Вспомнил о Лондоне — с приближением весны там начнется сезон головокружительных светских развлечений. Но в этом году друзья обойдутся без него. Ему нужно остаться в Уэльсе и убедить своих людей, что он им не враг и вовсе не был высокомерен по отношению к ним, потому что вознесся так высоко. Он собирался выяснить истинное положение дел на фермах, которые теперь стали его собственностью. Сделать это будет нетрудно. О своих других поместьях он знал все до мелочей и пользовался репутацией справедливого, покладистого хозяина, как он полагал. В Англии среди фермеров-арендаторов у него были по-настоящему хорошие друзья.
Да, в Уэльсе придется задержаться.
В первые дни он только и делал, что посещал дома фермеров, но осталось еще несколько человек, к которым он так и не зашел. Одним из них был Алед Рослин. Герейнт не спешил возобновлять знакомство с бывшим приятелем и соучастником проказ. Но если придется пробыть здесь не просто неделю или дней десять, тогда этой встречи не избежать.
Наконец однажды днем он пришел в деревню и направился прямо к кузнице. Стук молота о наковальню был слышен еще в конце улицы. А когда Герейнт переступил порог кузницы, то чуть не оглох. Алед стоял спиной к дверям. Он распрямлял молотом металлический обод колеса. Подручный, совсем еще юнец, привлек его внимание к посетителю и боязливо скрылся в тень.
Алед не очень изменился. Природа его не обидела. Он по-прежнему был всего лишь на два-три дюйма выше Герейнта, но крупнее его, с сильными руками и широкими плечами, что неизбежно при таком ремесле. Он по-прежнему был обладателем чересчур густой светлой шевелюры и карих глаз, которые, казалось, всегда улыбаются. Лицо, как и раньше, было добродушное и симпатичное.
Кузнец посмотрел через плечо, опустил молот и медленно повернулся, вытирая ладони о большой кожаный фартук. По его лицу и поведению было ясно, что эта встреча ему так же не нужна, как и Герейнту. Он смотрел вовсе не враждебно, но в его взгляде чувствовались настороженность и некоторое смущение.
— Алед, — начал Герейнт, — когда же ты думаешь начать тяжелую работу?
Алед улыбнулся.
— Мне не хотелось выглядеть потным и задыхаться, когда заглянешь ты, — ответил он, — поэтому я решил, пока тебя жду, займусь чем полегче.
Но держался он довольно неловко. Герейнт подошел к нему, протянул руку. Он по-глупому нервничал, боясь получить еще один отказ, такой же болезненный, как на ферме Марджед.
— Как ты? — спросил он.
Алед сначала посмотрел на руку, а потом уже пожал ее, но достаточно крепко.
— Хорошо, — ответил он. — А ты? Герейнт кивнул.
— Ты женат? — поинтересовался он. — У тебя подрастает с полдюжины маленьких сорванцов?
Алед рассмеялся и покраснел, как заподозрил Герейнт, от смущения.
— Я не женат, — ответил кузнец.
— Значит, ты, должно быть, научился бегать быстрее, — заметил Герейнт.
Ребенком он всегда гордился, что может обставить в беге своего друга, хотя Алед был на год старше, на голову выше и тяжелее на стоун или два. Алед снова рассмеялся. И снова выглядел смущенным. Неожиданно Герейнта как будто что-то подтолкнуло.
— У тебя много на сегодня работы? — спросил он. — Можно ее отложить? Может, пройдемся по парку?
Алед посмотрел на колесный обод и неуверенно поджал губы. Герейнту стало понятно: он искал предлог, чтобы отказаться.
— Мы можем там гулять открыто, не придется больше прятаться за деревьями, стараясь не угодить в ловушки, — заметил Герейнт. — И никто не скажет, что мы вторглись на чужую территорию.
Алед усмехнулся, и глаза его весело сверкнули.
— А почему бы и нет? — сказал он. — Добро пожаловать домой, приятель. — С этими словами он снял тяжелый фартук.
Они покинули кузницу и пошли по улице в сторону парка. Герейнт с грустью отметил, что Алед все же не в своей тарелке. Он тысячу раз предпочел бы остаться у себя в кузнице, чем идти на прогулку с бывшим другом.
