Его губы и щеки были залиты кровью, под глазами налились уродливые синяки.
– Ты что же думаешь, кретин? Что я задрожу от страха и разоткровенничаюсь только потому, что ты этого хочешь?
– Нет, Хейтор. От тебя я не жду ничего. – Кроукер достал из кармана камень духов Хумаиты и прижал его к шее Хейтора между ключицами.
Глаза Хейтора широко раскрылись, он судорожно зевнул и стал извиваться, прижатый к полу коленом Кроукера.
– А теперь, – тихо проговорил Кроукер, – расскажи мне то, что я хочу знать. Расскажи мне о Розе Милагрос.
Ничего не произошло. Но через несколько мгновений янтарные глаза Хейтора словно погасли и стали прозрачными.
– Ненавижу ее, – прошипел Хейтор. – Проклинаю ее, где бы сейчас ни находилась ее душа.
– Почему? – спросил Кроукер. – Что такого она тебе сделала?
– До ее появления мы с Антонио были мокои.
– Мокои? – переспросил Кроукер. – Что значит мокои?
– Особые отношения между близнецами, священная связь. Эта сука, Роза, разорвала эту связь между мной и Антонио подобно тому, как врач, делая аборт, преждевременно вырывает плод из чрева матери. – Лицо Хейтора исказила гримаса ярости. – Она совершила насилие над нами! Гнусное насилие! Я не мог допустить этого.
Значит, Антонио говорил правду о своей любви к Розе? Кроукер был настолько ошеломлен этим открытием, что не знал, что и думать.
– Так это ты убил Розу, – прошептал он.
– Она говорила, что любит его, что чувствует испорченность его души, что сумеет спасти его, – продолжал Хейтор, едва ли осознавая присутствие Кроукера. Таково было действие камня духов. – Она совратила его, разрушила нашу с ним общность, наше единство, мокои, которое было фундаментом всей нашей жизни. Я думал, что, если убью ее, все вернется на прежнее место, все будет по-старому, между мной и Антонио вновь возникнет мокои. – Он покачал головой. – Как же я ошибся! Даже из загробного мира она сумела увеличить пропасть между мной и Антонио. Когда Антонио узнал о том, что я сделал с Розой и нашел ее тело, то в первый момент я был уверен, что он убьет меня – я прочел это в его глазах. Но он не смог поднять на меня руку. В этот момент он вспомнил, что мы с ним из одной материнской утробы, что мы родились почти одновременно, что мы – почти точная копия друг друга. Наказание пришло позднее. Антонио всячески противился возобновлению мокои. Душа одного близнеца не может слиться с душой другого, если тот другой этого не хочет. И с той поры наша общность, наше единство душ и помыслов перестало существовать.
Кроукер еще крепче прижал камень духов к шее Хейтора.
– А теперь я хочу, чтобы ты рассказал мне о Бенни. Что тебя связывает с ним?
Прозрачные глаза Хейтора, казалось, видели не пространство, а время.
– Как что? Кости, конечно. Как и он, мы с Антонио жаждем заполучить кости.
– Какие еще кости? – удивился Кроукер.
– Ну, хватит! – громко скомандовал чей-то голос.
Обернувшись, Кроукер увидел идущего по коридору Антонио. Войдя в кухню, он посмотрел мимо Кроукера на своего окровавленного и распростертого на полу брата.
– Достаточно крови на сегодня. – Его янтарные глаза уставились на Кроукера. – Отпусти его, прошу тебя, – тихо, почти скорбно произнес он.
Кроукер не двинулся с места. Антонио держал в руках тот самый провод, которым Кроукер только что связал страшную пасть крокодила. Однако рептилии нигде не было видно. Кроукер заметил на лице Антонио красную полосу – она проходила через переносицу вниз по щекам и под подбородком, словно это он, а не крокодил был обмотан проводом. Впрочем, Кроукер тотчас же отмахнулся от этой мысли и постарался поскорее спрятать камень духов, чтобы Антонио не заметил его.
Лицо Антонио посуровело, и он сказал уже гораздо более жестким тоном:
– Я не люблю повторять свою просьбу дважды. Либо ты делаешь, как я сказал, либо пеняй на себя!
Теперь, когда камень духов был снят, глаза Хейтора вновь обрели свой светящийся янтарный цвет.
– Я не боюсь тебя, Антонио, – сказал Кроукер. – Бояться надо тебе и Хейтору, потому что теперь я буду мстить вам обоим!
Он неожиданно повернулся к Хейтору и прижал свой раскаленный коготь к его правой щеке.
Хейтор забился от боли, и Антонио тоже подскочил на месте, словно ужаленный.
– Ты сам не ведаешь, что творишь... – застонал Антонио.
В воздухе приторно запахло горелой плотью. Хейтор отчаянно кричал и бился, но не мог сбросить с себя Кроукера.
