Вот, например, рапорт начальника гидрографического отдела Комитета Северного морского пути:
«Посланные Норвежским правительством для розыска двух пропавших без вести спутников Амундсена в его экспедиции к Северному полюсу: командир шхуны „Хеймен“ Ларс Якобсен и его переводчик Альфред Карлсен 30 декабря (1921 года) прибыли в Красноярск, возвращаясь на родину. Мною были приняты все меры содействия для их успешного дальнейшего движения. Поместив их в канцелярии базы Гидроотряда и снабдив их двумя банками корнбифа и тремя фунтами галет, я обратился за содействием к Председателю Енисейского губисполкома т. Гольдич, который со своей стороны распорядился об оказании им всякого возможного содействия: предоставил им безденежный проезд до Ново-Николаевска в вагоне начальника Сиб. милиции, снабдил их деньгами (500 тыс.) за счет Комсеверпути, двумя полушубками, в которых они нуждались, провизией (10 ф. хлеба, 5 ф. копченостей, 3 ф. масла, 1/4 ф. чая, 1/2 ф. табаку и 2 коробки спичек) и, находя их пребывание в канцелярии неудобным, предоставил им помещение в гостинице „Дом крестьянина“. Как иностранцам, незнакомым с нашими порядками, для выполнения всяких деловых формальностей им предоставлено было полное содействие от базы отряда, наконец, чины отряда старались оказать им гостеприимство по личной, частной инициативе.
Считая безусловно необходимым оказать этим представителям дружественной нам Норвегии и в дальнейшем всякое содействие, прошу вашего распоряжения о скорой и удобной доставке их на родину».
Удивительная примета времени – в рапорте соседствуют 500 тысяч рублей и 2 коробки спичек.
Советские организации делали все, что было в их силах. Якобсен и Карлсен были снабжены специальными мандатами: «…согласно договора между Российским Советским Правительством и Правительством Норвегии, все советские учреждения и должностные лица обязаны оказывать предъявителю сего полное содействие при его поездке».
Нет, не верилось, что находки с мыса Приметный и документы, составленные экспедицией, были отобраны у Якобсена и Карлсена на советской границе. В 1975 году Н. Я. Болотников, а потом и мы вновь обратились в Норвежский полярный институт с просьбой, если возможно, просмотреть архив Амундсена и прояснить судьбу утерянных документов. Через некоторое время от П. Л. Хагеволя пришел ответ.
«Этой весной, – писал он, – я по телефону спросил секретаря Надзирательного комитета по сохранению Дома Руала Амундсена г-на Хальвурсена о возможном наличии в Доме Р. А. материалов по находкам поисковой экспедиции 1921–1922 гг. и оборудованию Модовской экспедиции. Г-н Хальвурсен пообещал мне, что он поедет туда со мной летом просмотреть, что там есть. Вместе мы поехали на машине в дом Р. А. В сарае около дома мы нашли много бумаг, главным образом писем от различных людей всего мира, посланных Р. А. или брату его Леону А. в 1917–1925 гг.
Мы не успели разобрать все, что там есть, но мы собираемся вернуться туда осенью. Мы привезли два чемодана, заполненных бумагами, в Полярный институт, и я провел три дня в конце июля, просматривая их. Главный результат этого разбора для вас: вещи, найденные экспедицией Бегичева – Якобсена около костра, попали в Норвегию».
Почему же находки с мыса Приметный были заброшены и забыты? (Быть может, даже выброшены, поскольку так трудно оказалось о них что-нибудь разузнать.)
Народ Норвегии свято хранит память о своих героях. Широко известно, что в специальных музеях в Осло стоят на вечном приколе и суда викингов, и знаменитая «Йоа», и легендарный «Фрам», и «Кон-Тики» Тура Хейердала. На родине, в небольшом норвежском городе Берне, установлен памятник Кнутсену.
Могло ли случиться, что Руал Амундсен не передал последние реликвии Пауля Кнутсена его родственникам или в один из музеев Норвегии?
Очевидно, нет.
Возникло противоречие: с одной стороны, найденные предметы попали в Норвегию, с другой – они не отмечены достойным вниманием. Истина, как нам кажется, открылась, когда в первом издании книги Р. Амундсена «Моя жизнь» мы прочли: «Бедные ребята! Это были бравые и верные товарищи, и их гибель мы всегда будем горько оплакивать… Один из наших товарищей был найден у острова Диксон. А о втором до сих пор никто ничего не слышал». Последние слова, на наш взгляд, свидетельствуют: Руалу Амундсену было понятно, что вещи, обнаруженные на мысе Приметный, не принадлежали Тессему и Кнутсену. Он-то знал, какие патроны были в его экспедиции.
Возможно, в не разобранной до сих пор переписке Амундсена есть документы, более основательно подтверждающие наше предположение. А может быть, обнаружатся и какие-то записи Амундсена с оценкой находок Н. А. Бегичева и Л. Якобсена.
Руал Амундсен знал, разумеется, историю полярных путешествий, он знал и о пропавшей без вести экспедиции В. А. Русанова. Перед отплытием «Мод» он получил письмо из Парижа от матери Жюльетты Жан – жены В. А. Русанова, которая была на «Геркулесе» в его последнем плавании:
«Я читала в газете „Le Matin“, что Вы ведете подготовку к экспедиции на Северный полюс.
Я мать госпожи Русановой. Русановская экспедиция ушла в июле месяце 1912-го года на Шпицберген с намерением отправиться оттуда к Новосибирским островам.
Экспедиция Отто Свердрупа не нашла никакого следа.
Господин Амундсен, извините меня за смелость, но я прошу Вас сообщить мне, не намерены ли Вы проявить участие к судьбам моих дорогих детей: моей дочери и моего зятя, к судьбе их товарищей и попытаться отыскать их следы в Арктике.
Я знаю от своего зятя, что капитан (А. С. Кучин. – Авторы), который вел их судно, сопровождал Вас в Вашей замечательной экспедиции, во время которой Вы достигли Южного полюса.
Прошу Вас принять выражение моих самых почтительных чувств и мои самые искренние приветствия. Вдова Жан-Соссии».
Вполне могло случиться, что, рассматривая предметы, найденные на Таймыре в 1921 году, Амундсен не просто отверг «норвежскую» общепринятую версию, но и выдвинул свою собственную – «русановскую». В этом случае, возможно, эти предметы-реликвии – не норвежские, а русские – Амундсен сберег, чтобы вернуть их в Россию, на родину В. А. Русанова.
Мы хотели бы обратиться к норвежским организациям и отдельным гражданам Норвегии с просьбой выяснить судьбу находок Н. А. Бегичева и Л. Якобсена и в случае, если они сохранились, передать их в Советский Союз. Дом-музей В. А. Русанова в Орле – родном городе Владимира Александровича – был бы счастлив иметь исторические экспонаты…
9. «МЫС ЗЕМЛЯНОЙ, ВЫСОКИЙ, ОБРЫВИСТЫЙ»
В 1973 году мы искали могилу Кнутсена. Нам хотелось восстановить историческое место, сложить рядом с могилой гурий, отдать дань уважения героическому походу Питера Тессема и Пауля Кнутсена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50