- Немного погодя она пояснила: - Он пробыл здесь на пять
лет больше договоренного. Когда я поняла, что он не собирается
возвращаться во Францию, то приехала за ним. Но он не хочет уезжать. Он
привязан здесь. Она резко замолчала. Феррис осмотрительно воздержался от
вопроса, что она имела в виду под словом "привязан". Это могла быть
туземная женщина, хотя Беррью не походил на людей такого типа.
Медленно тянулись жаркие утренние часы. Феррис, развалившись в кресле
и наслаждаясь заслуженным отдыхом, ожидал возвращения Беррью. Но тот не
вернулся. И после того, как миновал полдень, Лиз выглядела все более и
более встревоженной.
За час до заката она вышла на веранду в брюках и куртке.
- Я пройдусь до деревни... Скоро вернусь, - сказала она Феррису.
Она не умела врать. Феррис вскочил на ноги.
- Вы идете за своим братом. Где он?
Тревога и сомнение боролись на ее лице.
- Верьте мне, я хочу быть вашим другом. Ваш брат в чем-то замешан, не
так ли?
Она кивнула, побледнев.
- Поэтому он не вернется со мной во Францию. Он не может заставить
себя уехать. Это как ужасный, засасывающий порок.
- Что э т о?
Она покачала головой.
- Я не могу вам сказать. Пожалуйста, ждите меня здесь.
Он смотрел, как она уходит, и внезапно понял, что идет она не вниз по
склону, а вверх, к вершине заросшего лесом плато.
Феррис быстро догнал ее.
- Вам не следует идти в лес одной на слепые поиски.
- Это не слепые поиски. Мне кажется, я знаю, где он, - прошептала
Лиз.
- Но вам туда ходить не нужно. Туземцам это не понравится.
Феррис внезапно понял.
- Это большая роща на вершине плато, где мы нашли туземцев
х_у_н_е_т_и?
Ее несчастное молчание было достаточным ответом.
- Возвращайтесь в бунгало. Я найду его.
Она не шелохнулась. Феррис пожал плечами и двинулся вперед.
- Тогда мы пойдем вместе.
Она заколебалась, затем пошла за ним. Они поднимались по склону
плато, пробираясь через лес.
Клонившееся к западу солнце посылало копья и стрелы горящего золота
через щели в огромном балдахине листвы. Сплошная зелень леса дышала
прогорклыми, горячими испарениями. Даже птицы и обезьяны совершенно
молчали, задыхаясь в эти вечерние часы.
- Беррью замешан в этом странном обряде х_у_н_е_т_и?
Лиз взглянула на него, словно отрицая это, но затем опустила глаза.
- Да. Увлечение ботаникой заставило его заинтересоваться. Теперь он
вовлечен.
Феррис был в недоумении.
- Как могут ботанические интересы затянуть человека в этот безумный,
наркотический ритуал?
Лиз не ответила. Они шли молча, пока не добрались до вершины
лесистого плато.
- Теперь мы должны идти тихо, - прошептала она. - Будет плохо, если
нас здесь увидят.
Роща, покрывавшая плато, была пронизана горизонтальными лучами
красного заходящего солнца. Огромные силк-коттоны и фикусы казались
колоннами, поддерживающими огромный соборный неф темнеющей зелени.
Чуть дальше вырисовывались чудовищные баньяны, которые он видел вчера
в лунном свете. Все остальное казалось карликовым по сравнению с их
массой, бесконечно древней и бесконечно величественной.
Феррис внезапно увидел туземца, маленькую коричневую фигурку в
кустарнике в десятке ярдов впереди, потом еще двоих немного дальше. Они
стояли совершенно неподвижно, отвернувшись от него.
Они х_у_н_е_т_и, понял Феррис, они погружены в странное состояние
замедленной жизни, в это поразительное замедление всех жизненных
процессов. Феррис ощутил бегущий по спине холодок.
- Вам лучше вернуться обратно и ждать, - пробормотал он через плечо.
- Нет, - прошептала она. - Вон Андре.
Феррис повернулся, всматриваясь в указанном направлении, затем тоже
увидел Беррью. Его белокурая голова была обнажена, лицо, неподвижное,
белое, походило на заставшую маску. Он стоял, как изваяние, под большой
дикой фигой в ста футах правее их.
Х У Н Е Т И!
Феррис ожидал подобного, но от этого потрясение было не меньшим. Одно
дело туземцы, мало значащие для него, как человеческие существа, но всего
лишь несколько часов назад он разговаривал с нормальным Беррью, а теперь
увидел его таким!
Беррью стоял в нелепой позе, напоминавшей старомодные "живые статуи".
Одна нога слегка приподнята, тело чуть-чуть подалось вперед, а руки
воздеты кверху.
