Нос у нее немного коротковат, зато рот по-настоящему красив и весьма выразителен, а когда она улыбается – вот как сейчас, – на щеках появляются две очаровательные ямочки.
– Спасибо за все, – сказала Лидди.
– Пожалуйста! – пробормотал Сэм и с ужасом почувствовал, что краснеет.
Этого только не хватало! Он совершенно расклеился! Это заметила и Лидди, потому что с удивлением воззрилась на него. Более того, она вопросительно приподняла бровь, разглядывая его. Сэм видел все это краем глаза, но когда попытался храбро встретить ее взгляд, она отвела его. Следующую пару минут они играли глазами в кошки – мышки, потом девушка потупилась, но он успел заметить на ее губах улыбку.
– Э – э… Лидди…
Она резко вскинула голову, метнула на него короткий взгляд из-под ресниц и уставилась куда-то поверх его плеча. И тогда случилось то, чего Сэм так боялся. Все волоски на его коже разом встали дыбом, кровь забурлила, славно в нее плеснули расплавленного свинца, и брюки предательски натянулись в паху. «Боже правый», – беспомощно подумал он. Все это только потому, что она вот так склонила голову? Что мимолетно коснулась взглядом? Что это, намеренное поддразнивание или неосознанное кокетство? Но что бы это ни было, так самочка птицы призывно трепещет крылышками, улетая от самца в период спаривания.
В ней, в этой Лидди Браун, было то чему он не мог противиться, – извечная женственность. Она была такой хрупкой, такой беззащитной, что он чувствовал себя сильным вдвойне. Ее хотелось схватить на руки и унести от всех бед, лелеять и беречь, утешать и нежить. Чтобы завоевать ее доверие, хотелось совершать множество самых необычных поступков, от дерзких до нелепых.
Сэм опомнился. Еще неизвестно, позволит ли эта леди нежить и беречь себя. Она не более беззащитна, чем оса. Хрупкая, болезненная – верно, но отнюдь не беззащитная,
– Все, – буркнул он.
Лидди ненадолго прикрыла глаза. Длинные ресницы опустились, коснулись щек, и возбуждение нахлынуло на него волной, так что потемнело в глазах. Сэм мысленно увидел,. как наклоняется вперед, все дальше и дальше, принуждая ее опрокинуться на землю, как опускается сверху и трется, трется об нее, извиваясь всем телом, чтобы ощутить под собой ее податливую плоть. Он почти ощутил, как раздвигаются ее ноги, чтобы впустить его…
Он очнулся, до боли прикусив разбитую губу.
– Что-нибудь не так? – спросила девушка с тревогой. Он отрицательно помотал головой, не решаясь заговорить,
и вознес молитву, чтобы они сегодня же выбрались к людям, потому что, если ему придется еще на одну ночь улечься с ней рядом, ничто на свете не остановит его – ну, кроме хорошего удара камнем по голове.
Скорее всего этим и кончится, так что тревожиться не о чем. Эта девушка из тех, кто способен за себя постоять, хотя и ей, и всей ее странной семейке нравится делать вид, что это не так.
– Можем идти, – бросил Сэм, поднимаясь на ноги.
Лидия и мистер Коди покинули лагерь и направились на юг, ориентируясь по солнцу, блеклой кляксой выступавшему на фоне сплошной облачности. Вместо того чтобы напрямую пересекать заболоченную равнину, они решили отыскать дорогу, просто потому, что та располагалась ближе, чем обжитые места к востоку от пустоши. При этом оба понимали, что удача целиком зависит от погоды. Дальнейшее ее ухудшение сделало бы ориентировку по солнцу невозможной, они неминуемо заблудились бы и могли бродить кругами бог знает сколько. Потому-то так важно было поскорее выйти к дороге: даже при полном отсутствии транспорта это была путеводная нить.
Итак, они двинулись вперед сквозь туман, который то уплотнялся, то несколько разреживался, но не рассеивался полностью. В одной руке Лидия несла непочатую бутылку джина, в другой – полную ягод шляпу Сэма. Тот, в свою очередь, тащил на плече саквояж, а в руке – кролика, держа его за длинные уши. В это утро он выглядел иначе, чем накануне днем, и отсутствие шляпы только подчеркивало перемены. Подбородок его за ночь покрылся темной щетиной, глаз перестал прятаться в пухлых валиках распухших век, зато синяк вокруг него сиял всеми цветами радуги, а местами зловеще почернел. Разбитый рот, напротив, припух сильнее, а мелкие царапины и ссадины хотя и поджили, но не слишком облагораживали облик. Сэм выглядел бродягой, дерзким и безрассудным – каким, вероятно, и был по натуре, если судить по драке, стоившей ему разом работы и невесты. Отсутствие шляпы скорее шло ему – во всяком случае, Лидии он больше нравился без нее: широкие поля мешали рассматривать его. Волосы Сэма действительно были черны, как вороново крыло, и невероятно густы. На концах они разделялись на пряди и самую малость вились, поэтому казалось, что на ворот куртки ниспадает множество лакированных черных вязальных крючков – странное, но не отталкивающее зрелище. В Лондоне на такую прическу наверняка посмотрели бы косо, однако среди скал и болот Дартмура Сэм казался романтическим героем, благородным отщепенцем из тех давних времен, когда мужчины носили волосы как можно длиннее, потому что это был признак мужественности.
