- Убейте их! - пульсировали чужие мысли.
Беррью снова заговорил, не отрывая глаз от Ферриса:
- Беги, Лиз. Уходи из леса. А этот... убийца должен умереть.
Он бросился на Ферриса, в его белом лице и стиснутых кулаках ясно
читалась смерть.
Они упали, сжимая друг друга в объятиях, и уже скользили вокруг них
лианы, делая петли и опутывая их, и стягивая их все туже!
А затем лес закричал.
Акустические и телепатические крики раздались одновременно, полные
ужаса. Крики были полны нечеловеческой агонии.
Хватка Беррью разжалась. Француз, спутанный вместе с Феррисом
кольцами лиан, поднял в ужасе глаза.
Затем и Феррис увидел, что случилось. Маленькая пробирка разбилась,
ударившись о ствол баньяна, когда Беррью напал на Ферриса.
И щепотка серо-зеленой плесени разнеслась по лесу быстрее, чем пламя!
Вырвавшись на свободу, серо-зеленый убийца распространялся, размножаясь с
ужасной быстротой!
- Боже! - завопил Беррью. - Нет... Нет!..
Даже в нормальном темпе болезнь распространяется мгновенно, а для
Ферриса и остальных, живших в замедленном темпе, она бушевала холодным
пламенем смерти.
Она охватила стволы, ветви и воздушные корни величественных баньянов,
съедая листья, споры и почки. Она торжествующе понеслась по земле, по
лианам, траве и кустам, ворвалась на другие деревья по воздушным мостам
лиан.
И она прыгала среди лиан, опутавших двух человек! В безумной,
смертельной агонии лианы корчились и стягивались.
Феррис почувствовал затхлую плесень во рту и ноздрях, ощутил, как
лианы, словно стальные кабели, выдавливают из него жизнь. Мир потемнел...
Затем сверкнуло и просвистело стальное лезвие, и давление ослабло.
Голос Лиз достиг его ушей, руки Лиз пытались вытащить его из умирающих,
сжимающихся лиан, которые она частично перерубила. Он выкарабкался на
свободу.
- Мой брат! - задыхаясь, воскликнула Лиз.
Феррис неуклюже рубил мачете массу умирающих, корчащихся змей-лиан,
все еще опутывающих Беррью.
Когда Феррис разрезал лианы, показалось его лицо. Оно было
темно-багровым, застывшим, с остановившимися, мертвыми глазами. Петля
лианы обвилась вокруг его шеи.
Лиз опустилась возле него на колени, горько рыдая, но Феррис поставил
ее на ноги.
- Нужно убираться отсюда! Он мертв... но я позабочусь о его теле.
- Нет, оставь его здесь, - всхлипнула она. - Оставь его здесь, в
лесу.
Мертвые глаза, видящие смерть чужого мира, с которым он теперь слился
навеки... Да, это было правильно.
Сердце Ферриса дрогнуло, когда он пошел с Лиз назад через лес,
колыхавшийся и бушевавший в смертных муках.
Далеко во все стороны летела серо-зеленая смерть. И все слабее,
слабее доносились странные телепатические крики. Он так и не был уверен,
что слышал их на самом деле.
- Мы умираем, братья! Мы умираем!
А затем, когда Феррису уже казалось, что его здравый ум вот-вот
погибнет под весом чужой агонии, произошла внезапная перемена.
Пульсация смены дня и ночи стала растягиваться, каждый период света и
тьмы становился все длиннее и длиннее...
Период головокружительного беспамятства вменился полным сознанием.
Они неподвижно стояли в большом лесу, в ярком солнечном свете.
Они больше не были х_у_н_е_т_и.
Хлорофилловый экстракт в их телах исчерпал свою силу и они вернулись
к обычному темпу человеческой жизни.
Лиз ошеломленно подняла глаза на лес, который теперь казался
застывшим, мирным, безмятежным - и в котором серо-зеленая болезнь ползла
так медленно, что они не видели ее движения.
- Тот же лес, и он по-прежнему корчится в агонии, - хрипло сказал
Феррис. - Но теперь мы снова живем с нормальной скоростью и не можем этого
видеть.
- Пожалуйста, уедем! - Девушка содрогнулась. - Прочь отсюда, сейчас
же!
У них заняло около часа вернуться в бунгало и упаковать вещи, которые
можно было унести с собой.
Они вышли на тропу, спускавшуюся к Меконгу.
В свете заходящего солнца была хорошо видна область больного леса,
значительно продвинувшаяся вдоль их пути к реке.
- Эта болезнь убьет весь лес? - спросила девушка.
- Нет, лес будет бороться и со временем победит. Но для него это
будет очень не скоро. По нашему счету - через годы, десятилетия. Хотя он
это воспримет быстрее, свирепая борьба бушует уже сейчас.
Когда они тронулись в путь, Феррису показалось, что в его голове все
еще пульсирует слабый, отдаленный, чужой крик:
- Мы умираем, братья!
Он не оглянулся, но знал, что никогда больше не вернется ни в этот,
ни в какой другой лес, что с его профессией покончено и больше он никогда
не убьет ни одно дерево.
1 2 3 4 5 6 7 8