Как и застывшие туземцы, Беррью был обращен лицом вглубь рощи, туда,
где смутно виднелись гигантские баньяны.
Феррис коснулся его руки.
- Беррью, придите в себя.
- Бесполезно с ним говорить. Он не слышит.
Да, он не слышал. Он жил в таком замедленном темпе, что обычные звуки
не достигали его ушей. Его лицо было жесткой маской, губы чуть-чуть
приоткрыты для дыхания, глаза устремлены вперед. Медленно, очень медленно
веки поползли вниз и прикрыли эти застывшие глаза, затем снова поднялись в
бесконечно медленном моргании. Так же медленно его приподнятая нога
двигалась вниз, к земле.
Движения, пульс, дыхание - все в сто раз медленнее нормального.
Живой, но не человеческим образом - совершенно не человеческим.
Лиз была не так ошеломлена, как Феррис. Позднее он понял, что она уже
видела брата в таком состоянии.
- Мы должны как-то отнести его в бунгало. Я не могу снова позволить
ему остаться здесь на много дней и ночей!
Феррис с радостью взялся за маленькую практическую задачу, которая
ненадолго отвлекла его мысли от этого застывшего ужаса.
- Мы можем соорудить носилки из курток. Я срежу пару шестов. Два
бамбуковых ствола, продернутые в рукава курток, образовали временные
носилки, которые они положили на землю.
Феррис поднял Беррью. Тело его было негнущимся, мускулы твердыми, как
камень, из-за медленного темпа их движения.
Феррис положил молодого француза на носилки, затем взглянул на
девушку.
- Поможете мне нести его или лучше сбегаете за слугой? Она покачала
головой.
- Туземцы не должны знать об этом. Андре не тяжелый. Действительно,
он не был тяжелым. Он был легкий, словно изнуренный длительной лихорадкой,
хотя, как понимал Феррис, никакая лихорадка не могла быть причиной этого.
Зачем молодому ботанику уходить в лес и принимать какой-то мерзкий
первобытный наркотик, замедляющий его почти до состояния ступора? Во всем
этом не было смысла.
Лиз несла свою долю их живой ноши через сгущающиеся сумерки, в
стойком молчании. Даже когда они время от времени клали Беррью, чтобы
отдохнуть, она ничего не говорила.
Она молчала, пока они не добрались до темного бунгало и не положили
Беррью на кровать.
1 2 3 4 5 6 7 8
лет больше договоренного. Когда я поняла, что он не собирается
возвращаться во Францию, то приехала за ним. Но он не хочет уезжать. Он
привязан здесь. Она резко замолчала. Феррис осмотрительно воздержался от
вопроса, что она имела в виду под словом "привязан". Это могла быть
туземная женщина, хотя Беррью не походил на людей такого типа.
Медленно тянулись жаркие утренние часы. Феррис, развалившись в кресле
и наслаждаясь заслуженным отдыхом, ожидал возвращения Беррью. Но тот не
вернулся. И после того, как миновал полдень, Лиз выглядела все более и
более встревоженной.
За час до заката она вышла на веранду в брюках и куртке.
- Я пройдусь до деревни... Скоро вернусь, - сказала она Феррису.
Она не умела врать. Феррис вскочил на ноги.
- Вы идете за своим братом. Где он?
Тревога и сомнение боролись на ее лице.
- Верьте мне, я хочу быть вашим другом. Ваш брат в чем-то замешан, не
так ли?
Она кивнула, побледнев.
- Поэтому он не вернется со мной во Францию. Он не может заставить
себя уехать. Это как ужасный, засасывающий порок.
- Что э т о?
Она покачала головой.
- Я не могу вам сказать. Пожалуйста, ждите меня здесь.
Он смотрел, как она уходит, и внезапно понял, что идет она не вниз по
склону, а вверх, к вершине заросшего лесом плато.
Феррис быстро догнал ее.
- Вам не следует идти в лес одной на слепые поиски.
- Это не слепые поиски. Мне кажется, я знаю, где он, - прошептала
Лиз.
- Но вам туда ходить не нужно. Туземцам это не понравится.
Феррис внезапно понял.
- Это большая роща на вершине плато, где мы нашли туземцев
х_у_н_е_т_и?
Ее несчастное молчание было достаточным ответом.
- Возвращайтесь в бунгало. Я найду его.
Она не шелохнулась. Феррис пожал плечами и двинулся вперед.
- Тогда мы пойдем вместе.
Она заколебалась, затем пошла за ним. Они поднимались по склону
плато, пробираясь через лес.
Клонившееся к западу солнце посылало копья и стрелы горящего золота
через щели в огромном балдахине листвы. Сплошная зелень леса дышала
прогорклыми, горячими испарениями. Даже птицы и обезьяны совершенно
молчали, задыхаясь в эти вечерние часы.
