Она показывала вам этот документ?
— Нет.
— И вы не прочитали его сами, без ее ведома?
— Нет.
— Вы ничего о нем не знаете. Правильно мы вас поняли?
— Боюсь, что да, — извиняющаяся улыбка.
— Только мы вот гадаем, а не связан ли этот документ с величайшим преступлением, с которым она столкнулась?
— Я понимаю.
— И не имеет ли «Три Биз» отношения к этому преступлению.
— Такое всегда возможно.
— Но вам она документ не показывала? — настаивает Лесли.
— Как я уже и говорил вам несколько раз, Лесли, нет, — и чуть не добавляет: «милая дама».
— Но вы думаете, что документ этот мог как-то затрагивать «Три Биз».
— Увы, не имею ни малейшего представления.
Но он имеет. То было ужасное время. Время, когда он боялся, что может ее потерять. Когда ее лицо каменело с каждым днем, а в юных глазах горело пламя фанатизма. Когда ночь за ночью она проводила у своего лэптопа, окруженная кипами исчерканной бумаги. Когда ела, не замечая, что кладет в рот, а потом мчалась наверх, даже не сказав спасибо. Когда скромные крестьяне из окрестных деревень входили в дом через дверь черного хода, сидели с ней на веранде, ели еду, которую приносил им Мустафа.
— Так она никогда не обсуждала с вами этот документ? — Лесли изображает изумление.
— Боюсь, никогда.
— А в вашем присутствии… скажем, с Арнольдом или Гитой?
— В последние месяцы Тесса и Арнольд держали Гиту на расстоянии вытянутой руки, я полагаю, для ее же блага. Что же касается меня, думаю, они мне просто не доверяли. Они полагали, что при возникновении конфликта интересов я прежде всего сохраню верность королеве.
— И вы сохранили бы?
«Ни в коем разе», — думает он. Но ответ дает двусмысленный, чего они от него и ждут.
— Поскольку я не знаком с упомянутым вами документом, к сожалению, это вопрос, на который я не могу ответить.
— Документ могли распечатать с ее лаптопа, так? Этот восемнадцатистраничный документ, даже если она его вам и не показывала.
— Почему нет? Или с компьютера Блюма. Или какого-то другого.
— И где он сейчас… лэптоп? В эту самую минуту? Лицо остается непроницаемым. Вудроу мог у него поучиться.
Ни лишнего жеста, ни дрожи в голосе, ни паузы перед ответом.
— Я искал лэптоп в списке ее вещей, представленном полицией Кении, но он и кое-что еще, как это ни печально, исчез.
— В Локи никто не видел ее с лэптопом, — говорит Лесли.
— Но едва ли они просматривали ее багаж.
— В «Оазисе» никто не видел у нее лэптоп. Она взяла его с собой, когда вы повезли ее в аэропорт?
— У нее был рюкзак, который она всегда берет в экспедиции. Он тоже исчез. И дорожная сумка, в которой мог лежать лэптоп. Иногда она его туда клала. Кения — не та страна, где женщина, путешествующая одна, может выставлять напоказ дорогую электронику.
— Но она путешествовала не одна, не так ли? — напоминает ему Роб после долгой паузы, такой долгой, словно все трое поставили задачу выяснить, у кого первого сдадут нервы.
— Джастин, — добавляет Лесли, не дожидаясь его ответа, — что вы увезли с собой, когда во вторник утром побывали с Вудроу в своем доме?
Джастин вроде бы роется в памяти, составляя список.
— Э… личные бумаги… частную корреспонденцию, имеющую отношение с семейному фонду Тессы… несколько рубашек, носки… темный костюм для похорон… несколько безделушек, напоминающих о Тессе… пару галстуков.
— Больше ничего?
— Ничего такого, что моментально приходит на ум. Нет.
— А из того, что не приходит? — спрашивает Роб. Джастин улыбается и молчит.
— Мы говорили с Мустафой, — сообщает ему Лесли. — Мы спросили его: «Мустафа, где лэптоп мисс Тессы?» Он дал нам противоречивые ответы. Сначала сказал, что она взяла его с собой. Потом — нет. Наконец — его украли журналисты. Кто его точно не брал, так это вы. Мы подумали, что он пытался вас прикрыть, да только получилось у него не очень.
— Боюсь, так случается всегда, если слишком напирать на слуг.
— Мы на него не напирали, — в голос Лесли так и врываются злые нотки. — Мы спросили его о ее доске для заметок. Почему на ней полно булавок и дыр от булавок, но нет ни одной бумажки. Он сказал, что навел порядок. Сам, без чьей-либо помощи. На английском он не читает, ему не дозволено притрагиваться к ее вещам и к чему-либо в комнате, но он навел порядок на доске для заметок. И что он сделал с листочками, спросили мы. Сжег, ответил он. Кто велел ему их сжечь? Никто. Кто велел навести порядок на доске для заметок? Никто. И уж, во всяком случае, не мистер Джастин. Мы думаем, что он и тут прикрывал вас, в меру своих способностей. Мы думаем, что все листочки с доски взяли вы — не Мустафа. Мы думаем, он прикрывает вас и с лаптопом.
