– Вопрос в записной книжке, которую мой клиент передал в руки мисс Стрит.
– Кто вам это сказал?
– Мой клиент.
– Что конкретно было сказано о записной книжке?
– Записная книжка – удивительной силы бомба, Мейсон. Адвокат, завладевший данным литературным шедевром, теперь запросто сможет позвонить самым богатым семьям города. Позвонить и уведомить их, что у него есть записная книжка доктора Бэбба. Он посоветует им поверить в его благоразумие. Буквально за одну ночь его положение станет более чем завидным. У него появится масса богатых и респектабельных клиентов. Он сможет позабыть мышиную возню адвоката по уголовным делам, он сможет заняться торговлей или перейти на работу в крупную корпорацию. Короче говоря, мы можем ухватить за хвост свою жар-птицу. Эта записная книжка настоящая золотая жила, мистер Мейсон, и ее хватит на двоих.
– Я не понимаю, о чем речь, – ответил Мейсон.
– Не надо строить из себя тупого, – возразил Кинзи. – И не надо бояться вероятности себя скомпрометировать. Посмотрите, – Кинзи распахнул пальто и широко развел руки, – на мне нет ни какой звукозаписывающей аппаратуры. Посмотрите, посмотрите...
– Мы с вами по-разному смотрим на вещи, Кинзи, – заявил Мейсон, поднявшись из-за стола.
– Знаю, – Кинзи был готов к подобному повороту разговора. – Вы ведь один из немногих везунчиков. Вы спасаете и защищаете клиента только по той причине, что он действительно невиновен. Я спасаю и защищаю клиента только если пробиваю брешь в версии обвинения или вынуждаю присяжных не прийти к единому мнению. Меня обвиняют в фабрикации лжесвидетельств, подкупе присяжных и утаивании улик. Вы удачливы и чертовски находчивы. Вы можете себе позволить основывать работу на этических нормах. Я не могу. Я участвую в этой мышиной возне, и меня рано или поздно загонят в мышеловку. В такой день меня лишат права адвокатской практики и, поэтому, смотря в будущее, я должен отложить сейчас достаточно, чтобы смотреть в это самое будущее спокойно. Сложившаяся ситуация может стать решением всех вопросов. Она – тот сон, который может стать явью. Вы понимаете это так же хорошо, как и я. Нам даже не придется прибегать к шантажу. Нам и надо только, что дать знать Джону Доу, крупному банкиру, и Ричарду Роу, финансисту, что их сын или дочь были, соответственно, продуктами гениально продуманной схемы доктора Бэбба, которая устраняла длительную и трудоемкую процедуру усыновления [Джон Доу – воображаемый истец в судебном процессе; Ричард Роу – ответчик в судебном процессе]. Мы даже не станем просить денег. Мы просто сообщим им, что нам конкретно известно, и кто мы есть такие. И еще мы скажем, что мы им крайне сочувствуем и сделаем все возможное, чтобы защитить их интересы. Им не придется даже платить деньги за шантаж. Эти люди стоят во главе корпораций, на которые работают десятки адвокатов. И они платят им многие тысячи долларов. Они будут постоянно иметь нас в виду, когда потребуется работа в корпорации. Мы будем посещать их клубы. Мы устроимся на самом первом этаже капиталовложений. Мы станем богатыми, респектабельными и независимыми людьми. Окружной прокурор и его заместители, ненавидящие нас в данный момент лютой ненавистью, начнут подлизываться и искать нашей дружбы. Мы заручимся общественной поддержкой, обретем вес и влияние. Губернатор начнет консультироваться с нами, когда надо будет назначить кого-нибудь в судейскую коллегию. Мы войдем в круг посвященных людей, имеющих огромное влияние. От нас буквально начнет разить респектабельностью. Мы избавимся от этой скользкой и противной работы адвокатов по уголовным делам.
– Допускаю, мистер Кинзи, – ответил Мейсон, – что вы именно так и смотрите на жизнь вокруг себя. Я смотрю на вещи иначе. Работа юриста по уголовным делам становится мерзкой лишь тогда, когда сам юрист делает ее омерзительной. И она не есть мышиная возня до тех пор, пока вы сами не скатываетесь до мышиного состояния. Закон предоставляет каждому человеку, обвиненному в каком-бы-то-ни-было преступлении, возможность защитить себя, используя свидетельские показания, дает ему шанс подвергнуть этих свидетелей перекрестному допросу, а затем передать свое дело на рассмотрение Суда Присяжных. Закон охраняет его конституционные права и гарантии против ложных обвинений. И...
