Кровь у него бурлила, и он чувствовал себя как никогда бодро. Он никогда не дожидался финала катастроф и не собирался менять свои привычки сейчас. Он никогда не был на стороне проигравших в войне. Во всяком случае, долго не был.
Его пилот Г'лангер, который верно и без вопросов служил ему пять лет, ждал в кабине.
– Сэр! – он отдал честь, и Селидон ответил ему тем же.
– У нас с вами особое задание, – объяснил Селидон. – Протектор приказал мне пересечь линию фронта и начать переговоры. Захватчики хотят перемирия, и я должен договориться о самых выгодных условиях. Чтобы не возникло проблем с моралью, об этом задании знаем только вы, я, ну и Протектор, конечно.
У Г'лангера блеснули глаза, потом он улыбнулся:
– Большая честь для вас, сэр.
– Я надеюсь, – ответил Селидон елейным тоном. – Скоро эти ужасные времена закончатся, и мы сможем начать восстанавливаться.
– Да, сэр, – Г'лангер отошел в сторону, давая Селидону занять его обычное место пониже купола.
– Сэр? – сказал он.
Селидон почувствовал, что тон пилота изменился, обернулся и увидел, что тот целится в него из пистолета.
– Гвардия Протектора, – сказал Г'лангер полным злорадства голосом.
Он четыре раза выстрелил Селидону в грудь, пока тот пытался достать пистолет.
– Плата за предательство, – сказал человек, которого Селидон знал как Г'лангера, и пошел к коммуникатору доложить своему начальству.
Ньянгу прождал в кружащем в небе «велве» еще час после указанного Селидоном времени, потом доложил Ангаре, и операция была отменена.
«Интересно, что случилось? – думал он, пока „велв“ летел обратно на базу. – Он что, передумал? Или сбылись мои надежды, и он упал с лестницы и свернул себе шею?»
Глава 29
Дарод Монтагна услышала гневные вопли Лир из соседней палаты и удивилась, что за идиоты решились оскорбить достоинство госпожи и повелительницы PP. Голос Моники стал тише, потом воцарилась тишина.
В дверь постучали.
– Заходите, – сказала Дарод, соскучившись по компании, любой компании, даже чертовой медсестры с очередным уколом.
Вошел Гарвин Янсма. На нем была боевая форма и оружейный пояс, а под мышкой он держал тонкую папку из черной кожи.
– Добрый день, сэр.
– Дарод. А почему ты все еще лежишь здесь? Я думал, у тебя только куча осколков на лице и в груди.
– Так и есть, – сказала Дарод. – Но они хотят кое-где провести восстановление.
– Почему? Ты выглядишь как обычно.
– Ну, в основном. Но тут, вот тут и здесь пересадки. – Она поморщилась. – Так странно, когда часть тебя не является частью тебя. Доктора говорят, что через месяц я даже не смогу заметить разницу. Я бы и рада им поверить, но ощущение такое, будто мне в лицо кое-где пластик вставили. – Она опять поморщилась. – Разве не чудная идея?
– Нет, – сказал Гарвин. – Так когда тебя выписывают? РР нужен командир, а нога Моники еще месяц будет срастаться, и еще один месяц ей понадобится на физиотерапию.
– Наверное, дня через три-четыре я смогу отсюда выбраться, – сказала Дарод. – Что, кстати, это были за вопли?
Гарвин поморщился:
– На этой неделе мне поручено навещать больных, сирых и симулянтов, плюс раздавать медали. Моника получила «Серебряный крест» и еще одну нашивку за ранение. Ну, и начала меня обзывать по-всякому, кричать, что не заслужила эту чертову медаль, что ее просто подстрелили, а идиоты, которые умудряются попасть под огонь, заслуживают разжалования, а не наград. Еще она сказала, что в этом же госпитале лежит какой-то подстреленный лариксанин, и на прошлой неделе офицер из Второй бригады на таком же медальном обходе, как и я, выдал ему орден «За заслуги». Я ей не верю.
– И я не верю, – сказала Дарод. – Но история как раз в духе Моники.
– Ага, – согласился Гарвин, – ты же знаешь Лир.
– Я знаю Лир, – отозвалась Дарод. – И спасибо, что зашли и поздоровались, босс.
– В прошлый раз ты сказала «Гарвин», разве нет?
– Верно, – ответила она. – Но может, это было… грубовато?
– Пусть будет Гарвин.
– Ладно. Садитесь, – сказала Дарод, указывая на стул. – И как вам этот госпиталь?
– Слишком стерильный, – ответил Гарвин, – и это я без шуток.
– Мне сказали, что это была офицерская школа для их гвардии Протектора. Вот уж не жаль тогда, что мы ее захватили, – сказала Монтагна. – РР с ними дважды столкнулся еще до того, как меня подстрелили. Злющие бандиты. Но при этом они туповаты – ничего умнее не находят, чем лезть на пушки.
– Да, я слышал, – сказал Гарвин. – По нашим оценкам, как минимум половину их уже уничтожили.
– Тогда я тут полежу, пока вы разбираетесь с другой половиной, – заметила Дарод. – С этими идиотами и погибнуть можно. И почему вы стоите, я же сказала, садитесь?
– Ну, – ответил Гарвин, открывая папку, – я же сказал, что я на медальном обходе. А такие вещи сидя не делают. Когда вернемся в лагерь Махан, повторим это все по полной программе.
Он достал коробочку, лист бумаги и начал читать:
– «Альт Дарод Монтагна, начальник штаба подразделения разведки и рекогносцировки Первой бригады Корпуса Ангары, награждается „Звездой храбрости“…»
Монтагна пискнула.
– Не перебивай, – сказал Гарвин, – «…за действия, выходящие за пределы служебных обязанностей, какого-то там числа, за ряд храбрых действий против лариксанского противника, включая собственноручное уничтожение двух орудий с орудийными расчетами, за уничтожение тринадцати и пленение двадцати семи вражеских солдат, а позже, после ранения, продолжение морального руководства своими солдатами, атаковавшими укрепленные позиции, после того как вышестоящий офицер тоже получила ранение. Она также обеспечила огонь прикрытия во время атаки и лично убила вражеского артиллерийского наводчика, препятствовавшего боевым действиям ее подразделения. Нижеподписавшийся таким образом признает ее выдающуюся храбрость. За Конфедерацию дант Григ Ангара». Кончай хлюпать, женщина.
– Я… я попробую, – сказала Монтагна, вытирая глаза краешком простыни.
Гарвин протянул ей коробочку и сел:
– Теперь я просто посетитель. Рад вас видеть, мисс Монтагна.
– Рада, что меня еще можно увидеть, – сказала Дарод, разглядывая медаль в коробочке. – Спасибо… Гарвин. Замечательная медаль.
– Меня благодарить не за что, – сказал Янсма. – Это ты по глупости полезла в одиночку разбираться с артиллерийским снарядом.
– Да, очень глупо с моей стороны, – согласилась Монтагна.
По непонятной причине Гарвин наклонился и взял ее за свободную руку.
Они долго сидели в тишине, не чувствуя потребности что-либо говорить.
Лариксанская позиция была спланирована как неприступная. Три орудийных башни в тяжелой броне, смахивавшей на булыжники, были расположены так, чтобы поддерживать друг друга. Нападешь на одну, и две другие откроют по тебе огонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79