Боб представил, как сенсационно прозвучит эта фраза в очередном материале.
— Слушай, детка, может, все-таки скажешь, кем оказалась эта безумная тетка? Ты кричала что-то про колокольню. Я не понял.
— Прости, Боб! Одному серьезному парню я уже обещала не болтать про это. Очень серьезному, понимаешь? Никак не могу его подвести.
— Черт с тобой, но скажи хотя бы, кто она? Рано или поздно это все равно всплывет, как бы ни старался Стивен Мур напустить туману. Он хитрый парень, но шила в мешке не утаишь. Почему бы мне не найти его первым?
— Клянусь, Бобби, я понятия не имею, кто она теперь.
— Но когда-то вы были знакомы? Иначе чего бы тебе волноваться? Вспоминать ночами — и все такое… Я хотел помочь, если помнишь.
— О, Боб! Это было давно, почти в детстве. Оказалось, мы учились в одной школе. Только и всего.
— А колокольня при чем?
— Колокольня? Да очень просто. В школе была колокольня. Старинная колокольня. Вот и все.
— И где же находится эта школа?
— Далеко отсюда. В Челтенхейме. Есть за океаном такой городишко.
— В Челтенхейме?! Не хочешь ли ты сказать, дорогуша, что училась там в Ladies college?!
Прекрасные глаза Долли Дон метнули молнии. Она собралась было размазать нахала по палубе. Но сдержалась.
— Отвали, парень. Я хочу послушать молитву.
Над палубами действительно зазвучали церковные гимны.
Сначала — «Nearer, My God to Thee» . Потом — «Songe d'Automne».
15 апреля 2002 года
04 часа 20 минут
— Я знаю эту историю от начала до конца. Думаю, я единственный, кто посвящен в нее полностью. В том смысле, что Розмари сама рассказала мне обо всем. Но не сразу. Прошло несколько лет — только тогда. Она говорила почти спокойно. Все было позади. Операция прошла успешно. А когда ее привезли, надежды не было никакой. Я был слишком молод и — по молодости — не знал ни сомнений, ни страха. Потому и взялся за нее. Другие — отказались. Но она выжила. И даже встала на ноги. Мы собирались пожениться, и перед свадьбой Розмари рассказала мне все. Разумеется, я и раньше знал, что произошло. Украденный дневник и прыжок с колокольни. Многие знали. Но от нее услышал впервые. И подумал: значит, она пережила это. Изжила. Она действительно говорила спокойно. И потом вспоминала очень редко. Можно сказать, почти не вспоминала. Кто бы мог подумать?!
— Но состояние ее ухудшалось?
— Да. Ухудшалось. Розмари жила в постоянном страхе. Неподвижность. Вот чего она боялась на самом деле. И не напрасно. Тело было очень хрупким. Но психика сломалась прежде.
— И вы не приняли мер?
— Каких?! По-вашему, мне следовало запереть ее в лечебницу или держать дома, под присмотром санитаров? Я справлялся сам.
— Но ведь не справились!
— Послушайте, она ни разу — никогда! — не говорила об этой Патриции.
— Сейчас ее зовут Долли Дон.
— Тем более. Не вспоминала о ней, возможно, даже ничего не знала.
— Ошибаетесь, доктор Паркер, ваша жена не только знала, кто такая Долли Дон, но и внимательно следила за ней. Это было несложно — о До-До много пишут. Известие о том, что она собирается в круиз на «Титанике», натолкнуло миссис Паркер на чудовищную мысль. Расквитаться с обидчицей ценой тысяч жизней.
— Но взрывчатка?! Откуда она взяла столько взрывчатки и как умудрилась начинить автомобиль? Не представляю. Розмари боялась открывать капот. Машина для нее была просто игрушкой, на которой можно кататься.
— Разумеется, она не сама возилась со взрывчаткой. Наши специалисты считают, что с вашим «Lotus» работал большой мастер. Вероятно, миссис Паркер наняла профессионала.
— Невероятно. Она почти не выходила из дома.
— И тем не менее.
— А человек? Роз физически не могла зарезать кого-то. Тем более мужчину.
Теоретически — не могла. Но вмешалась роковая случайность. Фатум. Она ударила несильно, и попади нож в другое место — Эрнст фон Бюрхаузен отделался бы царапиной. А может, легким испугом. Но лезвие угодило в артерию — слабый удар оказался смертельным. Вы хирург, доктор Паркер, не мне вам объяснять.
— Боже правый! Но я не верю. Не могу поверить. Этот дьявольский план кажется таким сложным. Все предусмотрено. И так закручено! Каким рассудком должен обладать человек, способный изобрести такое?!
— Душевнобольные — особенно шизофреники — бывают очень изобретательны и хитроумны. Болезнь рассудка вовсе не означает полную его несостоятельность. — Порой случается наоборот. Сумасшедший гений — вам никогда не встречалось такое определение?
— Нет, это не про Розмари. Она наивна. Возможно, слишком наивна. Как ребенок. И по-детски капризна. Иногда агрессивна. Но не в такой же степени! Я не спускал с нее глаз. Поймите, я все же врач!
— Мы почти коллеги, доктор Паркер. Я психолог. Но — знаете что? — никогда не возьмусь удалять аппендикс, даже если речь пойдет о жизни близкого человека.
Ральф Паркер не произнес ни слова. Да и что, собственно, он мог сказать? Тем более теперь.
15 апреля 2002 года
6 часов 10 минут
Огорчение капитана О'Нила было искренним. Ни грамма фальши. Он действительно переживал. И сопереживал Джудит Даррел.
Возможно, сказалось влияние Чарльза Адамсона.
Джу тоже билась над тайнами «Титаника». Вернее, всего одной тайной. Зато — какой!
Майкл О'Нил навел справки.
Женщина говорила правду. И просила о помощи. А он не смог помочь. Так скверно!
— Клянусь вам, сэр! Сигнал был. Очень отчетливый. И повторялся много раз. Сначала позывные и сигнал бедствия. Потом — текст. «Ударились об айсберг. Идите на помощь».
— Ты твердишь это уже битый час, Уэст. Я понял. Не могу понять другого — зачем ты остановил запись?
— Говорю вам, сэр, это произошло случайно. Сначала тревога. Потом — сигнал. Я растерялся…
— И наложил в штаны — с каждым может случиться. Но зачем было останавливать запись?! Она-то чем тебе мешала?
— Виноват, сэр. Войдите в мое положение…
— Оставьте его, кэп!
Джудит отложила наушники. Сотню раз — никак не меньше — прослушала она эту пленку.
Короткий отрезок записи — как раз до того момента, когда Джеймс Уэст щелкнул выключателем.
Парень утверждал, что сигнал уже звучал.
Ничего подобного!
Только сухой треск и пронзительный, злобный вой. Будто вечность сама трубила в трубы, празднуя победу. Тайна, погребенная в водных лабиринтах, осталась при ней. На шесть лет, быть может. А возможно — навсегда.
Стоило ли винить в этом радиста?
Где ему тягаться с вечностью!
А самой Джу?
Хватит ли сил и времени?
Джудит вышла на палубу.
Светало. Ветер стих, океан был спокоен. Но суров. От воды тянуло холодом.
И все-таки Джу подошла к борту.
Оказалось — не она одна.
Маленькая хрупкая женщина замерла неподалеку, склонившись за борт. Словно пыталась разглядеть что-то в темных водах.
Джу неожиданно закашлялась.
Полина повернула голову, напряженно вглядываясь в полумрак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65