– Прекратите, черт вас подери! – сердито прервал его Кинзи. Приберегите эти излияния для присяжных или для заседания коллегии адвокатов. Не тратьте время попусту, на меня ваша демагогия не действует. Вы удачливый человек. Вы проницательны и хитры. Вы в состоянии с легкостью выбирать себе невиновных клиентов и освобождать их из-под стражи с последним ударом часов, разыгрывая при этом мелодраму самой высокой пробы. Но не обманывайте самого себя. Ведь именно тот факт, что вы представляете невиновных клиентов, помог вам нажить очень влиятельных врагов. Окружной прокурор охотится за вами с такой же яростью, как и за мной. Он мечтает о том, чтобы лишить вас лицензии адвоката, а у меня сейчас в руках все факты, которые помогут ему этого добиться. Давайте говорить начистоту, Мейсон. Давайте смотреть фактам в лицо.
– Что вы под этим подразумеваете?
– Вы понимаете, что именно я подразумеваю. Вы получили украденную вещь, принадлежавшую умершему, точнее – убитому. Все, что от меня в данной ситуации требуется, в нужный момент поставить моего клиента на место для дачи свидетельских показаний. Все, что мне нужно сделать – кое-что кое-кому шепнуть, и я сразу стану любимым сыном, в то время как вы окажетесь в безвыходном положении.
– Вы намерены именно так и поступить? – спросил Мейсон.
– Я намерен получить деньги, – жестко произнес Кинзи. – Я намерен получить гонорар. Я не намерен таскать юридические каштаны из огня для крупного торговца, а в отместку получить несколько пенсов от его секретарши, или закладную на потрепанный форд, за который еще не выплачена вся сумма. Вокруг меня в этом деле так и плещутся крупные суммы денег и я н_а_м_е_р_е_н_ получить какую-то их часть.
– А затем? – поинтересовался Мейсон.
– А затем я намерен завладеть записной книжкой доктора. Я намерен найти в ней информацию, которая сделает нас обоих богатыми людьми. Я не собираюсь ее прихапать. Я собираюсь поровну поделиться с вами. В ней хватит информации для двоих. Доктор Бэбб мертв. Он оставил после себя записную книжку, которая содержит секретов больше, чем на миллион долларов, и не по ценам черного рынка, а по вполне официальным расценкам.
– Но ваше предложение звучит как шантаж в отношении меня, – подметил Мейсон.
– Не старайтесь казаться наивным, – кисло ухмыльнулся Кинзи. – До нас никто не сможет дотянуться даже десятифутовым багром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– Кто вам это сказал?
– Мой клиент.
– Что конкретно было сказано о записной книжке?
– Записная книжка – удивительной силы бомба, Мейсон. Адвокат, завладевший данным литературным шедевром, теперь запросто сможет позвонить самым богатым семьям города. Позвонить и уведомить их, что у него есть записная книжка доктора Бэбба. Он посоветует им поверить в его благоразумие. Буквально за одну ночь его положение станет более чем завидным. У него появится масса богатых и респектабельных клиентов. Он сможет позабыть мышиную возню адвоката по уголовным делам, он сможет заняться торговлей или перейти на работу в крупную корпорацию. Короче говоря, мы можем ухватить за хвост свою жар-птицу. Эта записная книжка настоящая золотая жила, мистер Мейсон, и ее хватит на двоих.
– Я не понимаю, о чем речь, – ответил Мейсон.
– Не надо строить из себя тупого, – возразил Кинзи. – И не надо бояться вероятности себя скомпрометировать. Посмотрите, – Кинзи распахнул пальто и широко развел руки, – на мне нет ни какой звукозаписывающей аппаратуры. Посмотрите, посмотрите...
– Мы с вами по-разному смотрим на вещи, Кинзи, – заявил Мейсон, поднявшись из-за стола.
