Не понимаю.
– Ну что, кажется, я не опоздал! – в трапезную вошел Арс и плюхнулся на стул слева от меня.
– Да, ты не опоздал, – ответила я, не переставая пытаться понять, что же не дает мне успокоиться. У меня бывали иногда предчувствия, которые сбывались, но они всегда были очень явными. Было понятно, что сейчас я вляпаюсь по полной, но остановиться мне не давали гордость, глупость, или что-нибудь еще в том же духе.
– Все здесь? – спросил седой. Колобок, слегка запыхавшийся, вбежал минуту назад.
– Почти, – ответил Арс, намекая на Глеба.
– Простите. – А вот и он.
– Ну что? – спросила я, но, заметив помаду на его губах, только усмехнулась, поняв, что спрашивать о состоянии Кати излишне. – Не шевелись, – велела я, стирая компромат.
Глеб мило покраснел.
– Бабник, – шепнул Арс.
– Я бы на твоем месте помолчал, – парировал Глеб.
– А что? Как я выбрал одну девушку, так с ней и остался! Между прочим, у нас скоро юбилей!
– Это сколько же? – хмыкнула я.
– Как?! Ты не знаешь? Я всегда считал, что это привилегия парней – забывать все даты.
– Привыкай. Я способна забыть даже о собственном дне рождении. Единственный праздник, забыть о котором мне удалось лишь один раз, – это Новый год.
– Как ты умудрилась о нем забыть?!
– А я была не в России в тот момент, снимали мы что-то 31 декабря… Жуткий был денечек… и закончился плохо.

* * *
– Керен! Ты должна проиграть этот бой, понимаешь?! А ты ведешь себя так, будто победа уже у тебя в кармане!
– Поняла, – мрачно отозвалась я, перебрасывая шпагу из руки в руку. Мой соперник, умереть не встать какой смазливый парень, раздражал меня безумно, поэтому я все время забывала о том, что героиня этот поединок проигрывает.
На этот раз я все сделала как полагается – оступилась ойкнула, расслабила кисть – и шпага вылетела из моей руки, якобы из-за удара главного злодея. К несчастью, парень – а надо сказать, что такие сцены чаще всего играют два каскадера – считал, что он великолепный фехтовальщик, и настоял на том, что во всех поединках будет играть сам. С первого же кадра ни у кого не осталось сомнений, кто здесь фехтовальщик, а кто так, посмотреть зашел. И, вне всякого сомнения, его это раздражало. Ну, там, мужская гордость, уязвленное самолюбие…
Поэтому не думаю, что стоит удивляться случившемуся. Есть такой очень эффектный прием – поймать выбитую шпагу за гарду на лезвие своей. Я бы не рискнула проделать такое – потому что не умею. Фехтовать меня научили в одном из многочисленных клубов, которые я посещала, и для съемок фильма этого было более чем достаточно, но вот сразиться с кем-то на шпагах на самом деле я бы не рискнула. Но это отступление.
Главный злодей вытянул вперед свою шпагу, пытаясь поймать мою… От удара по лезвию шпага перевернулась в воздухе и полетела прямиком в подружку режиссера – девушку, после знакомства с которой я перестала удивляться шуткам о блондинках. Я была слишком далеко, чтоб хотя бы попробовать перехватить оружие, тем более что на конце его был надет крошечный резиновый предохранитель, чтоб никто не поранился. Убирались эти предохранители уже с помощью компьютерной графики, обозначая острое лезвие и блики стали.
Таким образом, ничего с несчастной блондинкой не могло случиться – ну заработает синяк. Подумаешь! Шпагу все же перехватил каскадер главного злодея, но виноватой, естественно, оказалась я. Наверное, будь я простой каскадершей, меня бы выгнали или штрафанули так, что полгода голодала бы.
В тот раз меня спасло имя отца. Поругавшись, режиссер так и не рискнул мне ничего сделать, прекрасно зная, что, если я пожалуюсь папе, его фильм никто не выпустит в прокат.
Правда, он не знал, что я бы никогда ничего не сказала папе. И все же плюсы от моей фамилии были.
Это случилось утром, а основные проблемы начались к обеду. Героиня должна была оказаться связанной в пещере с двумя голодными медведями. Мишки мне, конечно, понравились, очаровательные зверушки. А уж рычали и бросались на всех – просто загляденье. Если б не стеклянные клетки, в которых их держал дрессировщик, мишки точно кем-нибудь подзакусили бы.
Каскадера, меня то есть, выпускали в этой сцене после того, как героиню развязывал главный герой, одновременно отбивавшийся от мишек, на мониторе компьютера, естественно. А вот мне достался более сложный трюк. Перескочить через обоих мишек по их спинам. Режиссер – то ли из мести за утреннее, то ли просто доверившись дрессировщику, решил, что это нужно снять вживую. Мне, конечно, было страшновато, но я надеялась на свою скорость. Ох, не знала я тогда, насколько стремительным может быть этот, на первый взгляд, неуклюжий и медлительный зверь…
– Готова? Свет, камеры, мотор… – И понеслась… Первый прыжок я выполнила безупречно. Но отталкиваясь от спины медведя, я с ужасом поняла, что зацепилась кроссовкой за ремень шлейки, невидимый под шерстью. Мишка, которого, естественно, не воодушевили чужие ноги на спине, дернулся, и я полетела вниз, уже не успевая извернуться и упасть на все четыре. Вместо этого я рухнула спиной, больно приложившись о камни. Спасибо еще, не головой.
Лапа потапыча просвистела в миллиметре над моей головой еще в момент падения, и теперь я лежала, боясь шевельнуться и привлечь внимание зверей к себе, потому что из той позы, в какой я оказалась, вскочить моментально невозможно в принципе.
Я уже попрощалась было с жизнью, но спас меня каскадер злодея – тот же, который поймал шпагу утром. Он подошел к животным, а потом просто побежал от них. Не знаю уж, почему это подействовало и, главное, почему он так поступил – то ли по наитию, то ли и в самом деле знал, что нужно делать, – но, так или иначе, зверюги помчались за ним – до ближайшего дерева, а я сумела встать и выскочить за огороженную область, в которой находились все, кроме дрессировщика. Я хромала три дня, а синяки и кровоподтеки сходили больше месяца.
Пожалуй, тогда я впервые поняла, что иногда моя жизнь может зависеть от кого-то другого, от его бескорыстной помощи или ее отсутствия.
Дрессировщик справился со своими зверюгами, загнав их обратно в клетку. А вечером он отправился их кормить и не вернулся. Я ничего не знала, поскольку отлеживалась в своемномере.
Мишек пришлось пристрелить, поскольку после смерти их хозяина никто не рискнул бы зайти к ним. А клетку не стали даже отмывать от крови, которой там намешалось более чем достаточно. Кровь человека и его животных.
…Может, дело не в том, что он плохо их приручил, а в том, что он не был готов нести ответственность за их приручение?
Думаю, даже не стоит упоминать, что о том, что наступившая ночь – новогодняя, я и не вспомнила.
– Но тем не менее завтра у нас с тобой две недели!
Как он это помнит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115