– Дон прирожденный труженик. Он все время занят каким-нибудь делом. Так было и с вытянутым газоном, который был слишком маленьким, чтобы называться лужайкой, а Дон взял, да и соорудил прекрасный садик с прудом для серебристых карасей, с маленьким искусственным водопадом, бегущим меж декоративных скал. Обратите внимание, мистер Мейсон, все камни имеют разные цвета и оттенки. Дон Дерби привозил их из разных частей страны. Как только Дону удавалось уехать на несколько дней, он привозил домой настоящую коллекцию камней. Ему нравится выезжать в пустынные места на изыскания...
– Минералов? – спросил Мейсон.
– Нет, не минералов. Просто на поиски обломков скал. Не думаю, что он в состоянии отличить один минерал от другого, но я больше чем уверена, что многие куски действительно представляют ценность. Некоторые из них тяжелые, как свинец. К примеру тот, что он привез домой из последней поездки. Когда это было, Мотли? Примерно с месяц назад?
– Скорее всего, так, – подтвердил ее муж.
– Я понимаю, вы хотите узнать, что же произошло, мистер Мейсон, вспомнила миссис Данкирк, – и, Боже Правый, я знаю, насколько вы занятой человек. Я читала о многих ваших делах. Вы просто блестяще их проводили!
Мейсон настороженно улыбнулся.
– Обычные дела, – заметил Данкирк. – Он за долгие годы практики просто наловчился делать их блестящими.
– Знаешь что, Мотли, не мешай-ка мне рассказывать, – строго произнесла миссис Данкирк, – а иначе наши гости никогда ничего так и не узнают.
Делла Стрит открыла записную книжку, и ее рука с карандашом зависла над страницей.
– Полицейские попросили меня как можно точнее определить время, начала миссис Данкирк, – но мне крайне сложно сделать это с точностью до минуты. Мне пришлось из мелких фрагментов составлять единую картину. Над крыльцом дома доктора Бэбба горела лампа. Какое-то время я сидела здесь вместе с Мотли. Он напечатал первую партию фотографий и с нетерпением отправился печать вторую. Он спустился вниз, в свою лабораторию. Это произошло где-то примерно в восемь пятнадцать. Я в тот момент решила, что неплохо было бы выпить чашечку горячего шоколада. Я пошла на кухню и приготовила напиток, а затем вернулась, чтобы, сидя в кресле перед окном, потягивать шоколад и наслаждаться видом из окна. Так что я вернулась к окну примерно в восемь-тридцать. Конечно, я могу судить лишь приблизительно.
Она на секунду замолчала. Смолкло и пианино, но почти мгновенно заиграло вновь – джазовую тему сменил классический этюд. Миссис Данкирк тут же пустилась в объяснения:
– Это моя племянница Гертруда. Она приехала погостить и поживет у нас еще несколько недель. Молодежь в наши дни – сущее наказание. Она ни минуты не может просидеть спокойно. Ой, она ужасно расстроится, когда узнает про кота и серебристого карася. Ей так нравятся эти рыбки. Она может долго-предолго сидеть возле бассейна и кормить с руки рыбок. Вернее, еще несколько дней и она несомненно приручила бы их.
– Сколько лет вашей племяннице? – поинтересовался Мейсон.
– Шестнадцать.
– А она ничего не видела прошлым вечером?
– О, Боже, нет! Она находилась в глубине дома и играла на пианино.
– Она играет очень хорошо, но в то же время... в ее игре ощущается механический ритм.
Миссис Данкирк рассмеялась и объяснила:
– Конечно же, он есть. Это механическое пианино. Это одно из самых дорогих сокровищ Мотли, настоящий антиквариат. Старинное устройство, работавшее с помощью э-э... кузнечных мехов и ленты перфорированной бумаги. Но Мотли заменил старинные внутренности на электромотор. У него ведь настоящее хранилище старинных вещей. Боже мой! Иногда мне кажется, что Гертруда испортит пианино. Она сидела возле него весь прошлый вечер и прекратила играть только после полуночи.
– Мы можем с ней поговорить? – спросил Мейсон, и комната тут же погрузилась в напряженно-гнетущую тишину. Мотли Данкирк прокашлялся и произнес:
– Не думаю, что это целесообразно. Она ничего не видела.
– Она невероятно застенчива, – пояснила миссис Данкирк.
– Легко расстраивается и сильно нервничает из-за любой мелочи, подхватил мистер Данкирк.
И вновь наступила бьющая по ушам тишина.
– Давайте-ка вернемся к моему рассказу, – вспомнила миссис Данкирк. Так на чем бишь я остановилась?.. Ага, я начала вам рассказывать об этой девушке. Ну конечно же. Я увидела, как молодая девушка идет по улице. Понимаете, было уже достаточно поздно. Я увидела ее и подумала, что такой молодой женщине не стоило бы гулять без сопровождения так поздно. А потом я с удивлением подумала, а кто она такая? Я сразу отбросила мысль, что она живет где-то по-соседству. Мне нечего было больше делать, как только смотреть, поэтому я взяла бинокль с кофейного столика, он всегда лежит у нас на кофейном столике, чтобы его удобно было брать, и стала досконально изучать ее. И вот тогда-то она свернула к дому доктора Бэбба. Я хорошо успела рассмотреть ее, пока она стояла на крыльце под лампой. На ней был серый жакет из шотландки с голубовато-зеленой гофрированной блузкой и... коричневые туфли. Ага, и серая юбка. Волосы у нее – темно-каштановые. Цвет глаз я не разглядела. Шляпки не было...
– Одну секунду, – прервал Мейсон, – был ли у нее с собой какой-нибудь чемоданчик или сумочка? Или что-либо еще, когда она входила?
– Сейчас я не в силах восстановить картинку совершенно ясно, но я не думаю, что у нее с собой что-то было. С полной уверенностью я заявить не могу, просто говорю, как помню. Вот когда она выбегала из дома, у нее с собой ничего не было.
– Продолжайте, – попросил Мейсон.
– Итак, молодая женщина вошла в дом. Прошло совсем немного времени, и я услышала стук и грохот. Сначала я даже не могла сориентироваться, откуда доносится звук. Я крикнула Мотли, чтобы он проверил, все ли у нас нормально, но он сидел внизу, за закрытой дверью и не слышал меня. И тут же женщина начала кричать. Она закричала дважды. Я дождалась, когда крик стихнет и тут же бросилась к телефону вызывать полицию. К этому времени я знала наверняка, что крики доносятся из дома доктора Бэбба. Я сообщила дежурному, что из дома доктора Бэбба доносятся звуки борьбы, звон разбитого стекла, а также крики какой-то женщины.
– Что дальше? – спросил Мейсон.
– Дальше... Дальше я положила трубку и направилась к входной двери.
– Не к окну? – переспросил Мейсон.
– Нет, мистер Мейсон. Я стояла у парадной двери. Я хотела видеть и слышать все, что там происходит, а для этого надо было избавиться от звука пианино.
– Свет на крыльце был включен? Я имею в виду ваш дом.
– На крыльце я свет не включала, только в коридоре. В комнате так же было темно. На наше крыльцо падали лишь отблески уличного света с Рубарт-террас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46