На самом деле Алед Рослин не ожидал, что Герейнт когда-нибудь вернется в Тегфан, хотя он и стал теперь графом Уиверном. Вряд ли новоиспеченный граф забыл о некоторых фактах из его детства. Мальчишку Герейнта вовсе не так уж не любили, как он сам считал. Герейнта больше жалели, чем недолюбливали, так же относились и к его матери, хотя, конечно, строгий моральный кодекс, по которому живет большинство нонконформистов, вынуждал их публично ее сторониться. Почти все дети втайне восхищались храбрым и в чем-то обаятельным маленьким оборванцем.
Большинство селян вовсе и не думали ополчаться против мальчика и после того, как граф сделал удивительное открытие, что его давно умерший сын женился по закону на Гуиннет Пендерин, с которой убежал из родительского дома. Они поженились до зачатия ребенка. Разумеется, несколько зловредных людишек извелись от зависти, а кое-кто не преминул отметить, что Гуиннет Пендерин — ее никогда не называли по фамилии мужа, Марш, Герейнт же, как только достиг совершеннолетия, официально взял фамилию матери, — была сослана в маленький дом тут же на территории поместья, она никогда не переступала порога господской усадьбы, и сын не навещал ее.
Большинство селян не испытывали к нему неприязни и во время его краткого пребывания в Тегфане после смерти матери. Но каждый, почти каждый, испытывал неловкость по отношению к нему, не совсем понимая, следует ли говорить с ним так, как будто он Герейнт Пендерин, или относиться к нему с почтением, как к Герейнту Маршу, виконту Хандфорду. Тот факт, что он был и тем и другим, делал ситуацию затруднительной.
Но Герейнту всегда казалось, что его не любят. Впрочем, особой жалости к самому себе по этому поводу он не испытывал. Но он прибегал к самозащите, о которой Алед, как его ближайший друг, да и Марджед Ллуид были хорошо осведомлены. Ребенком он взял себе за правило ни в грош не ставить чье-либо мнение. Восемнадцатилетним юношей он добавил к этому напускное безразличие и умело прятался за только что приобретенный английский лоск и манеры джентльмена.
Алед никак не ожидал, что он вернется. За минувшие годы кузнецу худо-бедно удалось отделить свои чувства к Герейнту как к другу от чувств, которые он испытывал к графу Уиверну, владельцу земли, на которой жили и работали все его знакомые и соседи, да и он сам. Граф Уиверн был безличной фигурой, представителем аристократов, английских владельцев, которые смотрели на Уэльс и его жителей как на источник собственного обогащения. Жизнь в Уэльсе достигла кризисной точки. Вся система, казалось, была создана специально для того, чтобы постепенно вытеснить мелких фермеров и заменить их теми, кому успешнее удавалось обогащать и без того богатых людей.
Алед никогда не думал о себе как о лидере. Это он предоставлял Юрвину Эвансу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Да, в Уэльсе придется задержаться.
В первые дни он только и делал, что посещал дома фермеров, но осталось еще несколько человек, к которым он так и не зашел. Одним из них был Алед Рослин. Герейнт не спешил возобновлять знакомство с бывшим приятелем и соучастником проказ. Но если придется пробыть здесь не просто неделю или дней десять, тогда этой встречи не избежать.
Наконец однажды днем он пришел в деревню и направился прямо к кузнице. Стук молота о наковальню был слышен еще в конце улицы. А когда Герейнт переступил порог кузницы, то чуть не оглох. Алед стоял спиной к дверям. Он распрямлял молотом металлический обод колеса. Подручный, совсем еще юнец, привлек его внимание к посетителю и боязливо скрылся в тень.
Алед не очень изменился. Природа его не обидела. Он по-прежнему был всего лишь на два-три дюйма выше Герейнта, но крупнее его, с сильными руками и широкими плечами, что неизбежно при таком ремесле. Он по-прежнему был обладателем чересчур густой светлой шевелюры и карих глаз, которые, казалось, всегда улыбаются. Лицо, как и раньше, было добродушное и симпатичное.