– Вот так. – Кроукер, наконец, убрал свой коготь. На щеке Хейтора осталась глубокая кровавая рана. Кроукер взглянул на Антонио и сказал:
– Теперь у него на щеке моя отметина. Пусть она напоминает вам обоим...
Неожиданно у него перехватило дыхание и на какой-то момент он, должно быть, потерял сознание, потому что внезапно очутился прижатым к дверце холодильника в трех футах от Хейтора. Тело гудело, словно он врезался в холодильник со страшной силой. Между ним и Хейтором стоял Антонио. Он весь дрожал от едва сдерживаемого гнева.
– Помнишь, я сказал тебе, что ты составляешь исключение, потому что еще не согрешил. Теперь же все изменилось. Бедняжка, этот мир, как кровь, течет и изменяется. Дружеские отношения возникают и рвутся. Избитая истина – в этой жизни нет ничего постоянного. – В голосе Антонио вновь зазвучала странная скорбь. – Тебе не следовало причинять боль Хейтору.
– Да ты только посмотри, что тут натворил этот бешеный пес! – Кроукер с трудом поднялся на ноги, которые все время норовили подогнуться под ним, словно их кости размягчились. От ярости у него перехватило горло. – Он убил Розу. – Кроукер схватился за ручку холодильника, чтобы не упасть. – Почему же ты продолжаешь защищать его?!
– А что ты сам думаешь по этому поводу?
– Антонио, ведь он погубил тебя! Ты сам это знаешь! – Силы слишком медленно возвращались к Кроукеру. Он никак не мог понять, что с ним вдруг произошло. Должно быть, Антонио с помощью хета-и лишил его энергии и жизненных сил. – Посмотри правде в глаза! Мокои больше не существует! Той особой связи между тобой и Хейтором больше нет!
– Не забывай, сейчас парадом командую я, – невозмутимо произнес Антонио. – Сейчас же уходи отсюда. – Его лицо внезапно покраснело. – Если ты все еще надеешься спасти свою племянницу, уходи и не оборачивайся!
Для Кроукера положение было безвыходным. Сейчас, когда жизнь Рейчел висела на волоске, у него не оставалось иного выбора, и Антонио отлично это осознавал. Но как только Барбасена будет убит, как только Майер подтвердит выполнение миссии, и Дженни сделает свое дело, тогда правила игры изменятся, и Кроукер рассчитается с этими негодяями за все!
– Между нами все кончено, – сказал Антонио. – Я имею в виду всякие дружеские, если их так можно назвать, отношения. Теперь мы – смертельные враги, понятно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
– Ты что же думаешь, кретин? Что я задрожу от страха и разоткровенничаюсь только потому, что ты этого хочешь?
– Нет, Хейтор. От тебя я не жду ничего. – Кроукер достал из кармана камень духов Хумаиты и прижал его к шее Хейтора между ключицами.
Глаза Хейтора широко раскрылись, он судорожно зевнул и стал извиваться, прижатый к полу коленом Кроукера.
– А теперь, – тихо проговорил Кроукер, – расскажи мне то, что я хочу знать. Расскажи мне о Розе Милагрос.
Ничего не произошло. Но через несколько мгновений янтарные глаза Хейтора словно погасли и стали прозрачными.
– Ненавижу ее, – прошипел Хейтор. – Проклинаю ее, где бы сейчас ни находилась ее душа.
– Почему? – спросил Кроукер. – Что такого она тебе сделала?
– До ее появления мы с Антонио были мокои.
– Мокои? – переспросил Кроукер. – Что значит мокои?
– Особые отношения между близнецами, священная связь. Эта сука, Роза, разорвала эту связь между мной и Антонио подобно тому, как врач, делая аборт, преждевременно вырывает плод из чрева матери. – Лицо Хейтора исказила гримаса ярости. – Она совершила насилие над нами! Гнусное насилие! Я не мог допустить этого.
Значит, Антонио говорил правду о своей любви к Розе? Кроукер был настолько ошеломлен этим открытием, что не знал, что и думать.
– Так это ты убил Розу, – прошептал он.
– Она говорила, что любит его, что чувствует испорченность его души, что сумеет спасти его, – продолжал Хейтор, едва ли осознавая присутствие Кроукера. Таково было действие камня духов. – Она совратила его, разрушила нашу с ним общность, наше единство, мокои, которое было фундаментом всей нашей жизни. Я думал, что, если убью ее, все вернется на прежнее место, все будет по-старому, между мной и Антонио вновь возникнет мокои. – Он покачал головой. – Как же я ошибся! Даже из загробного мира она сумела увеличить пропасть между мной и Антонио. Когда Антонио узнал о том, что я сделал с Розой и нашел ее тело, то в первый момент я был уверен, что он убьет меня – я прочел это в его глазах. Но он не смог поднять на меня руку. В этот момент он вспомнил, что мы с ним из одной материнской утробы, что мы родились почти одновременно, что мы – почти точная копия друг друга. Наказание пришло позднее. Антонио всячески противился возобновлению мокои. Душа одного близнеца не может слиться с душой другого, если тот другой этого не хочет. И с той поры наша общность, наше единство душ и помыслов перестало существовать.