Джастин вновь изобразил полную безмятежность, проклятие и достоинство избранной им профессии.
— Боюсь, вы не учитываете наши культурные различия, Лесли. Гораздо более вероятное объяснение — лэптоп отправился с ней на озеро Туркана.
— Вместе с листочками, которые она крепила к доске? Я так не думаю, Джастин. Во время визита домой вы не брали дискеты?
И тут на мгновение, только на мгновение, Джастин сбрасывает маску. С одной стороны, продолжает все отрицать, с другой — не меньше следователей озабочен получением ответов.
— Нет, но, признаюсь, я их искал. На них хранилась значительная часть юридической переписки. Она постоянно переписывалась со своим адвокатом по электронной почте.
— И вы их не нашли.
— Они всегда лежали на ее столе, — протестует Джастин, демонстрируя стремление помочь в разрешении возникших проблем. — В красивой лакированной шкатулке, подаренной тем самым адвокатом на прошлое Рождество. Они не только кузены, но и давние друзья. Шкатулка с надписью на китайском. Тесса попросила перевести надпись китайца, работающего в одном из агентств гуманитарной помощи. К ее радости, надпись за что-то клеймила проклятый Запад. Я могу только предположить, что шкатулка разделила судьбу лэптопа. Может, она увезла в Локи и дискеты.
— Но зачем? — голос Лесли переполнен скептицизмом.
— Я не владею информационными технологиями. Следовало бы, но не владею. В полицейском списке дискет тоже нет, — добавляет он, рассчитывая на их помощь.
Роб откликается.
— То, что хранилось на дискетах, наверняка есть и в лаптопе. Если только она не стирала с жесткого диска все перенесенные на дискеты файлы. Но обычно этого никто не делает.
— Как я вам уже говорил, Тесса придавала секретности первостепенное значение. Вновь долгая пауза.
— Так где сейчас ее бумаги? — грубо спрашивает Роб.
— На пути в Лондон.
— В мешке с дипломатической почтой?
— Я отправил их, как счел нужным. Форин-оффис всегда готов помочь своим сотрудникам.
Возможно, воспоминания о допросе Вудроу заставляет Лесли в крайнем раздражении сдвинуться на краешек стула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
— Нет.
— И вы не прочитали его сами, без ее ведома?
— Нет.
— Вы ничего о нем не знаете. Правильно мы вас поняли?
— Боюсь, что да, — извиняющаяся улыбка.
— Только мы вот гадаем, а не связан ли этот документ с величайшим преступлением, с которым она столкнулась?
— Я понимаю.
— И не имеет ли «Три Биз» отношения к этому преступлению.
— Такое всегда возможно.
— Но вам она документ не показывала? — настаивает Лесли.
— Как я уже и говорил вам несколько раз, Лесли, нет, — и чуть не добавляет: «милая дама».
— Но вы думаете, что документ этот мог как-то затрагивать «Три Биз».
— Увы, не имею ни малейшего представления.
Но он имеет. То было ужасное время. Время, когда он боялся, что может ее потерять. Когда ее лицо каменело с каждым днем, а в юных глазах горело пламя фанатизма. Когда ночь за ночью она проводила у своего лэптопа, окруженная кипами исчерканной бумаги. Когда ела, не замечая, что кладет в рот, а потом мчалась наверх, даже не сказав спасибо. Когда скромные крестьяне из окрестных деревень входили в дом через дверь черного хода, сидели с ней на веранде, ели еду, которую приносил им Мустафа.
— Так она никогда не обсуждала с вами этот документ? — Лесли изображает изумление.
— Боюсь, никогда.
— А в вашем присутствии… скажем, с Арнольдом или Гитой?
— В последние месяцы Тесса и Арнольд держали Гиту на расстоянии вытянутой руки, я полагаю, для ее же блага. Что же касается меня, думаю, они мне просто не доверяли. Они полагали, что при возникновении конфликта интересов я прежде всего сохраню верность королеве.
— И вы сохранили бы?
«Ни в коем разе», — думает он. Но ответ дает двусмысленный, чего они от него и ждут.
— Поскольку я не знаком с упомянутым вами документом, к сожалению, это вопрос, на который я не могу ответить.
— Документ могли распечатать с ее лаптопа, так? Этот восемнадцатистраничный документ, даже если она его вам и не показывала.
— Почему нет? Или с компьютера Блюма. Или какого-то другого.
— И где он сейчас… лэптоп? В эту самую минуту? Лицо остается непроницаемым. Вудроу мог у него поучиться.
Ни лишнего жеста, ни дрожи в голосе, ни паузы перед ответом.