– Знаю, – Кинзи был готов к подобному повороту разговора. – Вы ведь один из немногих везунчиков. Вы спасаете и защищаете клиента только по той причине, что он действительно невиновен. Я спасаю и защищаю клиента только если пробиваю брешь в версии обвинения или вынуждаю присяжных не прийти к единому мнению. Меня обвиняют в фабрикации лжесвидетельств, подкупе присяжных и утаивании улик. Вы удачливы и чертовски находчивы. Вы можете себе позволить основывать работу на этических нормах. Я не могу. Я участвую в этой мышиной возне, и меня рано или поздно загонят в мышеловку. В такой день меня лишат права адвокатской практики и, поэтому, смотря в будущее, я должен отложить сейчас достаточно, чтобы смотреть в это самое будущее спокойно. Сложившаяся ситуация может стать решением всех вопросов. Она – тот сон, который может стать явью. Вы понимаете это так же хорошо, как и я. Нам даже не придется прибегать к шантажу. Нам и надо только, что дать знать Джону Доу, крупному банкиру, и Ричарду Роу, финансисту, что их сын или дочь были, соответственно, продуктами гениально продуманной схемы доктора Бэбба, которая устраняла длительную и трудоемкую процедуру усыновления [Джон Доу – воображаемый истец в судебном процессе; Ричард Роу – ответчик в судебном процессе]. Мы даже не станем просить денег. Мы просто сообщим им, что нам конкретно известно, и кто мы есть такие. И еще мы скажем, что мы им крайне сочувствуем и сделаем все возможное, чтобы защитить их интересы. Им не придется даже платить деньги за шантаж. Эти люди стоят во главе корпораций, на которые работают десятки адвокатов. И они платят им многие тысячи долларов. Они будут постоянно иметь нас в виду, когда потребуется работа в корпорации. Мы будем посещать их клубы. Мы устроимся на самом первом этаже капиталовложений. Мы станем богатыми, респектабельными и независимыми людьми. Окружной прокурор и его заместители, ненавидящие нас в данный момент лютой ненавистью, начнут подлизываться и искать нашей дружбы. Мы заручимся общественной поддержкой, обретем вес и влияние. Губернатор начнет консультироваться с нами, когда надо будет назначить кого-нибудь в судейскую коллегию. Мы войдем в круг посвященных людей, имеющих огромное влияние. От нас буквально начнет разить респектабельностью. Мы избавимся от этой скользкой и противной работы адвокатов по уголовным делам.
– Допускаю, мистер Кинзи, – ответил Мейсон, – что вы именно так и смотрите на жизнь вокруг себя. Я смотрю на вещи иначе. Работа юриста по уголовным делам становится мерзкой лишь тогда, когда сам юрист делает ее омерзительной. И она не есть мышиная возня до тех пор, пока вы сами не скатываетесь до мышиного состояния. Закон предоставляет каждому человеку, обвиненному в каком-бы-то-ни-было преступлении, возможность защитить себя, используя свидетельские показания, дает ему шанс подвергнуть этих свидетелей перекрестному допросу, а затем передать свое дело на рассмотрение Суда Присяжных. Закон охраняет его конституционные права и гарантии против ложных обвинений. И...
– Прекратите, черт вас подери! – сердито прервал его Кинзи. Приберегите эти излияния для присяжных или для заседания коллегии адвокатов. Не тратьте время попусту, на меня ваша демагогия не действует. Вы удачливый человек. Вы проницательны и хитры. Вы в состоянии с легкостью выбирать себе невиновных клиентов и освобождать их из-под стражи с последним ударом часов, разыгрывая при этом мелодраму самой высокой пробы. Но не обманывайте самого себя. Ведь именно тот факт, что вы представляете невиновных клиентов, помог вам нажить очень влиятельных врагов. Окружной прокурор охотится за вами с такой же яростью, как и за мной. Он мечтает о том, чтобы лишить вас лицензии адвоката, а у меня сейчас в руках все факты, которые помогут ему этого добиться. Давайте говорить начистоту, Мейсон. Давайте смотреть фактам в лицо.
– Что вы под этим подразумеваете?
– Вы понимаете, что именно я подразумеваю. Вы получили украденную вещь, принадлежавшую умершему, точнее – убитому. Все, что от меня в данной ситуации требуется, в нужный момент поставить моего клиента на место для дачи свидетельских показаний. Все, что мне нужно сделать – кое-что кое-кому шепнуть, и я сразу стану любимым сыном, в то время как вы окажетесь в безвыходном положении.
– Вы намерены именно так и поступить? – спросил Мейсон.
– Я намерен получить деньги, – жестко произнес Кинзи. – Я намерен получить гонорар. Я не намерен таскать юридические каштаны из огня для крупного торговца, а в отместку получить несколько пенсов от его секретарши, или закладную на потрепанный форд, за который еще не выплачена вся сумма. Вокруг меня в этом деле так и плещутся крупные суммы денег и я н_а_м_е_р_е_н_ получить какую-то их часть.
– А затем? – поинтересовался Мейсон.
– А затем я намерен завладеть записной книжкой доктора. Я намерен найти в ней информацию, которая сделает нас обоих богатыми людьми. Я не собираюсь ее прихапать. Я собираюсь поровну поделиться с вами. В ней хватит информации для двоих. Доктор Бэбб мертв. Он оставил после себя записную книжку, которая содержит секретов больше, чем на миллион долларов, и не по ценам черного рынка, а по вполне официальным расценкам.
– Но ваше предложение звучит как шантаж в отношении меня, – подметил Мейсон.
– Не старайтесь казаться наивным, – кисло ухмыльнулся Кинзи. – До нас никто не сможет дотянуться даже десятифутовым багром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46