пять лет, канадцы едва держались на ногах. Они понесли ужасные потери: девять пилотов погибли, трое получили ранения, троих сбили над территорией, занятой противником, и взяли в плен.
Три недели спустя они по-прежнему базировались в «Колтишелле», без запасных частей и инструментов, оставшихся во Франции. Командир эскадрильи «Папа» Гобиэль тяжело болел уже несколько недель и, похоже, отлетал свое. Правда, англичане пообещали прислать нового командира, и его приезд ожидался со дня на день.
Маленький спортивный автомобиль с откинутым верхом проехал между ангарами и остановился у бревенчатых домиков-казарм. Из автомобиля с трудом вылез мужчина. Никто его не встречал. Как-то странно переставляя ноги, мужчина направился к казарме «А». Через несколько минут вышел оттуда и двинулся к казарме «Б». Канадские пилоты наблюдали за ним в окна, недоумевая, чем вызвана такая странная походка. Дверь открылась, мужчина вошел в казарму. Со знаками отличия командира эскадрильи на плечах. Никто не встал.
— Кто здесь старший? — сердито спросил мужчина.
В трех футах от стула, на котором сидел Стив Эдмонд, сквозь сизый от табачного дыма воздух разглядывавший незнакомца, поднялся коренастый канадец французского происхождения.
— Наверное, я. — К тому дню Стэн Тернер уже сбил два немецких самолета, но со временем ему предстояло довести счет до четырнадцати и удостоиться множества медалей и орденов.
Английский офицер со злыми синими глазами развернулся на каблуках и, все так же широко расставляя ноги, зашагал к ближайшему «Харрикейну».
— Я не верю своим глазам, — прошептал Джонни Латта Стиву Эдмонду. — Эти мерзавцы прислали нам командира без чертовых ног.
И он не ошибся. Незнакомец шагал на протезах. Он забрался в кабину «Харрикейна», завел двигатель «Роллс-Ройс Мерлин», развернулся по ветру и взлетел. Полчаса вычерчивал в небе фигуры высшего пилотажа, как имеющиеся в учебнике, так и еще не попавшие в него.
Получалось у него классно по двум причинам. Во-первых, потому, что он был асом высшего пилотажа до того, как потерял обе ноги (это случилось задолго до начала войны), а во-вторых, в силу отсутствия ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86