Самсон и его волосы…
Но главным достоинством мистера Коди, вне всякого сомнения, были глаза. Затененные широкими полями стетсона, они казались темными, теперь же явились во всем великолепии своей насыщенной синевы. Это был цвет предгрозового неба, когда тучи еще только посягают на его чистоту, оттеняя и углубляя голубизну до более густого оттенка. И волосы, и щетина, и даже синяк подчеркивали их цвет. В них хотелось смотреть и смотреть, погружаясь в бездонную глубину.
Лидии приходилось то и дело одергивать себя, но Сэм по-прежнему притягивал ее взгляд. Ее настойчивый интерес наконец заставил его обернуться с вопросительно приподнятой бровью. Она покачала головой, без слов отвечая: нет, ничего серьезного.
Ничего… кроме того, что он кажется ей бесподобно красивым даже в таком непрезентабельном виде. Ее неудержимо влекло к нему. Как давно это началось? С первого же взгляда? Нет, вряд ли. Скорее в ту минуту, когда Сэм прижался сзади и привлек ее к себе. Вместо смущения она испытала тогда непонятную радость.
Лидия так засмотрелась, что совершенно отрешилась от окружающего и не заметила, что туман сгустился окончательно. Теперь он стоял вокруг непроглядной стеной. Казалось, не они движутся сквозь него, а он медленно катится навстречу всей своей массой. Видимость ухудшилась настолько, что едва удавалось рассмотреть подол собственного платья. Непосредственное окружающее обрело совсем уж призрачный, неописуемо зловещий и одновременно притягательный вид.
Однако передвигаться в таких условиях было непросто: кусты и скалы возникали из тумана так неожиданно, словно материализовались из ничего, и порой стоило труда не наткнуться на них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Спасибо за все, – сказала Лидди.
– Пожалуйста! – пробормотал Сэм и с ужасом почувствовал, что краснеет.
Этого только не хватало! Он совершенно расклеился! Это заметила и Лидди, потому что с удивлением воззрилась на него. Более того, она вопросительно приподняла бровь, разглядывая его. Сэм видел все это краем глаза, но когда попытался храбро встретить ее взгляд, она отвела его. Следующую пару минут они играли глазами в кошки – мышки, потом девушка потупилась, но он успел заметить на ее губах улыбку.
– Э – э… Лидди…
Она резко вскинула голову, метнула на него короткий взгляд из-под ресниц и уставилась куда-то поверх его плеча. И тогда случилось то, чего Сэм так боялся. Все волоски на его коже разом встали дыбом, кровь забурлила, славно в нее плеснули расплавленного свинца, и брюки предательски натянулись в паху. «Боже правый», – беспомощно подумал он. Все это только потому, что она вот так склонила голову? Что мимолетно коснулась взглядом? Что это, намеренное поддразнивание или неосознанное кокетство? Но что бы это ни было, так самочка птицы призывно трепещет крылышками, улетая от самца в период спаривания.
В ней, в этой Лидди Браун, было то чему он не мог противиться, – извечная женственность. Она была такой хрупкой, такой беззащитной, что он чувствовал себя сильным вдвойне. Ее хотелось схватить на руки и унести от всех бед, лелеять и беречь, утешать и нежить. Чтобы завоевать ее доверие, хотелось совершать множество самых необычных поступков, от дерзких до нелепых.
Сэм опомнился. Еще неизвестно, позволит ли эта леди нежить и беречь себя. Она не более беззащитна, чем оса. Хрупкая, болезненная – верно, но отнюдь не беззащитная,
– Все, – буркнул он.
Лидди ненадолго прикрыла глаза. Длинные ресницы опустились, коснулись щек, и возбуждение нахлынуло на него волной, так что потемнело в глазах. Сэм мысленно увидел,. как наклоняется вперед, все дальше и дальше, принуждая ее опрокинуться на землю, как опускается сверху и трется, трется об нее, извиваясь всем телом, чтобы ощутить под собой ее податливую плоть. Он почти ощутил, как раздвигаются ее ноги, чтобы впустить его…
Он очнулся, до боли прикусив разбитую губу.
