Теперь же я хотел бы повторить основные пункты… – Ему не нравился безучастный скучающий взгляд, с которым смотрел на него один из присяжных в последнем ряду, седовласый старик, бывший парикмахер. – …Важные пункты доказательств, после чего, я уверен, вы укрепитесь во мнении, что дело это простое и все его составляющие складываются в общую картину. Это правда – все в этой истории согласуется, каждая деталь подтверждает другую, указывая, когда, где и каким образом мистер Робинсон в приступе гнева убил свою бывшую возлюбленную. Гнев этот вызван был ревностью.
Следует, однако, отметить, что защита предпочла не оспаривать факты прямо. Она предпочла представить вам, леди и джентльмены, совершенно неправдоподобную цепь событий. Защита, – в его голосе ясно звучали ноты пренебрежения, и он знал об этом, – хотела бы заставить вас поверить в то, что обвиняемый шестнадцатого августа и близко не приближался к жертве и что признание его есть плод умственного расстройства и вырвано у него полицией. Она хочет внушить вам, что признание его – фикция, ложь и наговор. Защита привлекла в качестве свидетелей двух приятелей Робинсона, его старинных товарищей по колледжу, чтобы те показали, будто он в тот вечер пил вместе с ними. Но это друзья обвиняемого, желающие сохранить ему верность, и потому рассказывают сказку, о которой сговорились заранее. Они утверждают, что после он отправился домой. Но прошу вас поразмыслить над тем, что это за свидетели и можно ли доверять их показаниям. Затем было выступление домоправительницы Робинсонов, сказавшей, что она слышала возвращение обвиняемого домой, но и ее свидетельство не выдерживает критики, что и сама она вынуждена была признать.
Мистер Уильям Робинсон отказался от дачи свидетельских показаний в суде. Ладно. Он имеет на это право. Он не обязан обвинять самого себя. У вас может возникнуть искушение сделать из этого вывод, что он не хочет выступать, так как знает о своей виновности. Вы можете подумать: «Если ты невиновен, почему не выступить и не сказать об этом прямо?» – Он сделал паузу, достаточную для того, чтобы каждый из присяжных мог задаться таким вопросом и ответить на него сам. – Но это умозаключения неверные. Наша юридическая система строится на совершенно иных принципах. Ответчик обладает презумпцией невиновности, о чем вам и напомнили в начале процесса. И я призываю вас сделать выводы и вынести решение на основе того, что вы слышали, а это, я убежден, ясно указывает на виновность Робинсона, на то, что убийство совершил именно он. Адвокат строит защиту на смутных и непоследовательных утверждениях, а вовсе не на очевидных фактах. Мы стремимся к справедливости приговора, защита же предлагает нам то, с чем ни один здравомыслящий мужчина и ни одна здравомыслящая женщина не согласятся. Зачем я это говорю? Затем, что имеется множество разрозненных доказательств того, что преступление это оставило четкий след, несмотря на то, что мы располагаем юридически полноценным и полученным в соответствии с законом признанием обвиняемого, продиктованным им и затем подписанным в присутствии двух офицеров полиции, в качестве свидетельства мы в нем не нуждаемся: у нас достаточно прямых улик для признания мистера Робинсона виновным. Как я и обещал в своей вступительной речи, мы можем теперь восстановить весь день обвиняемого. У нас есть чек из кафетерия Вавы с соответствующей датой, выбит он был на сорок одну минуту раньше предполагаемой времени смерти потерпевшей. Указанный кафетерий Вавы находится в пяти минутах ходьбы от дома, где жила Джуди. Мы располагаем свидетельством мистера Кигана, коллеги мистера Робинсона, работавшего вместе с ним на бирже, что мистер Робинсон в разговорах своих постоянно возвращался к Джуди Уоррен, описывал ее внешность, рассуждал о том, как выглядит она в топе, который она носила из-за жары. Как показывает мистер Киган, мистера Робинсона очень сердило то, что мисс Уоррен встречалась с другим мужчиной. Мы выслушали и показания мисс Суик, подруги потерпевшей, утверждавшей, что, по мнению мисс Уоррен, за неделю до убийства обвиняемый несколько раз выслеживал ее по дороге домой в пять тридцать дня. Есть свидетельство, что мистер Робинсон в последнее время докучал мисс Уоррен тем, что не оставлял ее в покое. Мисс Суик сказала, что самолично наблюдала ссору обвиняемого с мисс Уоррен. Никаких сомнений у мисс Суик на этот счет не было. Как вы видели, свидетельница не могла совсем точно назвать час, когда это происходило, но это вполне объяснимо. Ведь речь идет о том, что было полгода назад. Что же касается личности того, с кем ссорилась потерпевшая, то тут сомнений у мисс Суик не было – и на обычном допросе, и на перекрестном, и после него она утверждала это совершенно определенно.
