Зачем лететь так далеко?
– Да, карьерный мотив немаловажен. Для меня это следующая веха в моей карьере. Я приближалась к ней долгие годы. Пять последних лет я изучала французский язык. Можешь считать это моей идеей фикс, моей одержимостью. Это шанс увидеть другой мир, познакомиться с новыми людьми, перенять новый опыт, научиться чему-то, чего я прежде не знала. А потом, ты правильно сказал, что все новое и сложное бодрит, если не поддаваться панике.
– Да, – вздохнул Таннер. – Томас был прав, утверждая, что ты идеальный претендент на его место. Я изучил проект, который ты мне представила. И даю добро на его реализацию.
Анна благодарно кивнула. Таннер отвел глаза на океан.
– Тебя что-то расстроило? – осторожно спросила она его.
– Я буду скучать, – тихо ответил он, не глядя на нее.
– Ну… Так или иначе мы будем поддерживать контакт.
– Я сейчас говорю с тобой не о работе.
– Я тоже, Таннер. Но это и прежде было непросто, и легче не становится… Я лучше пойду, – поспешно сказала Анна и поднялась.
Книжка выскользнула из кармана кардигана и упала под стол. Таннер опередил Анну, наклонившись. И воскликнул, когда книга оказалась у него в руках:
– К чему тебе это?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
– Так, интересно. Купила своей сестре. Она снова беременна. Решила почитать, – зачастила Анна, оправдываясь.
Таннер проницательно вгляделся в женщину.
– Нет… – проговорил он. – Я тебе не верю. У тебя не получается лгать. Вот только зачем тебе это понадобилось? – настороженно задался он вопросом.
– Я говорю правду. Моя сестра беременна, – нервно сморгнув, настаивала Анна.
– Быть может, это и так. Но книгу ты купила не для нее, для себя, – подытожил мужчина, бегло пролистывая книгу. – Анна, ты беременна? Ведь я прав? – предположил он.
Анна со страхом посмотрела на Таннера. Затем вновь опустилась на стул и, забрав книгу из его рук, убрала ее в карман.
– Так ты беременна? – тихо спросил ее Таннер.
– Не думаю, что следует обсуждать это с тобой, – пробормотала Анна, но, тотчас вскинув голову, дерзко заметила: – Это тебя не касается, Таннер!
– Это не касается меня, потому что ребенок не мой, или не касается, потому что ты не хочешь, чтобы я об этом знал? – прямо спросил он.
– Я не сказала, что беременна, – напомнила ему женщина.
– Нет, не сказала. Но такие вещи невозможно долго скрывать. Рано или поздно все об этом узнают, не только я, – предупредил ее Таннер.
– Пусть тебя это не тревожит.
– Должен сразу тебя предупредить, что не собираюсь жениться, – процедил он.
– Тебя об этом никто и не просит, – безразлично заметила Анна.
– Тогда тебе ничто не мешает честно ответить на мой вопрос. Ты беременна?
– Да, я беременна, – честно ответила на его вопрос она.
– Ты говорила, что…
– Я так говорила, поскольку была уверена, что не могу иметь детей. Много лет так и было. Все специалисты склонялись к одному мнению. Однако случилось то, что случилось. И я не отрекусь. Я счастлива, что такое стало возможным. Все равно как, – запальчиво заявила она. – Если ты хочешь начистоту, Таннер, давай проясним это. В шестнадцать лет я побывала в серьезной автомобильной катастрофе. Получила тяжелые внутренние повреждения. Врачи меня залатали, но предупредили, что детей мне не иметь. Из-за этого более двадцати лет назад мой жених отказался от меня. Я приняла врачебный вердикт как приговор. А после много лечилась, но они в один голос утверждали, что полное восстановление невозможно. Целые миры стали для меня недоступны. Сама жизнь постоянно напоминала мне, что я не смогу стать матерью, что своих детей у меня не будет никогда. Ты можешь быть убежденным в своем категорическом нежелании, лишь зная, что не имеешь детей, потому что не хочешь их. Если бы ты знал о невозможности их иметь, то относился бы к этому совершенно иначе. Я же была обреченной на бездетность до последнего времени. Не стану рассказывать, насколько это важно для женщины – выносить и родить собственное дитя. То, что произошло со мной, иначе как чудом не назовешь. Я знаю, что эта беременность – риск для меня. Но я все решила. И твое мнение роли не играет.
– Ты все решила? – яростно переспросил Таннер.
– Да, я все решила, – твердо повторила Анна.
– Тогда держись от меня подальше, – процедил он. – Вся эта фантасмагорическая чушь не находит во мне отклика. Я не собираюсь зависеть от подобных сюрпризов. Я строю свою жизнь в соответствии с собственными планами и представлениями. И никто не заставит меня делать то, чего я не хочу.
– Ты хотел знать правду, ты ее узнал. Больше мне сказать тебе нечего, – сказала Анна и удалилась, сжимая в руках предосудительную книжку.
Таннер Форсайт остался. Он усмехнулся собственным мыслям и подытожил: женщинам невозможно доверять. Вечно они носятся со своими матримониальными и детородными бреднями. Не одно, так другое, а то и все вместе. Анна казалась ему привлекательным исключением. Однако же… как скоро он разочаровался в ней.
Довериться кому-либо, чтобы испытать на себе всю силу человеческого коварства? С этим пора завязывать, рассудил Таннер Форсайт. Ни одна женщина не стоит того, чтобы он изменял собственным принципам. С ними даже кофе невозможно выпить без того, чтобы не впутаться в их алчные эгоистичные планы. Однажды он позволил собой вертеть. Сглупил, уверовал в реальность семейного счастья. Синди не позволила ему слишком долго заблуждаться и очень скоро вернула его на грешную землю. Но если в двадцать один год такая оплошность простительна, тринадцать лет спустя она уже недопустима.
Ему следует раз и навсегда перешагнуть через нелепую надежду найти женщину по себе.
Следует тут же забыть об этой женщине, как он делал всякий раз при расставании. Но в этом окончательном разрыве было нечто, что заставляло Таннера внутренне сжаться, прочувствовать всю меру своего одиночества и потерянности, всю непреодолимость своего заблуждения, с которым он сам не желал справиться.
Анна совершила нечто, заставившее его вспомнить о самом трагическом в его прошлом. У него уже был сын. И он его потерял. Пережить это вновь Таннер не мог. Он не допускал такой возможности, что вновь, с чистого листа можно предаться надежде и мечтам, доверить свои сердце и душу другому человеку, сопрягать свое будущее с ним.
Таким человеком смог стать для него только Зак – его сын. Но Таннер не способен был вспоминать о нем иначе, как с ненавистью к Синди…
После того, как Анна покинула уличное кафе, Форсайт ушел, расплатившись, и до темноты проходил вдоль пляжа, не замечая порывистого ветра, дувшего с Тихого океана. Он ни о чем не думал. Он переживал потрясение.
Таннер так отвык от внутренней боли, однажды заглушив которую, больше смерти боишься ее возвращения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27