– Скажи, в чем дело!
Роуз прошаркала к кровати и присела на край рядом с Лидией, как делала всегда, когда им хотелось поделиться секретами. Некоторое время она молча разглядывала свои пальцы.
– Я так расстроена, мисс Лидия, так расстроена! – Губы ее задрожали, однако она подавила слезы и продолжала: – Я хотела ребеночка… но час назад…
– Что?
– Мои месячные! Они пришли, хоть и с запозданием! Лидия придвинулась ближе и обвила рукой дрожащие плечи
подруги.
– Мисс Лидия, что, если я вообще никогда не забеременею?
– Ты слишком спешишь.
– Я надеялась, что сразу получится. Такая жалость!
– Что ж, тогда я тебе сочувствую. Посочувствуй и ты мне: я беременна.
– Это невозможно, – сказала Роуз, выпрямляясь. – Вы ведь даже не заму… – Лицо ее побелело, на нем отразился такой ужас, словно Лидия на ее глазах распадалась на части. – Скажите, что вы пошутили!
– Это правда. Там, на пустошах, мистер Коди был таким…,
– Негодяем! – прошипела Роуз.
– Вовсе нет, – мягко возразила Лидия. – Он думал, что нам не стоит этого делать, это я уговорила его. – Чувство облегчения заставило ее улыбнуться. – Я хочу сказать, что пошла на это с открытыми глазами. – Она даже засмеялась, хотя и не слишком весело. – Не смотри на меня, как на соблазненную и покинутую. И потом, что сделано, того не воротишь.
– Прошу меня извинить, – сказала Роуз деревянным голосом.
И больше ничего: ни осуждающих, ни утешительных слов. Стараясь не встречаться с Лидией взглядом, она соскочила с кровати, выпрямилась в струнку, насколько это позволяли ее округлые формы, и пошла к выходу. Дверь захлопнулась.
В ожидании ее возвращения Лидия упорно удерживала на лице приветливую улыбку. Но время шло, и когда стало ясно, что Роуз ушла окончательно и бесповоротно, она ощутила невыразимое одиночество.
Последующие несколько дней они ни разу не оставались наедине. Поднявшись на ночь к себе в комнату, Лидия находила все, что нужно, уже приготовленным, но Роуз там не было. Она видела ее лишь мельком и неизменно ловила взгляд, полный глубокого разочарования. Судя по всему, горничная сберегла секрет хозяйки, но о дружбе речи уже не шло. Дружеское расположение исчезло, словно Лидия была навсегда вычеркнута из списка близких людей. Нетрудно было угадать ход ее мыслей: порядочные девушки так не поступают! Сама Роуз без труда сберегла девственность до законного брака и считала себя вправе порицать хозяйку за слабость нравственных устоев.
Все это неприятно намекало на будущие проблемы с родителями. Мать без колебаний осудила бы Лидию, да и отец скорее всего тоже. Поддержи они дочь – и тень ее опрометчивого поступка неизбежно пала бы на все семейство. Единственным выходом было отмежеваться, осудить ее наравне с другими.
Чем больше Лидия раздумывала, тем беспросветнее казалось будущее. Главное, ей некого было винить. Она сама навлекла все это на свою голову.
Глава 21
У каждого свои странности, в том числе и в области чувств.
Сэмюел Джереми Коди. «Техасец в Массачусетсе»
За всю неделю Сэм видел Лидию только три раза, не считая того, когда стал свидетелем ее объяснения с Боддингтоном. Позже, в среду, составляя телеграмму министру иностранных дел, он случайно взглянул в окно и увидел, как Лидия спускается в розарий – юная и стройная, в очередном элегантном костюме для стрельбища и с
луком через плечо. На этот раз она была в лиловом и маленькой шапочке в тон костюму. Он с грустным одобрением подумал о том, как много она тренируется. Женщина, влюбленная в полет стрелы.
Их следующая встреча произошла за ужином. В тот же день Сэму предстояло получить назад свой стетсон, но тогда он еще об этом не знал. Впервые они с Лидией оказались за столом на соседних стульях. Он не мог вынести ее усилий быть с ним любезной и в конце концов покинул столовую. Четвертый – и последний – раз это случилось на другой вечер. Сэм провел весь день на охоте с виконтом и как раз снимал в «черной» прихожей свои облепленные грязью сапоги.
Охота проходила на болотах обширной вересковой пустоши. Пора цветения только-только добралась до Йоркшира, и казалось, что на каждый холм и пригорок наброшено пурпурное покрывало. Для виконта Венда это означало в первую очередь обилие дичи. Он весь кипел энергией и так рано будил своих гостей, словно вовсе не нуждался в отдыхе. Для Сэма все выглядело иначе. Местный вереск несколько отличался от дартмурского, и все же он навевал дорогие сердцу воспоминания.
Вересковые пустоши Йоркшира тоже были иными. Болота здесь преобладали над каменистыми россыпями, а вместо скал встречались только округлые холмы. Это была не такая дикая местность. Рано поутру охотники занимали свои места, а слуги устраивали дикий тарарам, выгоняя на них окрестную дичь. В такой охоте было мало азарта: только успевай перезаряжать ружья. Собаки бешено метались по вереску в поисках подстреленных гусей. Сэм неизменно бывал в паре с виконтом. Довольно скоро он заметил определенное сходство Венда с дочерью как в манере держаться, так и в лексиконе. Неудивительно, что у него частенько щемило сердце.
– В это время года здесь все страшно заболочено, – сказал виконт, наклоняясь стянуть с ног сапоги. – Вересковые пустоши, словно губка, втягивают в себя всю зимнюю влагу.
Что-то заставило Сэма поднять голову. В дверях, глядя на него, стояла Лидия. Взгляды их встретились и какое-то время оставались прикованными друг к другу. Казалось, Лидия хочет что-то сказать, но не решается. У нее был встревоженный, почти несчастный вид. Очевидно, каждая встреча с ним была для нее мучительной. Сэм чуть не бросился прочь, но виконт, продолжая говорить, дружески взял его за плечо. Странное дело: чем более натянутыми становились его отношения с дочерью, тем больше он сближался с ее отцом.
То, что они с Лидией виделись так редко, не мешало Сэму ощущать протянувшуюся между ними ниточку странной связи. Он физически ощущал ее близкое присутствие. Это и радовало его, и мучило. Короткие встречи казались серебряными бусинками, нанизанными на нить времени. Он лелеял каждую, как драгоценность, он безмерно сожалел о том, что ему недоступна подлинная тонкость чувств, он боялся разорвать эту хрупкую связь. Очевидно, Лидия ничего подобного не чувствовала. Она лишь досадовала на то, что он медлит с отъездом. Жаль! Вдвоем они сумели бы сплести нечто более прочное, что выдержало бы и целую совместно прожитую жизнь. Такое под силу только двоим. А он… что он? Он слишком прост и прямолинеен и не способен постичь женскую сущность. Если он осмелится на признание, то подыщет ли нужные слова? Найдет ли силы обнажить перед Лидией душу?
Никогда еще Сэм не чувствовал себя таким уязвимым. Говорить о любви легко и просто, если имеешь о ней хотя бы отдаленное представление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102