"Будущая отличница. Фотоэтюд".
- Я на журналистку учусь, - заявила Лиза. - Раскопаю такие вещи...
Гришка возразил:
- Перо не лопата.
Но поскольку он уже знал, что девочка Лиза в конце концов двинется по медицинской линии, то внимательно прочитал первую Лизину статью, написанную в блокноте:
"Сегодня я посетила лучшую молочную ферму. Выглядела я очень красиво, когда беседовала с лучшей дояркой колхоза тетей Анютой. Тетя Анюта угостила меня вкусным парным молоком от лучшей коровы Зорьки. Я была очень довольна. Но мое хорошее настроение испортил враг моей жизни Пестряков Валерий..."
- А что он сделал? - спросил Гришка.
Девочка Лиза кивнула на доску приказов и объявлений. Там висел Лизин портрет с тремя бантами, вырезанный из газеты. Под ним намусоленным чернильным карандашом было написано: "Позор хвастунам и эгоистам! Берегись, Лизка! В школе я с тобой за одну парту сяду, буду тебя перевоспитывать в лучшую сторону. Удивительно: хоть ты, Лизка, и красивая, но дура". И подпись: "Пестряков Справедливый".
- Еще посмотрим, кто с кем за одну парту сядет, - сказала Лиза, забирая у Гришки блокнот. - Я про него еще не так напишу. Я про него в центральную прессу сигнал подам. Собаку мою сманил, колхозную доску приказов и объявлений испортил и в лесной поход пошел с этим Шариком, изменником. Даже поводок у меня отобрал дяди Федин. - Лизины глаза затянулись слезой, она добавила густо в нос: - И ты, Гришка, такой же! Записала что-то в блокнот и пошла к своему дому, чтобы в палисаднике, среди цветов, презирать Пестрякова Валерия.
- Сколько у Лизы пустых хлопот, - сказал Гришка.
Он посмотрел на деревянные избы, на улицы, замусоренные сеном и курицами, и представилась в Гришкином вображении деревня Коржи с просторными окнами, в которых широко отразилось небо.
- А как же лошади? - подумал Гришка вслух. - Им по асфальту неудобно ходить.
Кто-то дохнул ему в ухо теплом. Гришка обернулся. Над ним возвышался конь по имени Трактор.
- Если бы только асфальт! - Конь подошел к новенькому мотоциклу, поставленному возле крыльца, и сказал: - Нелепость.
В КАКОМ СМЫСЛЕ?
Новенький мотоцикл принадлежал колхозному зоотехнику. Зоотехник недавно объезжал на нем все выпасы, да так аккуратно, что даже колес не заляпал.
- Хороший мотоцикл, - сказал Гришка. - Скажите, пожалуйста, почему у вас имя Трактор?
- А хулиганят люди, - ответил конь. - Моего отца звали Орлик. Он с товарищем Гуляевым работал. Для теперешних мы реликты! Как бы памятники самим себе.
- В каком смысле? - спросил Гришка.
- В прямом. - Конь вдруг напрягся, поднял голову и закричал. В этом крике расслышал Гришка топот конного эскадрона, горячий накат атаки, звон сабель и тяжесть плуга. - Ну а теперь что? - сказал конь и нажал копытом сигнал на мотоцикле. - Разве это голос? Разве с таким голосом можно прожить достойно?
Из колхозной конторы выскочил зоотехник. Крикнул:
- Эй вы, не хулиганьте!
- Мне вас жалко, приятель, - ответил ему конь Трактор и, оборотясь к Гришке, пояснил: - Именно этот молодой человек назвал меня так неумно.
- Трактор, за твою подрывную деятельность я распоряжусь не давать тебе сегодня овса. Посидишь на пустом сене.
Конь Трактор пожевал черными губами.
- Что касается справедливости, вам она неизвестна. - Отвернувшись от зоотехника, он предложил Гришке застенчиво: - Хотите, я вас прокачу? Вы куда направляетесь?