Кроукер еще крепче прижал камень духов к шее Хейтора.
– А теперь я хочу, чтобы ты рассказал мне о Бенни. Что тебя связывает с ним?
Прозрачные глаза Хейтора, казалось, видели не пространство, а время.
– Как что? Кости, конечно. Как и он, мы с Антонио жаждем заполучить кости.
– Какие еще кости? – удивился Кроукер.
– Ну, хватит! – громко скомандовал чей-то голос.
Обернувшись, Кроукер увидел идущего по коридору Антонио. Войдя в кухню, он посмотрел мимо Кроукера на своего окровавленного и распростертого на полу брата.
– Достаточно крови на сегодня. – Его янтарные глаза уставились на Кроукера. – Отпусти его, прошу тебя, – тихо, почти скорбно произнес он.
Кроукер не двинулся с места. Антонио держал в руках тот самый провод, которым Кроукер только что связал страшную пасть крокодила. Однако рептилии нигде не было видно. Кроукер заметил на лице Антонио красную полосу – она проходила через переносицу вниз по щекам и под подбородком, словно это он, а не крокодил был обмотан проводом. Впрочем, Кроукер тотчас же отмахнулся от этой мысли и постарался поскорее спрятать камень духов, чтобы Антонио не заметил его.
Лицо Антонио посуровело, и он сказал уже гораздо более жестким тоном:
– Я не люблю повторять свою просьбу дважды. Либо ты делаешь, как я сказал, либо пеняй на себя!
Теперь, когда камень духов был снят, глаза Хейтора вновь обрели свой светящийся янтарный цвет.
– Я не боюсь тебя, Антонио, – сказал Кроукер. – Бояться надо тебе и Хейтору, потому что теперь я буду мстить вам обоим!
Он неожиданно повернулся к Хейтору и прижал свой раскаленный коготь к его правой щеке.
Хейтор забился от боли, и Антонио тоже подскочил на месте, словно ужаленный.
– Ты сам не ведаешь, что творишь... – застонал Антонио.
В воздухе приторно запахло горелой плотью. Хейтор отчаянно кричал и бился, но не мог сбросить с себя Кроукера.
– Вот так. – Кроукер, наконец, убрал свой коготь. На щеке Хейтора осталась глубокая кровавая рана. Кроукер взглянул на Антонио и сказал:
– Теперь у него на щеке моя отметина. Пусть она напоминает вам обоим...
Неожиданно у него перехватило дыхание и на какой-то момент он, должно быть, потерял сознание, потому что внезапно очутился прижатым к дверце холодильника в трех футах от Хейтора. Тело гудело, словно он врезался в холодильник со страшной силой. Между ним и Хейтором стоял Антонио. Он весь дрожал от едва сдерживаемого гнева.
– Помнишь, я сказал тебе, что ты составляешь исключение, потому что еще не согрешил. Теперь же все изменилось. Бедняжка, этот мир, как кровь, течет и изменяется. Дружеские отношения возникают и рвутся. Избитая истина – в этой жизни нет ничего постоянного. – В голосе Антонио вновь зазвучала странная скорбь. – Тебе не следовало причинять боль Хейтору.
– Да ты только посмотри, что тут натворил этот бешеный пес! – Кроукер с трудом поднялся на ноги, которые все время норовили подогнуться под ним, словно их кости размягчились. От ярости у него перехватило горло. – Он убил Розу. – Кроукер схватился за ручку холодильника, чтобы не упасть. – Почему же ты продолжаешь защищать его?!
– А что ты сам думаешь по этому поводу?
– Антонио, ведь он погубил тебя! Ты сам это знаешь! – Силы слишком медленно возвращались к Кроукеру. Он никак не мог понять, что с ним вдруг произошло. Должно быть, Антонио с помощью хета-и лишил его энергии и жизненных сил. – Посмотри правде в глаза! Мокои больше не существует! Той особой связи между тобой и Хейтором больше нет!
– Не забывай, сейчас парадом командую я, – невозмутимо произнес Антонио. – Сейчас же уходи отсюда. – Его лицо внезапно покраснело. – Если ты все еще надеешься спасти свою племянницу, уходи и не оборачивайся!
Для Кроукера положение было безвыходным. Сейчас, когда жизнь Рейчел висела на волоске, у него не оставалось иного выбора, и Антонио отлично это осознавал. Но как только Барбасена будет убит, как только Майер подтвердит выполнение миссии, и Дженни сделает свое дело, тогда правила игры изменятся, и Кроукер рассчитается с этими негодяями за все!
– Между нами все кончено, – сказал Антонио. – Я имею в виду всякие дружеские, если их так можно назвать, отношения. Теперь мы – смертельные враги, понятно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121