Я нашел город ящеров примерно в тысяче
километров от пирамиды и ночью сбросил туда своего "соглядатая". Он со
свистом понесся вниз и опустился на берегу большой лужи, в которой любили
плескаться местные ящеры. Днем здесь их собиралось довольно много. Утром,
с прибытием первых ящеров я включил магнитофон.
Примерно через пять местных дней у меня в блоке памяти
машины-переводчика было записано невероятно много всяких разговоров, и я
уже выделил некоторые выражения. Это довольно легко сделать, если вы
работаете с машинной памятью. Один из ящеров что-то пробулькал вслед
другому, и тот обернулся. Я ассоциировал эту фразу с чем-то вроде
человеческого "Эй!" и ждал случая проверить правильность своей догадки. В
тот же день, улучив момент, когда какой-то ящер остался в одиночестве, я
крикнул ему: "Эй!" Возглас был пробулькан репродуктором на местном языке,
и ящер обернулся.
Когда в памяти накопилось достаточное число таких опорных выражений,
к делу приступил мозг машины-переводчика, начавший заполнять пробелы. Как
только машина стала переводить мне все услышанные разговоры, я решил, что
пришло время вступить с ящерами в контакт.
Собеседника я нашел весьма легко. Он был чем-то вроде центаврийского
пастушка, так как на его попечении находились какие-то особенно грязные
низшие животные, обитавшие в болотах за городом. Один из моих
"соглядатаев" вырыл в крутом склоне пещеру и стал ждать ящера.
На следующий день я шепнул в микрофон проходившему мимо пастушку:
- Приветствую тебя, мой внучек! С тобой говорит из рая дух твоего
дедушки.
Это не противоречило тому, что я узнал о местной религии.
Пастушок остановился как вкопанный. Прежде чем он пришел в себя, я
нажал кнопку, и из пещеры к его ногам выкатилась горсть раковин, которые
служили там деньгами.
- Вот тебе деньги из рая, потому что ты был хорошим мальчиком.
"Райские" деньги я предыдущей ночью изъял из местного казначейства.
- Приходи завтра, и мы с тобой потолкуем, - крикнул я вслед
убегающему ящерку. Я с удовольствием отметил, что захватить "монеты" с
собой он не забыл.
Потом дедушка из рая не раз вел сердечные разговоры с внучком, на
которого божественные дары подействовали неотразимо. Дедушка интересовался
событиями, которые произошли после его смерти, и пастушок охотно просвещал
его.
Я получил все необходимые мне исторические сведения и выяснил
нынешнюю обстановку, которую никак нельзя было счесть благоприятной.
Мало того, что маяк заключили в пирамиду, вокруг этой пирамиды шла
небольшая религиозная война.
Все началось с перешейка. Очевидно, когда строился маяк, ящеры жили в
далеких болотах, и строители не придавали им никакого значения. Уровень
развития ящеров был низок, и водились они на другом континенте. Мысль о
том, что туземцы могут сделать успехи и достичь этого континента, не
приходила в голову инженерам, строившим маяк. Но именно это и случилось.
В результате небольшого геологического сдвига на нужном месте
образовался болотистый перешеек, и ящеры стали забредать в долину, где
находился маяк. И обрели там религию. Блестящую металлическую башню, из
которой непрерывно изливался поток волшебной воды (она, охлаждая реактор,
лилась вниз с крыши, где конденсировалась из атмосферы). Радиоактивность
воды дурного воздействия на туземцев не оказывала. Мутации, которые она
вызывала, оказались благоприятными.
Вокруг башни был построен город, и за много веков маяк постепенно
заключили в пирамиду. Башню обслуживали специальные жрецы. Все шло хорошо,
пока один из жрецов не проник в башню и не погубил источник святой воды. С
тех пор начались мятежи, схватки, побоища, смута. Но святая вода так
больше и не текла. Теперь вооруженные толпы сражались вокруг башни каждый
день, а священный источник стерегла новая шайка жрецов.
А мне надо было забраться в эту самую кашу и починить маяк.
Это было бы легко сделать, если б нам разрешали хоть чуть-чуть
порезвиться. Я мог бы стереть этих ящериц в порошок, наладить маяк и
удалиться. Но "местные живые существа" находились под надежной защитой. В
мой корабль вмонтированы электронные шпионы - я отыскал еще не все, - и
они донесли бы на меня по возвращении.
Оставалось прибегнуть к дипломатии. Я вздохнул и достал снаряжение
для изготовления пластиковой плоти.
