Он видел морду с лоснящейся шерстью, широкие зубы, неострые, но все равно устрашающие, раздувающиеся ноздри, овальные человеческие глаза… Внезапно Ронин ощутил холод в груди, услышал, как наяву, холодный стук гадальных костей Боннедюка Последнего, разбросанных по узорчатому ковру в верхней комнате дома в Городе Десяти Тысяч Дорог. Ты не боишься смерти, сказал тогда карлик, и это хорошо. И все-таки ты боишься…
– Остановись! – закричал Ронин.
Что это? Моэру схватила его за руку. Ее гибкие длинные пальцы были на удивление сильными.
Он провел ладонью по глазам.
– Ничего. Просто призрак из сна.
Ты его знаешь, Ронин.
Непрошеный страх нарастал у него в душе.
– Не говори ерунды.
Небо, потемневшее от кружащих в вышине стервятников; жесткий шорох их крыльев.
Я вижу это в твоих глазах.
Вопреки здравому смыслу он набросился на нее, хотя она была не виновата ни в чем. Если кто-то и был виноват, то только он. Просто он боялся это признать. Вонь противнее, чем гниение.
– Холод тебя побери, сука! Заткнись! Ты…
– Капитан!
Ронин повернулся и увидел Мойши, взбегающего по трапу.
– Что такое?
Моэру отстранилась, высвободившись из объятий Ронина. Глаза у нее были как камень – бесцветные и непроницаемые.
– Впередсмотрящие докладывают: паруса по левому борту, – сообщил Мойши. – Вон там, – показал он. – Как раз показались на горизонте.
– Какого типа суда? – спросил Ронин, всматриваясь в даль.
– Они еще далеко, капитан. – Карие глаза штурмана подернулись холодком. – Пока могу только сказать, что вряд ли это купцы.
– Понятно. Надо сворачивать с курса.
Мойши согласно кивнул.
– Но учтите, – продолжал Ронин. – Я не намерен терять драгоценное время. Нам необходимо как можно быстрее добраться до Ама-но-мори.
– Есть, капитан, – отозвался Мойши и тут же отдал приказ боцману на миделе. Тот передал команду первому помощнику.
Шхуна медленно накренилась, начиная поворот направо по широкой дуге. В лица им полетела водяная пыль – густая, прохладная, пропитанная запахом жизни.
Они начали уходить от настигающих их кораблей.
Волны вздымались все выше. Сейчас матросы не сходили с вантов – надо было использовать изменяющийся ветер. Океан сделался темно-зеленым, а потом, когда небо за западе затянули неровные грозовые тучи, он приобрел серый оттенок, тяжелый и мутный.
– Они нас догоняют, – заметил Мойши, стоя на полуюте рядом с Ронином и рулевым. – Паруса четырехугольные. Такая форма мне незнакома.
– Они нас видели? – спросил Ронин.
– Видели?! – переспросил штурман. – Да они, как мне кажется, нас и ищут.
– Как это может быть?
– Капитан, мое ремесло заключается в том, чтобы в целости и сохранности доводить корабли до безопасных портов, – пожал плечами штурман.
Вдалеке начался дождь. Зрелище было довольно странным: темный косой ливень ударил по поверхности моря с такой яростной силой, что казалось, это морская вода хлынула вверх.
– Лево руля! – рявкнул Мойши, и «Киоку» развернулась в восточном направлении.
Черный дождь и необычные паруса неслись следом.
Моэру отошла от перил и встала рядом с Ронином.
Кто знает о том, что ты вышел в море?
Ронин посмотрел на ванты, натягивавшие канаты. Он и сам уже думал об этом. Но пока ничего интересного не надумал.
– Насколько я знаю, только Боннедюк Последний.
Мойши, полностью сосредоточенный на рулевом и парусах, не обратил внимания на тот странный факт, что Ронин вроде бы разговаривает сам с собой. Моэру он слышать не мог.
Значит, не он один. Тот, другой, тоже знал.
Наверное, Ронин чего-то не уловил.. Он так и не понял ее замечания.
Мойши отошел от рулевого и приблизился к поручню по левому борту кормы.
– Сдается мне, капитан, что это ненастоящие корабли, – заявил он.
Ронин с Моэру подошли и встали рядом со штурманом.
– Что вы имеете в виду? – спросил Ронин.
На лице Мойши пролегли тяжелые складки.
– Да корабли, капитан. Сами посмотрите.
Все трое пристально глядели на запад. Дождь почти перестал, но пурпурный небосклон оставался темным. Там, где прошел ливень, море было серовато-белым, как крылья чайки, но с мутным багровым оттенком.
Моэру вцепилась в руку Мойши.
– Да.