У нас имеются также и отпечатки левого большого пальца мистера Робинсона на очках Джуди Уоррен. Каким-то образом палец его отпечатался на ее очках. Может быть, они оставались в близких отношениях, так что он мог снять с нее очки или же она могла попросить его подержать их в руках? Нет. Мисс Суик утверждает, что мисс Уоррен испытывала неприязнь и отвращение к обвиняемому и не доверяла ему. Если я правильно помню ее слова, то мисс Уоррен якобы говорила ей: «Чего это ничтожество лезет ко мне? Надоело!» Обвиняемый больше не привлекал ее. Она всячески его избегала. Она боялась его. И вот опять-таки мне хочется спросить вас, каким образом на очках мисс Уоррен оказался отпечаток пальца мистера Робинсона? Защита попыталась дискредитировать экспертизу капитана Дохерти из передвижной следственной бригады по убийствам, семнадцать лет прослужившего в филадельфийской полиции, где он вполне доказал свою квалификацию, которую еще и повышал на общенациональных судебных семинарах по изучению отпечатков, – так вот, этот капитан Дохерти, прошу заметить, свидетельствует, что отпечаток большого пальца на очках Джуди Уоррен по всем известным науке параметрам совпадает с отпечатком левого большого пальца обвиняемого. Я говорю об общей картине, леди и джентльмены, цепочке улик, тянущейся от трупа Джуди Уоррен к Уильяму Робинсону. Все очень просто – никаких хитростей тут нет, никакого полета фантазии от нас не требуется, ибо мистер Робинсон, заметая следы, проявил крайнюю неловкость…
Надо было постараться, чтобы некоторые детали обстоятельства дела застряли в мозгу присяжных. В застывшую неподвижность зала он метал и метал маленькие красные стрелы-дартс – те разрезали воздух и с чпоканьем прилеплялись к суровым лбам присяжных. Уважай их личность, однако не забывай и о том, что воспитаны они на сериалах. Сделай событие максимально живым и конкретным, приправь болезненные подробности толикой профессиональной сдержанности и возбуди этой аккуратно спланированной акцией гражданский гнев присяжных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Следует, однако, отметить, что защита предпочла не оспаривать факты прямо. Она предпочла представить вам, леди и джентльмены, совершенно неправдоподобную цепь событий. Защита, – в его голосе ясно звучали ноты пренебрежения, и он знал об этом, – хотела бы заставить вас поверить в то, что обвиняемый шестнадцатого августа и близко не приближался к жертве и что признание его есть плод умственного расстройства и вырвано у него полицией. Она хочет внушить вам, что признание его – фикция, ложь и наговор. Защита привлекла в качестве свидетелей двух приятелей Робинсона, его старинных товарищей по колледжу, чтобы те показали, будто он в тот вечер пил вместе с ними. Но это друзья обвиняемого, желающие сохранить ему верность, и потому рассказывают сказку, о которой сговорились заранее. Они утверждают, что после он отправился домой. Но прошу вас поразмыслить над тем, что это за свидетели и можно ли доверять их показаниям. Затем было выступление домоправительницы Робинсонов, сказавшей, что она слышала возвращение обвиняемого домой, но и ее свидетельство не выдерживает критики, что и сама она вынуждена была признать.
