Затем Де-Витт заинтересовался Гринами, и когда вышел на Говарда, то всплыло и имя Фрэнка. Ему понадобился человек, чтобы следить за Фрэнком в злачных местах близ Уаттса.
– А почему они разыскивали Фрэнка?
– Де-Витт охотился за деньгами мистера Картера, а Джоппи сам хотел завладеть ими.
Солнечные лучи упали на зеленый блокнот мистера Райтсмита. Я взмок от пота, словно все они сосредоточились на мне.
– Каким образом вы все это узнали, Изи? – спросил Миллер.
– От Олбрайта. У него возникли подозрения, когда убили Говарда, а когда погибла и Коретта, у него уже не осталось каких-либо сомнений на этот счет.
– Но почему? – воскликнул Райтсмит. Взоры всех присутствующих обратились ко мне. У меня было такое ощущение, словно я держу ответ перед судом присяжных.
– Потому что они следили и за Кореттой. Она проводила немало времени в обществе Гринов.
– Почему же у вас не возникло подозрений, Изи? – спросил Миллер. – Почему вы не рассказали нам обо всем этом, когда мы привезли вас в участок?
– Тогда я всего этого еще не знал. Джоппи и Олбрайт пустили меня по следу Фрэнка Грина. Говард Грин был уже мертв, а о Коретте мне ничего не было известно.
– Продолжайте, мистер Роулинз, – сказал мистер Райтсмит.
– Я не смог найти Фрэнка. Никто не знал, где он находится. Но кое-что мне все-таки удалось выяснить. Прошел слух, будто смерть кузины явилась для него серьезным потрясением и он задался целью отомстить за нее. Думаю, он избрал своей жертвой Терена. О Джоппи он ничего не знал.
– Значит, вы думаете, что Терена убил Фрэнк Грин? – Миллер не скрывал отвращения. – А Джоппи разделался с Фрэнком Грином и Де-Виттом Олбрайтом?
– Я рассказал только все то, что мне известно, – заявил я, напустив на себя невинный вид.
– А как насчет Ричарда Мак-Ги? – Миллер поднялся со своего стула. – Он заколол себя сам?
– О нем я ничего не знаю, – сказал я.
Они еще два часа допрашивали меня. Но я снова и снова повторял одно и то же. Получалось, что практически во всех убийствах был повинен Джоппи. Его обуяла алчность. Узнав о смерти Де-Витта, я поспешил к мистеру Картеру, и тот решил обратиться в полицию.
Когда я закончил свой рассказ, Райтсмит сказал:
– Большое вам спасибо, мистер Роулинз. А теперь вы нас извините.
Мейсон и Миллер, адвокат Картера Джером Даффи и я покинули кабинет вице-мэра. Даффи пожал мне руку и улыбнулся:
– Увидимся с вами по ходу следствия.
– А зачем это?
– Пустая формальность, сэр. Когда расследуется серьезное преступление, опрашиваются свидетели и прочие лица, так или иначе способные помочь следствию.
Это прозвучало так, словно речь шла о штрафе за парковку автомобиля в неположенном месте.
Даффи вошел в лифт вместе с Мейсоном и Миллером, а я стал спускаться по лестнице, подумывая, не отправиться ли мне домой пешком. В заднем дворике у меня зарыты деньги, заработанные за два года, и я на свободе. Мне ничто не грозило, ничто не омрачало мою жизнь. Пришлось пройти через суровые испытания, так ведь сурова и сама жизнь. И тут уж ничего не поделаешь. Внизу меня ожидал Миллер.
– Вы нашли себе могущественного покровителя, – заметил он.
– Я вас не понимаю, – сказал я, хотя все прекрасно понял.
– Думаете, Картер станет спасать вашу задницу всякий раз, как мы будем арестовывать вас за переход улицы в неположенном месте, или за то, что вы плюнули на мостовую, или за нарушение общественного порядка? Думаете, он сразу же бросится вам на помощь?
– Почему я должен беспокоиться об этом?
– Вам как раз есть о чем беспокоиться. – Изможденное лицо Миллера почти вплотную придвинулось ко мне. Я отчетливо ощутил запах виски, жевательной резинки и пота. – Потому что и я обязан беспокоиться.
– О чем же?
– Я говорил с прокурором, Изекиель. У нас имеются неидентифицированные отпечатки пальцев.
– Может, они принадлежат Джоппи? Вы сможете установить это, когда найдете его.
– Может быть. Но Джоппи – боксер. Зачем ему понадобилось браться за нож?
Я не знал, что ответить.
– Откройся мне, сынок, откройся. И тогда я оставлю тебя в покое. Я забуду про «случайные» стечения обстоятельств, благодаря которым ты постоянно оказывался в центре событий и даже выпивал с Кореттой вечером, накануне ее убийства. Но если ты будешь продолжать скрытничать, я позабочусь о том, чтобы ты провел остаток своей жизни за решеткой.
– Вы могли бы проверить отпечатки пальцев у Джуниора Форни.
– Кто он такой?
– Вышибала в забегаловке Джона. Может статься, что это он.
Вполне могло статься, что, когда я спускался по лестнице мэрии, это был последний момент моей жизни на свободе. Я до сих пор помню матовые стекла окон и мягкий свет.
Глава 31
– Кажется, все обошлось, Изи?
– Что? – Я поливал георгины и оторвался от своего занятия.
Оделл то и дело прикладывался к бутылке с элем.
– Дюпре в порядке, и полиция нашла убийц.
– Это так.
– Но знаешь, что-то беспокоит меня.
– Что именно, Оделл?
– Видишь ли, вот уже три месяца, как ты не работаешь и, насколько я понимаю, не ищешь работу.
Горная гряда Сан-Бернардино особенно прекрасна осенью. Ветры разгоняют смог, и от взгляда в небо захватывает дыхание.
– Я работаю.
– Ты работаешь по ночам?
– Время от времени.
– Что значит «время от времени»?
– Теперь я работаю на себя, Оделл. И сразу на двух работах.
– Да?
– Во-первых, я на аукционе купил себе дом и сдаю его внаем.
– Откуда ты взял столько денег?
– Компенсация за увольнение из «Чемпиона». И знаешь, не уплаченные за дом налоги оказались не так уж и велики.
– А что во-вторых?
– Я берусь за другое дело, когда мне нужно немного подзаработать. Частное расследование.
– Не ври.
– Я не вру.
– И на кого ты работаешь?
– На людей, которых знаю сам, и на людей, которых знают они.
– Например?
– Одна из них Мэри Уайт.
– И что же она тебе поручила?
– Рональд удрал от нее два месяца назад. Я выследил его в Сиэтле и сообщил ей адрес. Ее семья вернула беглеца домой.
– Что еще?
– Я нашел сестру Рикардо в Гальвестоне и рассказал ей, что Розетта с ним делает. Когда она приехала и избавила его от Розетты, я получил немного денег.
– Черт! – Оделл впервые выругался в моем присутствии. – А не кажется ли тебе, что это опасная работа?
– Кажется. Но, как известно, человек может лишиться жизни, переходя улицу. По крайней мере, я честно зарабатываю свои деньги.
* * *
В тот день мы обедали с Оделлом. Угощал я. Мы сидели в садике перед домом, потому что в Лос-Анджелесе было все еще жарко.
– Оделл!
– Я слушаю, Изи.
– Допустим, ты знаешь, что это плохой человек, вернее, ты знаешь, что он сделал что-то плохое, но ты не передал его в руки закона, потому что он твой приятель, как, по-твоему, это правильно или нет?
– Изи, друзья – это единственное, что у нас есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43