Три темных сумрачных корабля с высокими носами стремительно мчались в их сторону. Они были еще далеко, но кое-какие важные детали уже можно было различить. Например, черные паруса, сшитые явно не из обычного полотна, поскольку оно отсвечивало даже в тусклом мерцании зловещих сумерек. В центре каждого паруса красовалось изображение – птица, закованная в броню, с клювом, раскрытым в усмешке. Эти странные эмблемы сверкали и трепетали, словно корчась в огне.
– Вы вниз посмотрите, – сказал Мойши.
Только теперь Ронин увидел, что днища у этих кораблей совершенно сухие, что они мчатся по морю, как бы летя над волнами. Однако при этом вода, как и положено, расходилась перед ними, а в кильватере оставалась белая пена.
– У вас, капитан, есть враги среди магов, – ровным голосом заметил Мойши. – Команде это не очень понравится.
– А это и необязательно, – отозвался Ронин. – Они должны просто сражаться, а нравится им или нет… это уже не моя проблема.
Он повернулся к штурману.
– А вы, Мойши? На чьей вы стороне?
– Как я уже говорил, капитан, я повидал немало диковинного. Пожалуй, не меньше вашего. Меня ничто уже не напугает. Ни на суше, ни на море.
Штурман хлопнул ладонью по поручню.
– У меня под ногами добрая посудина, пусть даже она не идет ни в какое сравнение с этими колдовскими кораблями. – Он пожал плечами. – Мне всю жизнь приходилось сражаться.
– Тогда мне не о чем волноваться. Распорядитесь, пусть первый помощник раздаст людям оружие и приготовится к абордажу.
– Есть, капитан. – Белые зубы по-волчьи блеснули. – Будет исполнено.
А я?
– Ты спускайся вниз.
Но я тоже хочу сражаться.
Ронин посмотрел ей в глаза.
– Тогда возьмешь у боцмана меч.
Выбора нет. Остается принять бой.
Он посмотрел в сторону нагоняющих их кораблей.
– Нам от них не уйти. Мойши это понял сразу. Они хотят нас захватить.
Его правая рука машинально легла на рукоять меча, а пальцы левой – в перчатке из шкуры Маккона – сжались в кулак. Он почувствовал, как кровь забурлила в жилах, как его руки налились силой. Он глубоко вдохнул; насыщая организм кислородом, чтобы в предстоящей битве мышцы не уставали как можно дольше. Живший в нем воин уже рвался в бой.
– А я… – хрипло выдавил он, – …я хочу их уничтожить.
* * *
Корабли были сделаны из обсидиана, грубо отесанного и искрящегося в лучах заходящего солнца, что проглядывало сквозь рваные прорехи в облаках. Отраженный свет больно резал глаза. Высокие носы, тонкие и заостренные, по-прежнему раздвигали зеленую гладь океана, не касаясь при этом воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Остановись! – закричал Ронин.
Что это? Моэру схватила его за руку. Ее гибкие длинные пальцы были на удивление сильными.
Он провел ладонью по глазам.
– Ничего. Просто призрак из сна.
Ты его знаешь, Ронин.
Непрошеный страх нарастал у него в душе.
– Не говори ерунды.
Небо, потемневшее от кружащих в вышине стервятников; жесткий шорох их крыльев.
Я вижу это в твоих глазах.
Вопреки здравому смыслу он набросился на нее, хотя она была не виновата ни в чем. Если кто-то и был виноват, то только он. Просто он боялся это признать. Вонь противнее, чем гниение.
– Холод тебя побери, сука! Заткнись! Ты…
– Капитан!
Ронин повернулся и увидел Мойши, взбегающего по трапу.
– Что такое?
Моэру отстранилась, высвободившись из объятий Ронина. Глаза у нее были как камень – бесцветные и непроницаемые.
– Впередсмотрящие докладывают: паруса по левому борту, – сообщил Мойши. – Вон там, – показал он. – Как раз показались на горизонте.
– Какого типа суда? – спросил Ронин, всматриваясь в даль.
– Они еще далеко, капитан. – Карие глаза штурмана подернулись холодком. – Пока могу только сказать, что вряд ли это купцы.
– Понятно. Надо сворачивать с курса.
Мойши согласно кивнул.
– Но учтите, – продолжал Ронин. – Я не намерен терять драгоценное время. Нам необходимо как можно быстрее добраться до Ама-но-мори.
– Есть, капитан, – отозвался Мойши и тут же отдал приказ боцману на миделе. Тот передал команду первому помощнику.
Шхуна медленно накренилась, начиная поворот направо по широкой дуге. В лица им полетела водяная пыль – густая, прохладная, пропитанная запахом жизни.
Они начали уходить от настигающих их кораблей.
Волны вздымались все выше. Сейчас матросы не сходили с вантов – надо было использовать изменяющийся ветер. Океан сделался темно-зеленым, а потом, когда небо за западе затянули неровные грозовые тучи, он приобрел серый оттенок, тяжелый и мутный.
