– А в тот раз не уследила?
– Так ты до сих пор думаешь обо мне как о дерьме? – Она сердито ткнула в него пальцем.
– В каком смысле?
– В таком! Ты считаешь, что я совратила твою бедную невинную племянницу! Так?
Они сидели рядом, сверля друг друга ненавидящим взглядом. «Мы сейчас словно дикие псы, готовые разорвать друг друга в клочья. Нет, так нельзя!» – в отчаянии подумал Кроукер.
И тут до него дошло, почему между ними возникла такая вражда – они оба боролись за одну и ту же территорию – Рейчел!
– Послушай, Гидеон. Мне далеко не безразлична судьба Рейчел. Тебе, я знаю, тоже. Уверен, ты хочешь помочь ей.
Она покачала головой.
– Откуда тебе знать, чего я хочу!
– Полагаю, тебе не чужды простые человеческие чувства.
Не надо было этого говорить. Кроукер понял это раньше, чем закончил фразу.
– Упс! Ты не угадал, дядюшка коп! – резко выпалила девушка, и в ее голосе появились снисходительные нотки ведущей телешоу. – У тебя еще остались вопросы к извращенке? Увы, твое время истекло, ты проиграл! Прошу убраться с глаз долой!
– Гидеон, мне нужна твоя помощь. Я знаю, у Рейчел должен быть дневник, но я осмотрел всю ее комнату и так и не нашел его.
Вызывающе хмыкнув, она протянула руку к автомагнитоле и нажала на кнопку.
– Ну-ка, ну-ка, что тут у нас на кассетке? – противно засюсюкала она. – Барри Манилов? – Но выражение ее лица изменилось, когда она услышала голос Нэнси Синатра.
С нескрываемым любопытством глянув на Кроукера, она открыла бардачок и вытащила оттуда целую пачку кассет: братья Эверли, Ирма Томас, Лесли Гор. С неожиданной бережностью Гидеон перебирала кассеты с поп-музыкой шестидесятых годов, словно это была коллекция драгоценностей.
Когда наконец она подняла глаза на Кроукера и заговорила, в ее голосе прозвучала едва уловимая нотка примирения:
– Тебе, что же, действительно нравится такая музыка?
– Это моя страсть.
– Моя тоже. – Она покачала головой. – Я с нее тащусь...
Из-под странной шокирующей маски проглянуло живое лицо, и гнев Кроукера тут же куда-то улетучился.
– Честное слово, Гидеон, я не считаю тебя извращенкой.
– Хотелось бы верить...
– Так поверь!
Она опустила глаза, продолжая разглядывать кассеты Кроукера. Помолчав, она сказала:
– Ну, хорошо, я попробую. Похоже, мы оба любим Рейчел.
Значит, и ей в голову приходило сравнение с этими дикими зверями, дерущимися за свою территорию.
– Так зачем ты от меня хотела сбежать?
– "Ты арестован, приятель", – передразнила она его. – По твоему лицу я поняла, что предана суду и получила суровый приговор. Ты тогда не стал бы и слушать меня.
Кроукер ничего не сказал, потому что она была права. Он действительно с удовольствием арестовал бы ее. За что? За кокаин, за извращенный секс, да мало ли за что еще можно арестовать эту вызывающего вида девицу! Кроме того, Кроукеру не давал покоя маленький красный резиновый шарик с шелковыми шнурками, который до сих пор лежал у него в кармане. Честно говоря, он и теперь не был вполне уверен, что это не она совратила Рейчел.
– Пожалуй, я ошибся насчет тебя, – сказал он.
– Да ну? – Теперь ее голос уже не был столь вызывающим, в нем звучало осторожное любопытство.
Наклонив голову, она поочередно коснулась обоих глаз. Когда она снова подняла голову, ее шокирующие кошачьи глаза остались лежать как на ладони. Это были контактные линзы! А ее настоящие глаза оказались ярко-голубыми. Убрав линзы в пластиковый футлярчик, она несколько секунд щурилась и слепо моргала.
– Ты прав, у Рейчел действительно есть личный дневник. – Она искоса взглянула на него. – Ты видел саше в нижнем ящике комода?
– Ну, конечно, от него пахло сиренью.
– От ее дневника тоже пахнет сиренью.
Значит, Рейчел засунула свой дневник в саше! Что же, девочки, у которых много секретов и любопытная мать, бывают очень изобретательны.
– Спасибо, – коротко произнес Кроукер.
Казалось, Гидеон не расслышала его. Она сосредоточенно складывала кассеты обратно в бардачок. В воздухе повисла неловкая пауза. Кроукер не торопился прерывать ее.
Помолчав еще несколько минут, Гидеон тихо проговорила:
– Вот тебе, детектив, информация к размышлению. Клянусь всеми чертями ада, Рейчел скрутило не из-за плохих наркотиков! В ту ночь мы с ней принимали одно и то же дерьмо. Это стопроцентная правда, ты понял?
Кроукер не на шутку задумался над словами Гидеон. Он понял, что нужно как можно скорее рассказать об этом Дженни Марш. Если Гидеон не лжет, то почему приступ случился только с Рейчел, а не с ними обеими?
– А в ту ночь, – мягко начал Кроукер, – в ту ночь Рейчел приняла много наркотиков?
– Ага.
– И какие же?
Мимо них проезжали машины; кассета давно закончилась, но они этого даже не заметили.
– Для начала мы проглотили пару колес, потом выкурили по паре косячков с гашишем, а потом, когда уже пришли в клуб, принимали только кокаин.
Пальцы Кроукера невольно сжались в кулаки.
– О Господи!
– Ну да, теперь остается только жалеть, что мы устроили такую мешанину.
– Раньше надо было думать.
– Мне так жаль Рейчел. – Гидеон откинулась на спинку кожаного сиденья. – Ты даже представить не можешь, как мне ее жаль. – В ее глазах стояли слезы. – Страшно подумать, что она может умереть...
– Знаю.
Кроукеру хотелось обнять ее за плечи, чтобы утешить, но Гидеон была не совсем обычной девушкой, поэтому он просто сменил тему разговора.
– Как называется клуб?
Она вытерла слезы ладонью.
– Что?
– Ты сказала, что в ту ночь вы были в клубе. В каком?
– "Разбитая колымага", это на Линкольн-роуд. С улицы он выглядит как кафетерий, и там действительно можно перекусить и выпить кофе, а позади есть помещение, в котором занимаются виртуальным сексом. Рейчел это очень нравилось...
– А тебе?
Гидеон мрачно взглянула на него исподлобья.
– Я просто исполняла ее капризы.
Ее слова запали Кроукеру в душу.
– Послушай, у меня кое-что есть с собой, я нашел это в комнате Рейчел. – Он вынул из кармана красный резиновый шарик с черными шелковыми завязками. – Ты знаешь, что это такое?
– Это затычка, ею пользуются сатанисты во время своих оргий.
– Так, значит, вы с Рейчел?...
Гидеон яростно замотала головой.
– Нет. Это не моя игрушка. Это не наша игрушка!
По ее лицу было видно, что она говорит чистую правду.
– Значит, – медленно и задумчиво произнес Кроукер, – она встречалась еще с кем-то, кроме тебя?
Гидеон нахмурилась.
– Очень может быть. Во всяком случае, я подозревала что-то в этом роде. – Она вздохнула. – Мы часто ссорились из-за этого. Она все отрицала, но...
Кроукер ждал, затаив дыхание, и затычка лежала на его ладони, как красный злобный глаз.
– Что «но»?
– Знаешь, у каждого есть свои... ну, как сказать... пунктики, что ли. Стоит задеть, и человек взрывается!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121