Сверяясь с объемными снимками, сделанными с пастушка, я придал своему
лицу черты рептилии. Челюсть была немного коротковата - рот мой мало похож
на зубастую пасть. Но и так сойдет. Мне не было нужды в точности походить
на ящера - требовалось небольшое сходство, чтобы не слишком пугать
туземцев. В этом есть логика. Если бы я был невежественным аборигеном
Земли и встретился с жителем планеты Спик, который похож на двухфутовый
комок высушенного шеллака, то я бы задал стрекача. Но если бы на спиканце
был костюм из пластиковой плоти, в котором он хотя бы отдаленно походил на
человека, то я бы по крайней мере остановился и поговорил с ним. Так что
мне просто хотелось смягчить впечатление от своего появления перед
центаврийцами.
Сделав маску, я стянул ее с головы и прикрепил к красивому хвостатому
костюму из зеленого пластика. Я искренне порадовался хвосту. Ящеры не
носят одежды, а мне надо было взять с собой много электронных приборов. Я
натянул пластик хвоста на металлический каркас, пристегнув его к поясу.
Потом я заполнил каркас снаряжением, которое могло мне понадобиться, и
зашнуровал костюм.
Облачившись, я встал перед большим зеркалом. Зрелище было
страшноватое, но я остался доволен. Хвост тянул мое туловище назад и
книзу, отчего походка у меня стала утиной, вперевалку, но это только
усиливало сходство с ящером.
Ночью я посадил корабль в горах поблизости от пирамиды на совершенно
сухую площадку, куда земноводные никогда не забирались. Перед самым
рассветом "глаз" прицепился к моим плечам, и мы взлетели. Мы парили над
башней на высоте 2000 метров, пока не стало светло, а потом опустились.
Наверно, это было великолепное зрелище. "Глаз", который я
замаскировал под крылатого ящера, этакого картонного птеродактиля,
медленно взмахивал крыльями, что, впрочем, не имело никакого отношения к
тем принципам, на которых зиждилась его способность летать. Но этого было
достаточно, чтобы поразить соображение туземцев. Первый же ящер, который
заметил меня, вскрикнул и опрокинулся на спину. Подбежали другие.
1 2 3 4 5
километров от пирамиды и ночью сбросил туда своего "соглядатая". Он со
свистом понесся вниз и опустился на берегу большой лужи, в которой любили
плескаться местные ящеры. Днем здесь их собиралось довольно много. Утром,
с прибытием первых ящеров я включил магнитофон.
Примерно через пять местных дней у меня в блоке памяти
машины-переводчика было записано невероятно много всяких разговоров, и я
уже выделил некоторые выражения. Это довольно легко сделать, если вы
работаете с машинной памятью. Один из ящеров что-то пробулькал вслед
другому, и тот обернулся. Я ассоциировал эту фразу с чем-то вроде
человеческого "Эй!" и ждал случая проверить правильность своей догадки. В
тот же день, улучив момент, когда какой-то ящер остался в одиночестве, я
крикнул ему: "Эй!" Возглас был пробулькан репродуктором на местном языке,
и ящер обернулся.
Когда в памяти накопилось достаточное число таких опорных выражений,
к делу приступил мозг машины-переводчика, начавший заполнять пробелы. Как
только машина стала переводить мне все услышанные разговоры, я решил, что
пришло время вступить с ящерами в контакт.
Собеседника я нашел весьма легко. Он был чем-то вроде центаврийского
пастушка, так как на его попечении находились какие-то особенно грязные
низшие животные, обитавшие в болотах за городом. Один из моих
"соглядатаев" вырыл в крутом склоне пещеру и стал ждать ящера.
На следующий день я шепнул в микрофон проходившему мимо пастушку:
- Приветствую тебя, мой внучек! С тобой говорит из рая дух твоего
дедушки.
Это не противоречило тому, что я узнал о местной религии.
Пастушок остановился как вкопанный. Прежде чем он пришел в себя, я
нажал кнопку, и из пещеры к его ногам выкатилась горсть раковин, которые
служили там деньгами.
- Вот тебе деньги из рая, потому что ты был хорошим мальчиком.
"Райские" деньги я предыдущей ночью изъял из местного казначейства.
- Приходи завтра, и мы с тобой потолкуем, - крикнул я вслед
убегающему ящерку. Я с удовольствием отметил, что захватить "монеты" с
собой он не забыл.
