Они подошли. Саша долго молча смотрел на чистое лицо девочки, на худенькое полуголое тельце ее, изрешеченное пулями. Глаза его потемнели, а руки непроизвольно сжались в страшные кулаки. Он поднял голову и встретился взглядом с Аркадием.
У Аркадия в лице что-то дрогнуло. Казалось, недоставало малого, чтоб он бросился к Саше в объятия, – одного Сашиного слова или одного его движения. Но слово не было произнесено, движение не было сделано, лицо гиганта приняло упрямое и презрительное выражение. И бывшие друзья молча разошлись в разные стороны.
Раздатчики кликнули людей. Бойцы пошли ужинать. Предстоял ночной бой.
* * *
После этого дня Тася перестала получать посылки. Она очень волновалась. Ей приходила в голову грустная мысль, что Саша полюбил другую девушку. Это так легко, ведь он видел Тасю только один раз и она почти не говорила с ним. А потом ей приходило в голову, что он убит, и она плакала и перечитывала его письма. И вдруг она встретила его.
Саша слонялся по задам Гостиного двора, со скучающим видом рассматривая витрины, которые остались не зашитыми в песок и дерево.
– Саша! – крикнула она, повисла на его руке и заплакала.
Гигант с удивлением посмотрел на Тасю. Он не сразу узнал ее – так сильно она похудела.
– Тася… – наконец прошептал он и покраснел. Они шли по городу. Тася беспрерывно говорила.
Ей так много надо было ему сказать! Она рассказывала ему, что по-прежнему вытачивает оболочки гранат и, кроме того, стала донором и часто думала о нем, о Саше.
– А ваши посылки, – сказала она, – вы не думайте, что я их одна ем. Их ест вся квартира.
– Мои посылки? – сказал Саша, удивленно захлопав глазами.
– Я их всегда так ждала, но не из-за продуктов, не думайте, а из-за писем, из-за ваших чудных писем. Я ношу их всегда с собой. Потому что, знаете, уйдешь, а вдруг в это время в квартиру – прямое попадание!
– Письма-то покажите, – коротко сказал Саша. Тася вынула из сумочки пачку писем.
Гигант развернул их и до крови закусил губу: он узнал руку Аркадия.
* * *
Немцы отступили так быстро, что один дот они оставили невзорванным. А к двум часам дня к ним подошло подкрепление, и они бросились в контратаку. Мы немного отошли и укрепились.
Рудой назначил в дот четырех человек: Дзюбина, Четвертакова, Галанина и Зильбермана. Зильберман только что пришел в роту, тихий, молчаливый парнишка.
– До вечера продержитесь? – спросил Рудой.
– В таком домике? – сказал Аркадий, с удовольствием оглядывая бетонные своды дота. – Хоть до нового года, товарищ старший лейтенант.
Рудой был недавно произведен в новое звание. Аркадий тоже. Он был сейчас младшим сержантом.
В доте были запасены боеприпасы и продукты. Телефон работал хорошо. Его поручили Зильберману.
– Четвертаков, у меня до тебя просьба, – сказал Аркадий, – сбегай до этого красавца Сашки Свинцова – я же с ним в контрах – и возьми у него парочку моих запасных стволов. Они у него гниют уже два месяца. А мне – я же чувствую – они сегодня пригодятся.
– Свинцов в Ленинград уехал, – сказал Четвертаков, – с политруком Масальским в интендантское управление…
– В командировочку, – едко сказал Аркадий. Часов до трех все шло сравнительно благополучно.
Фашисты наступали волнами. Аркадий и Галанин огнем пулеметов рассеивали их.
Скоро немцы обнаружили дот. Они накрыли его артиллерийским огнем. Дот тяжело ухал под разрывами. Гитлеровцы не могли подойти к нему.
– Живей работай, Галанин! – кричал Аркадий, нажимая на спусковой крючок. – Это тебе не университет!
Несколько тяжелых снарядов упало на дот, осыпался бетон. Аркадий вышел из-под обломков, отряхиваясь, и сказал, покачивая головой:
– Жарко…
Но в общем все шло неплохо. Бетонный домик был слеплен на славу, и артиллерия ничего не могла с ним сделать.
Тогда немцы пошли в атаку на самый дот. Аркадий подпускал их на близкое расстояние и внезапно ошпаривал длинными очередями. Фашисты не выдерживали огня и разбегались, оставляя трупы.
Аркадий оглянулся на товарищей. Лицо его с задорными усиками дышало какой-то веселой яростью.
– Чистая работа! – вскричал он. – Представляете, как эти жабы злятся?
Около четырех часов товарищи по очереди закусили в одном из уголков дота. Запищал телефон. Рудой справлялся, как дела.
– Все в порядке, товарищ старший лейтенант, – сказал Зильберман своим чистым, звонким голосом.
Через несколько минут был убит Четвертаков. Случилось то, чего Аркадий опасался больше всего: немцы нащупали амбразуру. Друзья быстро заложили ее всем, что было под руками, – обломками бетона, полушубками. На всякий случай держались подальше от этой амбразуры. Минут через десять влетела зажигательная пуля. Она попала в ящик с гранатами и взорвала его. Осколками был убит Зильберман. Он покатился на пол, не выпуская из рук телефона. Ходики, висевшие на стене, продолжали тикать. На них было десять минут пятого. Надо было продержаться еще хоть час.
Аркадий стрелял, не отрываясь от пулемета. Телефон не разбился, и Галанин сообщил в роту, что патроны скоро кончатся.
На другом конце провода стоял Рудой.
– Высылаю боеприпасы и смену, – сказал он.
Но бойцы, посланные в дот, не дошли до него. Немцы оседлали дорогу минометами и артиллерийским огнем.
Еще через пять минут запищал телефон. Рудой схватил трубку.
– Говорит Дзюбин, – услышал он хриплый голос, – патронов осталось от силы на полчаса. Галанин убит…
Голос его оборвался, затрещал пулемет. Видимо, Аркадий бросился от телефона к пулемету. Рудой нервно посмотрел на часы. С минуты на минуту в тыл немцам должна была ударить шестая рота. Только бы она не запоздала!
Показались два вражеских бомбардировщика. Они по очереди спикировали на дот и сбросили бомбы. Поднялись огромные столбы земли и дыма. Цепи гитлеровской пехоты побежали на дот. Они были не далее как в двухстах метрах от него. Дот молчал.
– Не додержался, – пробормотал Рудой, – еще бы немножечко…
В эту минуту из дота заговорил пулемет. Дот жил, он работал! С наблюдательного пункта было видно, как фашисты снова отхлынули от него.
Связист протянул Рудому трубку.
– Из дота, – сказал он.
– Дзюбин, милый, жив? – закричал 'Рудой в трубку.
– Дыхаю пока что, товарищ старший лейтенант, – ответил хриплый усталый голос, – патроны кончаются.
– Продержись минуток пять – десять! Сможешь?
– Постараюсь, товарищ старший лейтенант. А шё, там нет поблизости этого красавца Сашки Свинцова? Я бы с ним попрощался на всякий пожарный случай, черт с ним… Я, конечно, извиняюсь, товарищ старший…
Он не закончил. Связь оборвалась.
* * *
Саша прочел письма, вернул их Тасе и резко сказал:
– До свиданья.
– Куда вы? – изумилась Тася.
– Надо мне, дело есть, – торопливо сказал гигант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17