Покачав головой, Хью поднял Шану себе на колени и поцеловал ее в щечку.
– Какие милые дети! – воскликнула Эйслинг.
– Спасибо. – Кэтрин подумала, что, возможно, ее первое впечатление об этой женщине было ошибочным.
– Девочки – дети графини, а не ваши? – спросила Эйслинг сладким голосом, бросив взгляд в сторону Хью. – Я не права?
Хью смущенно посмотрел на жену, затем откашлялся и сказал:
– Шон О'Нейл был их родителем, но так как я – единственный отец, которого они помнят, я считаю их своими детьми. Стоит ли говорить, что я люблю их как родных. Верно, моя красавица? – Он поцеловал Шану в щеку.
Девчушка же, которой было всего два года, томно посмотрела своими голубыми глазами на отчима и руками обвила его шею.
– Я люблю тебя, – ответила Шана, поставив свой носик к носу Хью. Она громко поцеловала его в губы и с видом собственницы положила голову ему на плечо. С не по годам развитым инстинктом зрелой женщины, она словно молчаливо бросала вызов всем присутствующим дамам, включая собственную мать, – попробуйте, отберите у меня этого мужчину.
Хью ухмыльнулся, а Кэтрин снисходительно улыбнулась, наблюдая за дочерью. Она не могла не думать о том, что редкая красота Шаны и ее шаловливо-фривольное поведение могут однажды плохо закончиться, если она вдруг окажется в руках бессовестного мужчины.
– Щедрость и доброта – благородные качества, которые редко можно встретить среди таких великих людей, как вы, – сказала Эйслинг, кокетливо улыбаясь Хью.
Кэтрин, которая медленно потягивала вино, неожиданно поперхнулась. Поняв, что она смеется над ним, Хью бросил на жену рассерженный взгляд. К счастью, в этот момент Нелли принесла в зал Мэтью.
– А вот и мой принц, – сообщила Кэтрин, забирая Мэтью из рук няни. Как это свойственно всем женщинам на свете, Фиона и Эйслинг начали ворковать над малышом, чьи испуганные изумрудно-зеленые глаза с опаской смотрели на незнакомые лица.
– Что за прелестное дитя, – не скрывала своих чувств Фиона.
– Да, – с восторгом согласилась Эйслинг. – Настоящий ангелок!
Кэтрин, довольная комплиментами, сделанными ее сыну, с гордостью улыбнулась.
– Я полагаю, что должен сдержать слово в отношении нашего пари, – заметил лорд Берк.
На лице Хью появилась ликующая улыбка. Кэтрин подняла на него глаза. Ей показалось, что муж любуется вовсе не сыном, а выставленными на всеобщее обозрение прелестями Эйслинг, наклонившейся, чтобы посмотреть на ребенка. Именно с этого момента безжалостное чувство ревности начало прокрадываться в сердце и мысли Кэтрин.
– Я думаю, этот красивый малыш похож на своего отца, – заявила Эйслинг.
Уверенная в том, что именно ее прелести приковывают взгляд графа, Эйслинг соблазнительно наклонилась вперед.
Хью улыбнулся и взглянул на жену в тот самый миг, когда Кэтрин пронзила кокетку уничтожающим взглядом. Лорд Берк, предчувствуя возможные неприятности, бросил укоризненный взгляд на свою жену. Фиона виновато опустила глаза: привозить с собой Эйслинг было серьезной ошибкой.
– Вы, должно быть, почувствовали облегчение, когда леди Кэтрин смогла родить мальчика вслед за двумя девочками? – невинным голосом спросила Эйслинг у Хью. – Это ведь никогда нельзя предугадать.
«Настоящая красота – это не только красивая внешность, – решил Хью, меняя свое мнение об Эйслинг, – выходки этой красавицы делают ее безобразной».
Кэтрин хотела поставить на место зарвавшуюся красавицу, но Мэтью выбрал как раз этот момент, чтобы громко заплакать. Хью попытался разрядить обстановку, пошутив:
– Хотя мой сын и унаследовал мою привлекательную внешность, но, к сожалению, характер он унаследовал от своей матери.
Хуже он ничего не мог сказать. Рассмеялись все, кроме Кэтрин, которая, натянуто улыбнувшись, поднялась со стула.
– Мэтью голоден, – произнесла она, в то время как его маленьких ротик искал через блузку ее грудь. – Надеюсь, вы меня извините.
– Странно, что леди Кэтрин еще не нашла кормилицу, – сказала Эйслинг.
Кэтрин выходила из комнаты, но, услышав эту фразу, оглянулась и увидела, как блондинка призывно улыбается Хью.
– Кейт – прекрасная мать, и ей нравится самой кормить детей, – защищал свою жену Хью.
– Как необычно, – заметила Эйслинг, – но согласитесь, что голодный младенец мешает родителям, когда они чем-либо увлечены, особенно ночью.
Скривив губы в презрительной гримасе, Кэтрин снова оглянулась. Однако в следующее мгновение весело, от души засмеялась.