– Они нас догоняют, – заметил Мойши, стоя на полуюте рядом с Ронином и рулевым. – Паруса четырехугольные. Такая форма мне незнакома.
– Они нас видели? – спросил Ронин.
– Видели?! – переспросил штурман. – Да они, как мне кажется, нас и ищут.
– Как это может быть?
– Капитан, мое ремесло заключается в том, чтобы в целости и сохранности доводить корабли до безопасных портов, – пожал плечами штурман.
Вдалеке начался дождь. Зрелище было довольно странным: темный косой ливень ударил по поверхности моря с такой яростной силой, что казалось, это морская вода хлынула вверх.
– Лево руля! – рявкнул Мойши, и «Киоку» развернулась в восточном направлении.
Черный дождь и необычные паруса неслись следом.
Моэру отошла от перил и встала рядом с Ронином.
Кто знает о том, что ты вышел в море?
Ронин посмотрел на ванты, натягивавшие канаты. Он и сам уже думал об этом. Но пока ничего интересного не надумал.
– Насколько я знаю, только Боннедюк Последний.
Мойши, полностью сосредоточенный на рулевом и парусах, не обратил внимания на тот странный факт, что Ронин вроде бы разговаривает сам с собой. Моэру он слышать не мог.
Значит, не он один. Тот, другой, тоже знал.
Наверное, Ронин чего-то не уловил.. Он так и не понял ее замечания.
Мойши отошел от рулевого и приблизился к поручню по левому борту кормы.
– Сдается мне, капитан, что это ненастоящие корабли, – заявил он.
Ронин с Моэру подошли и встали рядом со штурманом.
– Что вы имеете в виду? – спросил Ронин.
На лице Мойши пролегли тяжелые складки.
– Да корабли, капитан. Сами посмотрите.
Все трое пристально глядели на запад. Дождь почти перестал, но пурпурный небосклон оставался темным. Там, где прошел ливень, море было серовато-белым, как крылья чайки, но с мутным багровым оттенком.
Моэру вцепилась в руку Мойши.
– Да.
Три темных сумрачных корабля с высокими носами стремительно мчались в их сторону. Они были еще далеко, но кое-какие важные детали уже можно было различить. Например, черные паруса, сшитые явно не из обычного полотна, поскольку оно отсвечивало даже в тусклом мерцании зловещих сумерек. В центре каждого паруса красовалось изображение – птица, закованная в броню, с клювом, раскрытым в усмешке. Эти странные эмблемы сверкали и трепетали, словно корчась в огне.
– Вы вниз посмотрите, – сказал Мойши.
Только теперь Ронин увидел, что днища у этих кораблей совершенно сухие, что они мчатся по морю, как бы летя над волнами. Однако при этом вода, как и положено, расходилась перед ними, а в кильватере оставалась белая пена.
– У вас, капитан, есть враги среди магов, – ровным голосом заметил Мойши. – Команде это не очень понравится.
– А это и необязательно, – отозвался Ронин. – Они должны просто сражаться, а нравится им или нет… это уже не моя проблема.
Он повернулся к штурману.
– А вы, Мойши? На чьей вы стороне?
– Как я уже говорил, капитан, я повидал немало диковинного. Пожалуй, не меньше вашего. Меня ничто уже не напугает. Ни на суше, ни на море.
Штурман хлопнул ладонью по поручню.
– У меня под ногами добрая посудина, пусть даже она не идет ни в какое сравнение с этими колдовскими кораблями. – Он пожал плечами. – Мне всю жизнь приходилось сражаться.
– Тогда мне не о чем волноваться. Распорядитесь, пусть первый помощник раздаст людям оружие и приготовится к абордажу.
– Есть, капитан. – Белые зубы по-волчьи блеснули. – Будет исполнено.
А я?
– Ты спускайся вниз.
Но я тоже хочу сражаться.
Ронин посмотрел ей в глаза.
– Тогда возьмешь у боцмана меч.
Выбора нет. Остается принять бой.
Он посмотрел в сторону нагоняющих их кораблей.
– Нам от них не уйти. Мойши это понял сразу. Они хотят нас захватить.
Его правая рука машинально легла на рукоять меча, а пальцы левой – в перчатке из шкуры Маккона – сжались в кулак. Он почувствовал, как кровь забурлила в жилах, как его руки налились силой. Он глубоко вдохнул; насыщая организм кислородом, чтобы в предстоящей битве мышцы не уставали как можно дольше. Живший в нем воин уже рвался в бой.
– А я… – хрипло выдавил он, – …я хочу их уничтожить.
* * *
Корабли были сделаны из обсидиана, грубо отесанного и искрящегося в лучах заходящего солнца, что проглядывало сквозь рваные прорехи в облаках. Отраженный свет больно резал глаза. Высокие носы, тонкие и заостренные, по-прежнему раздвигали зеленую гладь океана, не касаясь при этом воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77