- Я от художника иду, от Захара Петросовича.
- Художник мой друг. Он меня часто пишет. Красоту понимает... Вы не находите, что я красивый конь? - спросил Трактор, смущаясь.
- Очень нахожу, - ответил Гришка. - А как я на вас заберусь?
- Вы, если я не ошибаюсь, умеете немного летать?
Зоотехник на крыльце засмеялся.
- Ух, Трактор, с тобой не соскучишься. Ладно, получишь овес. Я на тебя не сержусь. - А Гришке зоотехник сказал: - Залезай на забор, с забора - ему на спину. У него спина как платформа, можно по-турецки сидеть.
Гришка залез на коня с забора. Летать в виду зоотехника ему почему-то не захотелось, и вообще ему теперь не хотелось летать. Конь Трактор шел плавно. Возле старой кузницы остановился, понюхал крапиву.
- Здесь мормыши живут, - сказал он и пошел дальше. - Иногда, когда мне удается подремать лежа, мормыши подходят и расчесывают мне гриву. Очень славные существа.
- А вы не могли бы меня познакомить с ними? - спросил Гришка.
- К сожалению, невозможно. Мормыши не признают светских манер. Они могут сами предстать, а могут и не предстать. Очень самобытные существа. И очень деликатные.
- Враки! - крикнул воробей Аполлон Мухолов пролетом.
Конь Трактор мчал по мягкой, нагревшейся за день дороге. Пробежал малиновый лес, черничное болото. Выскочил на выпас.
Коровы стояли сгрудившись. Громко ревели, трубили и стонали. Козел Розенкранц под кустом лежал и не обращал на их вопли никакого внимания.
- Изгородь сломана, - сказал конь тревожно. - Наверное, коровы в клевер ходили. Оттого и ревут и стонут - объелись. Они помереть могут. Что вы, Григорий, такое дело...
ЕЩЕ ПОБЕГАЮТ И - СПОКОЙНО
- Эй, Розенкранц! - крикнул Гришка. - Что ж вы лежите?
- Не мешайте, - ответил козел. - На них пираты напали.
- На кого? - спросил Гришка, слезая с коня. - На коров?
- При чем тут коровы? На путешественников! - Козел нервно дрыгнул ногами, он книжку читал.
- Розенкранц, где пастух Спиридон Кузьмич? - спросил конь Трактор. Почему вы один?
- На свадьбе. В деревне Городище. Его внучка туда замуж ушла.
- Вставайте! - крикнул конь. - Коров гонять нужно.
- Сейчас, главу дочитаю...
Козел вытянул шею по земле, дотянулся до куста незабудок и принялся их жевать, закатив глаза, - козлам перевоспитываться нелегко, это им дается не сразу. Бывают у них такие рецидивы.
Коровы ревели. В их глазах Гришка видел боль и страдание.
- Глупые вы, глупые, - говорил Гришка шепотом. - Чего же вы клевер ели без меры, знаете, что нельзя.
- А вкусно, - сказал конь Трактор. - Коровы как дети: пока не заболеют, будут вкусное кушать... Их обязательно и немедленно нужно гонять. Тогда организм справится... Смотрите, они уже ложатся! Ни в коем случае нельзя им давать ложиться. Розенкранц, коровы погибнут!
- А ему наплевать. Козел - он козел и есть, - сказал воробей Аполлон Мухолов пролетом. - Козлы лишены чувства ответственности.
При этих словах козел Розенкранц подпрыгнул.
- Ах ты пернатая промокашка! Ах ты кошачья закуска! - Не достав воробья рогами, козел бросился на коров.
С другой стороны на них скакал конь. Коровы поднялись с трудом. Они страдали... И побежали они, как бы перескакивая через свою боль, словно она была разбросана по земле.
- Живее! - кричал Розенкранц. - Кому говорят! Полундра! Свистать всех наверх! На абордаж!
Но одна корова лежала, не могла встать.
- Григорий, поднимайте ее всеми средствами!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24