Явно недовольная тем, что ее отец уделяет внимание какой-то чужой тете, Шана избрала более простой путь, чтобы достичь желаемого. Она обхватила голову Хью своими пухлыми ручками и повернула к себе лицом.
– Я люблю тебя, папа, – сказала Шана и чмокнула его в нос, а ее мать, выйдя в фойе, еще долго потом про себя посмеивалась.
Когда подошло время ужина, Хью прошел через соединяющую дверь в комнату жены. Она стояла у кровати, где лежала ее шкатулка с драгоценностями. Хью заметил, сколько внимания она уделила своему туалету – этим вечером она выглядела особенно красивой.
Кэтрин с увлечением перебирала драгоценности, и от нее трудно было оторвать взгляд. Персикового цвета платье было намеренно скроено так, чтобы приковывать взгляды всех и каждого: облегающий фигуру лиф и смелое декольте подчеркивали ее тонкую талию и пышную грудь.
Хью молча сел в кресло возле камина. Он мог лишь надеяться на то, что ее настроение в конце концов улучшилось.
– Я почти готова, дорогой, – бросила ему Кэтрин через плечо.
Хью услышал нотку нежности в ее голосе, внимательно взглянул на нее, недоумевая, что может за этим крыться. Но Кэтрин, казалось, заботил только выбор украшений для вечера. Хью расслабился, вытянув ноги и стал наблюдать за женой.
На самом дне шкатулки Кэтрин нашла ожерелье из прекрасно подобранных жемчужин и приложила его к платью. Решив, что оно не подходит, она отложила его в сторону.
Хью представил, как она сморщила свой маленький курносый носик, и улыбнулся.
Следующим было изысканное опаловое ожерелье с драгоценной застежкой. Но после долгого обдумывания она отказалась и от него.
– Мне не нравится леди Эйслинг, – произнесла Кэтрин как бы невзначай. – А что ты думаешь?
– Я полагаю, что несправедливо судить о человеке на основании одной только встречи с ним, – осторожно ответил Хью.
Кэтрин нахмурилась, не такого ответа она ожидала. Но тут она наконец-то нашла нечто поистине восхитительное, и на ее лице появилась озорная улыбка. Кэтрин достала из шкатулки древнее кельтское золотое ожерелье, которое когда-то могла носить только избранница мужчины клана О'Нейлов. Оно прекрасно дополнит платье и станет ясным и недвусмысленным напоминанием ее знаменитому мужу и той интриганке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Какие милые дети! – воскликнула Эйслинг.
– Спасибо. – Кэтрин подумала, что, возможно, ее первое впечатление об этой женщине было ошибочным.
– Девочки – дети графини, а не ваши? – спросила Эйслинг сладким голосом, бросив взгляд в сторону Хью. – Я не права?
Хью смущенно посмотрел на жену, затем откашлялся и сказал:
– Шон О'Нейл был их родителем, но так как я – единственный отец, которого они помнят, я считаю их своими детьми. Стоит ли говорить, что я люблю их как родных. Верно, моя красавица? – Он поцеловал Шану в щеку.
Девчушка же, которой было всего два года, томно посмотрела своими голубыми глазами на отчима и руками обвила его шею.
– Я люблю тебя, – ответила Шана, поставив свой носик к носу Хью. Она громко поцеловала его в губы и с видом собственницы положила голову ему на плечо. С не по годам развитым инстинктом зрелой женщины, она словно молчаливо бросала вызов всем присутствующим дамам, включая собственную мать, – попробуйте, отберите у меня этого мужчину.
Хью ухмыльнулся, а Кэтрин снисходительно улыбнулась, наблюдая за дочерью. Она не могла не думать о том, что редкая красота Шаны и ее шаловливо-фривольное поведение могут однажды плохо закончиться, если она вдруг окажется в руках бессовестного мужчины.
– Щедрость и доброта – благородные качества, которые редко можно встретить среди таких великих людей, как вы, – сказала Эйслинг, кокетливо улыбаясь Хью.
Кэтрин, которая медленно потягивала вино, неожиданно поперхнулась. Поняв, что она смеется над ним, Хью бросил на жену рассерженный взгляд. К счастью, в этот момент Нелли принесла в зал Мэтью.
– А вот и мой принц, – сообщила Кэтрин, забирая Мэтью из рук няни. Как это свойственно всем женщинам на свете, Фиона и Эйслинг начали ворковать над малышом, чьи испуганные изумрудно-зеленые глаза с опаской смотрели на незнакомые лица.
– Что за прелестное дитя, – не скрывала своих чувств Фиона.
– Да, – с восторгом согласилась Эйслинг. – Настоящий ангелок!
Кэтрин, довольная комплиментами, сделанными ее сыну, с гордостью улыбнулась.
– Я полагаю, что должен сдержать слово в отношении нашего пари, – заметил лорд Берк.
