– Да, ты мой супруг. Согласно закону церкви, – не удержавшись, добавила она.
– А еще – согласно твоей клятве и твоему собственному признанию не далее чем вчера вечером.
Кэт решила не отвечать на выпад.
– Но ведь ты не испытываешь ко мне никаких чувств?
– А тебе хочется, чтобы я их испытывал?
– Какой женщине этого не хочется? В конце концов, я твоя жена. Нам предстоит провести рядом немало лет.
– Ты не откровенничала с Фергюсом. И все же позволь спросить: он любил тебя?
Кэт и вправду этого не знала. Если и любил, то ни разу не признавался в своем чувстве.
– Он был внимателен.
– А я нет?
– Ты отмахнулся от моего страха за Эмили так, как будто он ровным счетом ничего не значил.
– Я же сказал: страх безоснователен. И все же согласился поговорить с Лахланом за обедом, хотя сначала планировал не выходить из спальни по крайней мере дня два. Это называется «отмахнулся»?
– Но…
– Ты слишком нетерпелива.
– А ты слишком непонятлив. Я боялась за Эмили, неужели не ясно?
– Если бы доверилась мне, то бояться было бы нечего.
– Как я могу тебе довериться?
– Я твой муж, – снова повторил Друстан, словно неоспоримый факт мог решить все проблемы.
– Из мести.
– Разве имеет значение, почему именно мы женаты? Ты моя жена, и этим все сказано. Не какая-то случайная женщина, которой довелось согреть мою постель.
Тебе предстоит рожать мне детей и оставаться рядом до последнего дыхания – и в радости, и в горе.
– Хочу доверять тебе, – призналась Кэт. Конечно, лучше быть уверенной в том, что твои чувства и желания что-то значат для мужа, что он старается действовать в твоих интересах.
– Так доверяй.
– Это нелегко.
– Легко. Стоит лишь приказать себе.
– Но ведь ты способен убить моего брата.
– Только в том случае, если он объявит войну или попытается отнять тебя.
Утешение не слишком убедительное, особенно если учесть, что оба обстоятельства более чем вероятны.
– А как насчет моего ребенка?
Ладонь Друстана по-хозяйски устроилась на животе, словно оберегая еще не родившегося малыша.
– Что тебя волнует?
– Талорк непременно захочет вернуть его в свой клан.
Друстан презрительно сморщился.
– Разве можно разлучать ребенка с матерью?
– Ему нет до этого никакого дела.
Кэт искренне любила брата и все же понимала, что порой тот проявлял поразительное упрямство, если не сказать бездушие.
Фергюс был криктом. Значит, и младенец наверняка родится криктом.
– Талорк не получит ребенка.
Обещание одновременно и успокоило, и напугало.
– Боюсь войны.
– Ничего не поделаешь. Таков обычай нашего народа.
– Этот жестокий обычай привел к вымиранию. Не всем старинным традициям стоит слепо следовать, Друстан.
– Так что же, по-твоему, следует простить оскорбление? Или ты предпочтешь, чтобы я отдал малыша Синклерам? А может быть, тебе доставит удовольствие, если Балморалы и вообще окажутся под пятой у Талорка?
– Нет, ни за что!
– Тогда какого же черта тебе нужно?!
Это эмоциональное восклицание Кэт услышала совершенно отчетливо, хотя губы Друстана даже не шевельнулись.
– Ты только что разговаривал со мной в уме?
Сейчас она намеренно обратилась к нему – тоже мысленно.
Зеленые глаза на мгновение расширились и тут же вновь прищурились.
– Не намеренно. А что ты услышала?
– Услышала, как ты крикнул: «Тогда какого же черта тебе нужно?!» – ответила Кэт вслух. – Только вопрос прозвучал в голове.
Друстан поднял руку и трепетно, почти благоговейно коснулся лица жены.
– Милая! Между нами возникла истинная близость.
Кэт недоверчиво покачала головой. Этого не может быть.
Всего лишь после одной-единственной ночи… трудно даже представить… тем более что брак состоялся исключительно из-за стремления Балморалов к мщению. Внезапно Кэт охватила дрожь, у нее закружилась голова. В комнате стало темно и холодно, а лицо Друстана поплыло перед глазами.
Очнулась Кэт на постели. Муж заботливо склонился к изголовью.
Он улыбался, и все же во взгляде застыла тревога.
– Еще не доводилось слышать, чтобы волчица падала в обморок лишь оттого, что муж оказался священным супругом.
Друстан употребил древнее выражение, и от этого сердце Кэг сжалось до боли.
– Но… но разве подобное возможно? Ведь этого просто не могло произойти!
– Почему же нет? Из-за того, что ты Синклер, а я Балморал? Мы оба прежде всего крикты.
Кэт всегда считала, что истинная близость подразумевает любовь. Разве не так? Она никак не могла разобраться в собственных чувствах. А Друстан? Испытывал ли он к ней чувство более глубокое и серьезное, чем примитивное физическое влечение? Уверял, что нуждается в доверии. Что это – чисто мужское притворство или выражение глубокой потребности, которую супруг еще не сумел облечь в конкретные слова? А может быть, истинная близость настолько же первична, естественна, как течка? Физиологическое проявление, которое Кэт всегда воспринимала как нечто большее, чем физиология?
– Я ничего не знаю, – наконец проговорила она.
– С Фергюсом ты не познала истинной близости. – Это обстоятельство определенно порадовало Друстана.
– Нет. Разумеется, нет! Во-первых, я уже говорила тебе об этом, а во-вторых, как могла возникнуть истинная близость с ним, если она возникла с тобой?
Друстан бережно поправил разметавшиеся по подушке волосы жены.
– Мне доводилось слышать, что некоторых из криктов благословение осеняет не один раз в жизни.
– По-твоему, это благословение?
– Разумеется. Не важно, из чего вырос наш брак. Я хочу, чтобы он был долгим и крепким. Хочу подарить тебе счастье, Кэт.
– О! Ты говоришь искренне?
Хотел ли Фергюс ее счастья? Ей самой всегда казалось, что для первого мужа было куда важнее расположение ее брата, а не ее собственное.
– Конечно! Абсолютно искренне.
– Приятно слышать.
Друстан улыбнулся:
– Ты еще не совсем пришла в себя, так ведь? Наверное, дает себя знать беременность.
– Полагаю, что так.
– Ну а как же я? Ты желаешь мне счастья?
Счастье Друстана не должно было иметь для Кэт серьезного значения. Она вышла замуж не по доброй воле и даже не из чувства долга, а всего лишь по несчастному стечению обстоятельств. Потому-то таким удивительным казалось его стремление к семейному миру и благополучию. Ее чувства оказались ему небезразличны, хотя она и не слишком понимала, почему именно.
Может быть, забота диктовалась супружеским долгом?
Не важно, что заставило мужа вести себя так, а не иначе. В любом случае Кэт тоже стремилась подарить радость истинной близости.
– Да, я от всей души желаю тебе счастья.
– Значит, мы непременно будем счастливы.
– Учти: если убьешь моего брата, все мгновенно разрушится.
Друстан взглянул на Кэт так свирепо, что она невольно зажмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79