- Беррью замешан в этом странном обряде х_у_н_е_т_и?
Лиз взглянула на него, словно отрицая это, но затем опустила глаза.
- Да. Увлечение ботаникой заставило его заинтересоваться. Теперь он
вовлечен.
Феррис был в недоумении.
- Как могут ботанические интересы затянуть человека в этот безумный,
наркотический ритуал?
Лиз не ответила. Они шли молча, пока не добрались до вершины
лесистого плато.
- Теперь мы должны идти тихо, - прошептала она. - Будет плохо, если
нас здесь увидят.
Роща, покрывавшая плато, была пронизана горизонтальными лучами
красного заходящего солнца. Огромные силк-коттоны и фикусы казались
колоннами, поддерживающими огромный соборный неф темнеющей зелени.
Чуть дальше вырисовывались чудовищные баньяны, которые он видел вчера
в лунном свете. Все остальное казалось карликовым по сравнению с их
массой, бесконечно древней и бесконечно величественной.
Феррис внезапно увидел туземца, маленькую коричневую фигурку в
кустарнике в десятке ярдов впереди, потом еще двоих немного дальше. Они
стояли совершенно неподвижно, отвернувшись от него.
Они х_у_н_е_т_и, понял Феррис, они погружены в странное состояние
замедленной жизни, в это поразительное замедление всех жизненных
процессов. Феррис ощутил бегущий по спине холодок.
- Вам лучше вернуться обратно и ждать, - пробормотал он через плечо.
- Нет, - прошептала она. - Вон Андре.
Феррис повернулся, всматриваясь в указанном направлении, затем тоже
увидел Беррью. Его белокурая голова была обнажена, лицо, неподвижное,
белое, походило на заставшую маску. Он стоял, как изваяние, под большой
дикой фигой в ста футах правее их.
Х У Н Е Т И!
Феррис ожидал подобного, но от этого потрясение было не меньшим. Одно
дело туземцы, мало значащие для него, как человеческие существа, но всего
лишь несколько часов назад он разговаривал с нормальным Беррью, а теперь
увидел его таким!
Беррью стоял в нелепой позе, напоминавшей старомодные "живые статуи".
Одна нога слегка приподнята, тело чуть-чуть подалось вперед, а руки
воздеты кверху.
Как и застывшие туземцы, Беррью был обращен лицом вглубь рощи, туда,
где смутно виднелись гигантские баньяны.
Феррис коснулся его руки.
- Беррью, придите в себя.
- Бесполезно с ним говорить. Он не слышит.
Да, он не слышал. Он жил в таком замедленном темпе, что обычные звуки
не достигали его ушей. Его лицо было жесткой маской, губы чуть-чуть
приоткрыты для дыхания, глаза устремлены вперед. Медленно, очень медленно
веки поползли вниз и прикрыли эти застывшие глаза, затем снова поднялись в
бесконечно медленном моргании. Так же медленно его приподнятая нога
двигалась вниз, к земле.
Движения, пульс, дыхание - все в сто раз медленнее нормального.
Живой, но не человеческим образом - совершенно не человеческим.
Лиз была не так ошеломлена, как Феррис. Позднее он понял, что она уже
видела брата в таком состоянии.
- Мы должны как-то отнести его в бунгало. Я не могу снова позволить
ему остаться здесь на много дней и ночей!
Феррис с радостью взялся за маленькую практическую задачу, которая
ненадолго отвлекла его мысли от этого застывшего ужаса.
- Мы можем соорудить носилки из курток. Я срежу пару шестов. Два
бамбуковых ствола, продернутые в рукава курток, образовали временные
носилки, которые они положили на землю.
Феррис поднял Беррью. Тело его было негнущимся, мускулы твердыми, как
камень, из-за медленного темпа их движения.
Феррис положил молодого француза на носилки, затем взглянул на
девушку.
- Поможете мне нести его или лучше сбегаете за слугой? Она покачала
головой.
- Туземцы не должны знать об этом. Андре не тяжелый. Действительно,
он не был тяжелым. Он был легкий, словно изнуренный длительной лихорадкой,
хотя, как понимал Феррис, никакая лихорадка не могла быть причиной этого.
Зачем молодому ботанику уходить в лес и принимать какой-то мерзкий
первобытный наркотик, замедляющий его почти до состояния ступора? Во всем
этом не было смысла.
Лиз несла свою долю их живой ноши через сгущающиеся сумерки, в
стойком молчании. Даже когда они время от времени клали Беррью, чтобы
отдохнуть, она ничего не говорила.
Она молчала, пока они не добрались до темного бунгало и не положили
Беррью на кровать.
1 2 3 4 5 6 7 8