На лице Хью появилась ликующая улыбка. Кэтрин подняла на него глаза. Ей показалось, что муж любуется вовсе не сыном, а выставленными на всеобщее обозрение прелестями Эйслинг, наклонившейся, чтобы посмотреть на ребенка. Именно с этого момента безжалостное чувство ревности начало прокрадываться в сердце и мысли Кэтрин.
– Я думаю, этот красивый малыш похож на своего отца, – заявила Эйслинг.
Уверенная в том, что именно ее прелести приковывают взгляд графа, Эйслинг соблазнительно наклонилась вперед.
Хью улыбнулся и взглянул на жену в тот самый миг, когда Кэтрин пронзила кокетку уничтожающим взглядом. Лорд Берк, предчувствуя возможные неприятности, бросил укоризненный взгляд на свою жену. Фиона виновато опустила глаза: привозить с собой Эйслинг было серьезной ошибкой.
– Вы, должно быть, почувствовали облегчение, когда леди Кэтрин смогла родить мальчика вслед за двумя девочками? – невинным голосом спросила Эйслинг у Хью. – Это ведь никогда нельзя предугадать.
«Настоящая красота – это не только красивая внешность, – решил Хью, меняя свое мнение об Эйслинг, – выходки этой красавицы делают ее безобразной».
Кэтрин хотела поставить на место зарвавшуюся красавицу, но Мэтью выбрал как раз этот момент, чтобы громко заплакать. Хью попытался разрядить обстановку, пошутив:
– Хотя мой сын и унаследовал мою привлекательную внешность, но, к сожалению, характер он унаследовал от своей матери.
Хуже он ничего не мог сказать. Рассмеялись все, кроме Кэтрин, которая, натянуто улыбнувшись, поднялась со стула.
– Мэтью голоден, – произнесла она, в то время как его маленьких ротик искал через блузку ее грудь. – Надеюсь, вы меня извините.
– Странно, что леди Кэтрин еще не нашла кормилицу, – сказала Эйслинг.
Кэтрин выходила из комнаты, но, услышав эту фразу, оглянулась и увидела, как блондинка призывно улыбается Хью.
– Кейт – прекрасная мать, и ей нравится самой кормить детей, – защищал свою жену Хью.
– Как необычно, – заметила Эйслинг, – но согласитесь, что голодный младенец мешает родителям, когда они чем-либо увлечены, особенно ночью.
Скривив губы в презрительной гримасе, Кэтрин снова оглянулась. Однако в следующее мгновение весело, от души засмеялась.
Явно недовольная тем, что ее отец уделяет внимание какой-то чужой тете, Шана избрала более простой путь, чтобы достичь желаемого. Она обхватила голову Хью своими пухлыми ручками и повернула к себе лицом.
– Я люблю тебя, папа, – сказала Шана и чмокнула его в нос, а ее мать, выйдя в фойе, еще долго потом про себя посмеивалась.
Когда подошло время ужина, Хью прошел через соединяющую дверь в комнату жены. Она стояла у кровати, где лежала ее шкатулка с драгоценностями. Хью заметил, сколько внимания она уделила своему туалету – этим вечером она выглядела особенно красивой.
Кэтрин с увлечением перебирала драгоценности, и от нее трудно было оторвать взгляд. Персикового цвета платье было намеренно скроено так, чтобы приковывать взгляды всех и каждого: облегающий фигуру лиф и смелое декольте подчеркивали ее тонкую талию и пышную грудь.
Хью молча сел в кресло возле камина. Он мог лишь надеяться на то, что ее настроение в конце концов улучшилось.
– Я почти готова, дорогой, – бросила ему Кэтрин через плечо.
Хью услышал нотку нежности в ее голосе, внимательно взглянул на нее, недоумевая, что может за этим крыться. Но Кэтрин, казалось, заботил только выбор украшений для вечера. Хью расслабился, вытянув ноги и стал наблюдать за женой.
На самом дне шкатулки Кэтрин нашла ожерелье из прекрасно подобранных жемчужин и приложила его к платью. Решив, что оно не подходит, она отложила его в сторону.
Хью представил, как она сморщила свой маленький курносый носик, и улыбнулся.
Следующим было изысканное опаловое ожерелье с драгоценной застежкой. Но после долгого обдумывания она отказалась и от него.
– Мне не нравится леди Эйслинг, – произнесла Кэтрин как бы невзначай. – А что ты думаешь?
– Я полагаю, что несправедливо судить о человеке на основании одной только встречи с ним, – осторожно ответил Хью.
Кэтрин нахмурилась, не такого ответа она ожидала. Но тут она наконец-то нашла нечто поистине восхитительное, и на ее лице появилась озорная улыбка. Кэтрин достала из шкатулки древнее кельтское золотое ожерелье, которое когда-то могла носить только избранница мужчины клана О'Нейлов. Оно прекрасно дополнит платье и станет ясным и недвусмысленным напоминанием ее знаменитому мужу и той интриганке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76