— Я искал лэптоп в списке ее вещей, представленном полицией Кении, но он и кое-что еще, как это ни печально, исчез.
— В Локи никто не видел ее с лэптопом, — говорит Лесли.
— Но едва ли они просматривали ее багаж.
— В «Оазисе» никто не видел у нее лэптоп. Она взяла его с собой, когда вы повезли ее в аэропорт?
— У нее был рюкзак, который она всегда берет в экспедиции. Он тоже исчез. И дорожная сумка, в которой мог лежать лэптоп. Иногда она его туда клала. Кения — не та страна, где женщина, путешествующая одна, может выставлять напоказ дорогую электронику.
— Но она путешествовала не одна, не так ли? — напоминает ему Роб после долгой паузы, такой долгой, словно все трое поставили задачу выяснить, у кого первого сдадут нервы.
— Джастин, — добавляет Лесли, не дожидаясь его ответа, — что вы увезли с собой, когда во вторник утром побывали с Вудроу в своем доме?
Джастин вроде бы роется в памяти, составляя список.
— Э… личные бумаги… частную корреспонденцию, имеющую отношение с семейному фонду Тессы… несколько рубашек, носки… темный костюм для похорон… несколько безделушек, напоминающих о Тессе… пару галстуков.
— Больше ничего?
— Ничего такого, что моментально приходит на ум. Нет.
— А из того, что не приходит? — спрашивает Роб. Джастин улыбается и молчит.
— Мы говорили с Мустафой, — сообщает ему Лесли. — Мы спросили его: «Мустафа, где лэптоп мисс Тессы?» Он дал нам противоречивые ответы. Сначала сказал, что она взяла его с собой. Потом — нет. Наконец — его украли журналисты. Кто его точно не брал, так это вы. Мы подумали, что он пытался вас прикрыть, да только получилось у него не очень.
— Боюсь, так случается всегда, если слишком напирать на слуг.
— Мы на него не напирали, — в голос Лесли так и врываются злые нотки. — Мы спросили его о ее доске для заметок. Почему на ней полно булавок и дыр от булавок, но нет ни одной бумажки. Он сказал, что навел порядок. Сам, без чьей-либо помощи. На английском он не читает, ему не дозволено притрагиваться к ее вещам и к чему-либо в комнате, но он навел порядок на доске для заметок. И что он сделал с листочками, спросили мы. Сжег, ответил он. Кто велел ему их сжечь? Никто. Кто велел навести порядок на доске для заметок? Никто. И уж, во всяком случае, не мистер Джастин. Мы думаем, что он и тут прикрывал вас, в меру своих способностей. Мы думаем, что все листочки с доски взяли вы — не Мустафа. Мы думаем, он прикрывает вас и с лаптопом.
Джастин вновь изобразил полную безмятежность, проклятие и достоинство избранной им профессии.
— Боюсь, вы не учитываете наши культурные различия, Лесли. Гораздо более вероятное объяснение — лэптоп отправился с ней на озеро Туркана.
— Вместе с листочками, которые она крепила к доске? Я так не думаю, Джастин. Во время визита домой вы не брали дискеты?
И тут на мгновение, только на мгновение, Джастин сбрасывает маску. С одной стороны, продолжает все отрицать, с другой — не меньше следователей озабочен получением ответов.
— Нет, но, признаюсь, я их искал. На них хранилась значительная часть юридической переписки. Она постоянно переписывалась со своим адвокатом по электронной почте.
— И вы их не нашли.
— Они всегда лежали на ее столе, — протестует Джастин, демонстрируя стремление помочь в разрешении возникших проблем. — В красивой лакированной шкатулке, подаренной тем самым адвокатом на прошлое Рождество. Они не только кузены, но и давние друзья. Шкатулка с надписью на китайском. Тесса попросила перевести надпись китайца, работающего в одном из агентств гуманитарной помощи. К ее радости, надпись за что-то клеймила проклятый Запад. Я могу только предположить, что шкатулка разделила судьбу лэптопа. Может, она увезла в Локи и дискеты.
— Но зачем? — голос Лесли переполнен скептицизмом.
— Я не владею информационными технологиями. Следовало бы, но не владею. В полицейском списке дискет тоже нет, — добавляет он, рассчитывая на их помощь.
Роб откликается.
— То, что хранилось на дискетах, наверняка есть и в лаптопе. Если только она не стирала с жесткого диска все перенесенные на дискеты файлы. Но обычно этого никто не делает.
— Как я вам уже говорил, Тесса придавала секретности первостепенное значение. Вновь долгая пауза.
— Так где сейчас ее бумаги? — грубо спрашивает Роб.
— На пути в Лондон.
— В мешке с дипломатической почтой?
— Я отправил их, как счел нужным. Форин-оффис всегда готов помочь своим сотрудникам.
Возможно, воспоминания о допросе Вудроу заставляет Лесли в крайнем раздражении сдвинуться на краешек стула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132