Мистер Уильям Робинсон отказался от дачи свидетельских показаний в суде. Ладно. Он имеет на это право. Он не обязан обвинять самого себя. У вас может возникнуть искушение сделать из этого вывод, что он не хочет выступать, так как знает о своей виновности. Вы можете подумать: «Если ты невиновен, почему не выступить и не сказать об этом прямо?» – Он сделал паузу, достаточную для того, чтобы каждый из присяжных мог задаться таким вопросом и ответить на него сам. – Но это умозаключения неверные. Наша юридическая система строится на совершенно иных принципах. Ответчик обладает презумпцией невиновности, о чем вам и напомнили в начале процесса. И я призываю вас сделать выводы и вынести решение на основе того, что вы слышали, а это, я убежден, ясно указывает на виновность Робинсона, на то, что убийство совершил именно он. Адвокат строит защиту на смутных и непоследовательных утверждениях, а вовсе не на очевидных фактах. Мы стремимся к справедливости приговора, защита же предлагает нам то, с чем ни один здравомыслящий мужчина и ни одна здравомыслящая женщина не согласятся. Зачем я это говорю? Затем, что имеется множество разрозненных доказательств того, что преступление это оставило четкий след, несмотря на то, что мы располагаем юридически полноценным и полученным в соответствии с законом признанием обвиняемого, продиктованным им и затем подписанным в присутствии двух офицеров полиции, в качестве свидетельства мы в нем не нуждаемся: у нас достаточно прямых улик для признания мистера Робинсона виновным. Как я и обещал в своей вступительной речи, мы можем теперь восстановить весь день обвиняемого. У нас есть чек из кафетерия Вавы с соответствующей датой, выбит он был на сорок одну минуту раньше предполагаемой времени смерти потерпевшей. Указанный кафетерий Вавы находится в пяти минутах ходьбы от дома, где жила Джуди. Мы располагаем свидетельством мистера Кигана, коллеги мистера Робинсона, работавшего вместе с ним на бирже, что мистер Робинсон в разговорах своих постоянно возвращался к Джуди Уоррен, описывал ее внешность, рассуждал о том, как выглядит она в топе, который она носила из-за жары. Как показывает мистер Киган, мистера Робинсона очень сердило то, что мисс Уоррен встречалась с другим мужчиной. Мы выслушали и показания мисс Суик, подруги потерпевшей, утверждавшей, что, по мнению мисс Уоррен, за неделю до убийства обвиняемый несколько раз выслеживал ее по дороге домой в пять тридцать дня. Есть свидетельство, что мистер Робинсон в последнее время докучал мисс Уоррен тем, что не оставлял ее в покое. Мисс Суик сказала, что самолично наблюдала ссору обвиняемого с мисс Уоррен. Никаких сомнений у мисс Суик на этот счет не было. Как вы видели, свидетельница не могла совсем точно назвать час, когда это происходило, но это вполне объяснимо. Ведь речь идет о том, что было полгода назад. Что же касается личности того, с кем ссорилась потерпевшая, то тут сомнений у мисс Суик не было – и на обычном допросе, и на перекрестном, и после него она утверждала это совершенно определенно.
У нас имеются также и отпечатки левого большого пальца мистера Робинсона на очках Джуди Уоррен. Каким-то образом палец его отпечатался на ее очках. Может быть, они оставались в близких отношениях, так что он мог снять с нее очки или же она могла попросить его подержать их в руках? Нет. Мисс Суик утверждает, что мисс Уоррен испытывала неприязнь и отвращение к обвиняемому и не доверяла ему. Если я правильно помню ее слова, то мисс Уоррен якобы говорила ей: «Чего это ничтожество лезет ко мне? Надоело!» Обвиняемый больше не привлекал ее. Она всячески его избегала. Она боялась его. И вот опять-таки мне хочется спросить вас, каким образом на очках мисс Уоррен оказался отпечаток пальца мистера Робинсона? Защита попыталась дискредитировать экспертизу капитана Дохерти из передвижной следственной бригады по убийствам, семнадцать лет прослужившего в филадельфийской полиции, где он вполне доказал свою квалификацию, которую еще и повышал на общенациональных судебных семинарах по изучению отпечатков, – так вот, этот капитан Дохерти, прошу заметить, свидетельствует, что отпечаток большого пальца на очках Джуди Уоррен по всем известным науке параметрам совпадает с отпечатком левого большого пальца обвиняемого. Я говорю об общей картине, леди и джентльмены, цепочке улик, тянущейся от трупа Джуди Уоррен к Уильяму Робинсону. Все очень просто – никаких хитростей тут нет, никакого полета фантазии от нас не требуется, ибо мистер Робинсон, заметая следы, проявил крайнюю неловкость…
Надо было постараться, чтобы некоторые детали обстоятельства дела застряли в мозгу присяжных. В застывшую неподвижность зала он метал и метал маленькие красные стрелы-дартс – те разрезали воздух и с чпоканьем прилеплялись к суровым лбам присяжных. Уважай их личность, однако не забывай и о том, что воспитаны они на сериалах. Сделай событие максимально живым и конкретным, приправь болезненные подробности толикой профессиональной сдержанности и возбуди этой аккуратно спланированной акцией гражданский гнев присяжных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113