– Что-нибудь не так? – спросила девушка с тревогой. Он отрицательно помотал головой, не решаясь заговорить,
и вознес молитву, чтобы они сегодня же выбрались к людям, потому что, если ему придется еще на одну ночь улечься с ней рядом, ничто на свете не остановит его – ну, кроме хорошего удара камнем по голове.
Скорее всего этим и кончится, так что тревожиться не о чем. Эта девушка из тех, кто способен за себя постоять, хотя и ей, и всей ее странной семейке нравится делать вид, что это не так.
– Можем идти, – бросил Сэм, поднимаясь на ноги.
Лидия и мистер Коди покинули лагерь и направились на юг, ориентируясь по солнцу, блеклой кляксой выступавшему на фоне сплошной облачности. Вместо того чтобы напрямую пересекать заболоченную равнину, они решили отыскать дорогу, просто потому, что та располагалась ближе, чем обжитые места к востоку от пустоши. При этом оба понимали, что удача целиком зависит от погоды. Дальнейшее ее ухудшение сделало бы ориентировку по солнцу невозможной, они неминуемо заблудились бы и могли бродить кругами бог знает сколько. Потому-то так важно было поскорее выйти к дороге: даже при полном отсутствии транспорта это была путеводная нить.
Итак, они двинулись вперед сквозь туман, который то уплотнялся, то несколько разреживался, но не рассеивался полностью. В одной руке Лидия несла непочатую бутылку джина, в другой – полную ягод шляпу Сэма. Тот, в свою очередь, тащил на плече саквояж, а в руке – кролика, держа его за длинные уши. В это утро он выглядел иначе, чем накануне днем, и отсутствие шляпы только подчеркивало перемены. Подбородок его за ночь покрылся темной щетиной, глаз перестал прятаться в пухлых валиках распухших век, зато синяк вокруг него сиял всеми цветами радуги, а местами зловеще почернел. Разбитый рот, напротив, припух сильнее, а мелкие царапины и ссадины хотя и поджили, но не слишком облагораживали облик. Сэм выглядел бродягой, дерзким и безрассудным – каким, вероятно, и был по натуре, если судить по драке, стоившей ему разом работы и невесты. Отсутствие шляпы скорее шло ему – во всяком случае, Лидии он больше нравился без нее: широкие поля мешали рассматривать его. Волосы Сэма действительно были черны, как вороново крыло, и невероятно густы. На концах они разделялись на пряди и самую малость вились, поэтому казалось, что на ворот куртки ниспадает множество лакированных черных вязальных крючков – странное, но не отталкивающее зрелище. В Лондоне на такую прическу наверняка посмотрели бы косо, однако среди скал и болот Дартмура Сэм казался романтическим героем, благородным отщепенцем из тех давних времен, когда мужчины носили волосы как можно длиннее, потому что это был признак мужественности.
Самсон и его волосы…
Но главным достоинством мистера Коди, вне всякого сомнения, были глаза. Затененные широкими полями стетсона, они казались темными, теперь же явились во всем великолепии своей насыщенной синевы. Это был цвет предгрозового неба, когда тучи еще только посягают на его чистоту, оттеняя и углубляя голубизну до более густого оттенка. И волосы, и щетина, и даже синяк подчеркивали их цвет. В них хотелось смотреть и смотреть, погружаясь в бездонную глубину.
Лидии приходилось то и дело одергивать себя, но Сэм по-прежнему притягивал ее взгляд. Ее настойчивый интерес наконец заставил его обернуться с вопросительно приподнятой бровью. Она покачала головой, без слов отвечая: нет, ничего серьезного.
Ничего… кроме того, что он кажется ей бесподобно красивым даже в таком непрезентабельном виде. Ее неудержимо влекло к нему. Как давно это началось? С первого же взгляда? Нет, вряд ли. Скорее в ту минуту, когда Сэм прижался сзади и привлек ее к себе. Вместо смущения она испытала тогда непонятную радость.
Лидия так засмотрелась, что совершенно отрешилась от окружающего и не заметила, что туман сгустился окончательно. Теперь он стоял вокруг непроглядной стеной. Казалось, не они движутся сквозь него, а он медленно катится навстречу всей своей массой. Видимость ухудшилась настолько, что едва удавалось рассмотреть подол собственного платья. Непосредственное окружающее обрело совсем уж призрачный, неописуемо зловещий и одновременно притягательный вид.
Однако передвигаться в таких условиях было непросто: кусты и скалы возникали из тумана так неожиданно, словно материализовались из ничего, и порой стоило труда не наткнуться на них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102