Потом дедушка из рая не раз вел сердечные разговоры с внучком, на
которого божественные дары подействовали неотразимо. Дедушка интересовался
событиями, которые произошли после его смерти, и пастушок охотно просвещал
его.
Я получил все необходимые мне исторические сведения и выяснил
нынешнюю обстановку, которую никак нельзя было счесть благоприятной.
Мало того, что маяк заключили в пирамиду, вокруг этой пирамиды шла
небольшая религиозная война.
Все началось с перешейка. Очевидно, когда строился маяк, ящеры жили в
далеких болотах, и строители не придавали им никакого значения. Уровень
развития ящеров был низок, и водились они на другом континенте. Мысль о
том, что туземцы могут сделать успехи и достичь этого континента, не
приходила в голову инженерам, строившим маяк. Но именно это и случилось.
В результате небольшого геологического сдвига на нужном месте
образовался болотистый перешеек, и ящеры стали забредать в долину, где
находился маяк. И обрели там религию. Блестящую металлическую башню, из
которой непрерывно изливался поток волшебной воды (она, охлаждая реактор,
лилась вниз с крыши, где конденсировалась из атмосферы). Радиоактивность
воды дурного воздействия на туземцев не оказывала. Мутации, которые она
вызывала, оказались благоприятными.
Вокруг башни был построен город, и за много веков маяк постепенно
заключили в пирамиду. Башню обслуживали специальные жрецы. Все шло хорошо,
пока один из жрецов не проник в башню и не погубил источник святой воды. С
тех пор начались мятежи, схватки, побоища, смута. Но святая вода так
больше и не текла. Теперь вооруженные толпы сражались вокруг башни каждый
день, а священный источник стерегла новая шайка жрецов.
А мне надо было забраться в эту самую кашу и починить маяк.
Это было бы легко сделать, если б нам разрешали хоть чуть-чуть
порезвиться. Я мог бы стереть этих ящериц в порошок, наладить маяк и
удалиться. Но "местные живые существа" находились под надежной защитой. В
мой корабль вмонтированы электронные шпионы - я отыскал еще не все, - и
они донесли бы на меня по возвращении.
Оставалось прибегнуть к дипломатии. Я вздохнул и достал снаряжение
для изготовления пластиковой плоти.
Сверяясь с объемными снимками, сделанными с пастушка, я придал своему
лицу черты рептилии. Челюсть была немного коротковата - рот мой мало похож
на зубастую пасть. Но и так сойдет. Мне не было нужды в точности походить
на ящера - требовалось небольшое сходство, чтобы не слишком пугать
туземцев. В этом есть логика. Если бы я был невежественным аборигеном
Земли и встретился с жителем планеты Спик, который похож на двухфутовый
комок высушенного шеллака, то я бы задал стрекача. Но если бы на спиканце
был костюм из пластиковой плоти, в котором он хотя бы отдаленно походил на
человека, то я бы по крайней мере остановился и поговорил с ним. Так что
мне просто хотелось смягчить впечатление от своего появления перед
центаврийцами.
Сделав маску, я стянул ее с головы и прикрепил к красивому хвостатому
костюму из зеленого пластика. Я искренне порадовался хвосту. Ящеры не
носят одежды, а мне надо было взять с собой много электронных приборов. Я
натянул пластик хвоста на металлический каркас, пристегнув его к поясу.
Потом я заполнил каркас снаряжением, которое могло мне понадобиться, и
зашнуровал костюм.
Облачившись, я встал перед большим зеркалом. Зрелище было
страшноватое, но я остался доволен. Хвост тянул мое туловище назад и
книзу, отчего походка у меня стала утиной, вперевалку, но это только
усиливало сходство с ящером.
Ночью я посадил корабль в горах поблизости от пирамиды на совершенно
сухую площадку, куда земноводные никогда не забирались. Перед самым
рассветом "глаз" прицепился к моим плечам, и мы взлетели. Мы парили над
башней на высоте 2000 метров, пока не стало светло, а потом опустились.
Наверно, это было великолепное зрелище. "Глаз", который я
замаскировал под крылатого ящера, этакого картонного птеродактиля,
медленно взмахивал крыльями, что, впрочем, не имело никакого отношения к
тем принципам, на которых зиждилась его способность летать. Но этого было
достаточно, чтобы поразить соображение туземцев. Первый же ящер, который
заметил меня, вскрикнул и опрокинулся на спину. Подбежали другие.
1 2 3 4 5