Кузнец посмотрел через плечо, опустил молот и медленно повернулся, вытирая ладони о большой кожаный фартук. По его лицу и поведению было ясно, что эта встреча ему так же не нужна, как и Герейнту. Он смотрел вовсе не враждебно, но в его взгляде чувствовались настороженность и некоторое смущение.
— Алед, — начал Герейнт, — когда же ты думаешь начать тяжелую работу?
Алед улыбнулся.
— Мне не хотелось выглядеть потным и задыхаться, когда заглянешь ты, — ответил он, — поэтому я решил, пока тебя жду, займусь чем полегче.
Но держался он довольно неловко. Герейнт подошел к нему, протянул руку. Он по-глупому нервничал, боясь получить еще один отказ, такой же болезненный, как на ферме Марджед.
— Как ты? — спросил он.
Алед сначала посмотрел на руку, а потом уже пожал ее, но достаточно крепко.
— Хорошо, — ответил он. — А ты? Герейнт кивнул.
— Ты женат? — поинтересовался он. — У тебя подрастает с полдюжины маленьких сорванцов?
Алед рассмеялся и покраснел, как заподозрил Герейнт, от смущения.
— Я не женат, — ответил кузнец.
— Значит, ты, должно быть, научился бегать быстрее, — заметил Герейнт.
Ребенком он всегда гордился, что может обставить в беге своего друга, хотя Алед был на год старше, на голову выше и тяжелее на стоун или два. Алед снова рассмеялся. И снова выглядел смущенным. Неожиданно Герейнта как будто что-то подтолкнуло.
— У тебя много на сегодня работы? — спросил он. — Можно ее отложить? Может, пройдемся по парку?
Алед посмотрел на колесный обод и неуверенно поджал губы. Герейнту стало понятно: он искал предлог, чтобы отказаться.
— Мы можем там гулять открыто, не придется больше прятаться за деревьями, стараясь не угодить в ловушки, — заметил Герейнт. — И никто не скажет, что мы вторглись на чужую территорию.
Алед усмехнулся, и глаза его весело сверкнули.
— А почему бы и нет? — сказал он. — Добро пожаловать домой, приятель. — С этими словами он снял тяжелый фартук.
Они покинули кузницу и пошли по улице в сторону парка. Герейнт с грустью отметил, что Алед все же не в своей тарелке. Он тысячу раз предпочел бы остаться у себя в кузнице, чем идти на прогулку с бывшим другом.
На самом деле Алед Рослин не ожидал, что Герейнт когда-нибудь вернется в Тегфан, хотя он и стал теперь графом Уиверном. Вряд ли новоиспеченный граф забыл о некоторых фактах из его детства. Мальчишку Герейнта вовсе не так уж не любили, как он сам считал. Герейнта больше жалели, чем недолюбливали, так же относились и к его матери, хотя, конечно, строгий моральный кодекс, по которому живет большинство нонконформистов, вынуждал их публично ее сторониться. Почти все дети втайне восхищались храбрым и в чем-то обаятельным маленьким оборванцем.
Большинство селян вовсе и не думали ополчаться против мальчика и после того, как граф сделал удивительное открытие, что его давно умерший сын женился по закону на Гуиннет Пендерин, с которой убежал из родительского дома. Они поженились до зачатия ребенка. Разумеется, несколько зловредных людишек извелись от зависти, а кое-кто не преминул отметить, что Гуиннет Пендерин — ее никогда не называли по фамилии мужа, Марш, Герейнт же, как только достиг совершеннолетия, официально взял фамилию матери, — была сослана в маленький дом тут же на территории поместья, она никогда не переступала порога господской усадьбы, и сын не навещал ее.
Большинство селян не испытывали к нему неприязни и во время его краткого пребывания в Тегфане после смерти матери. Но каждый, почти каждый, испытывал неловкость по отношению к нему, не совсем понимая, следует ли говорить с ним так, как будто он Герейнт Пендерин, или относиться к нему с почтением, как к Герейнту Маршу, виконту Хандфорду. Тот факт, что он был и тем и другим, делал ситуацию затруднительной.
Но Герейнту всегда казалось, что его не любят. Впрочем, особой жалости к самому себе по этому поводу он не испытывал. Но он прибегал к самозащите, о которой Алед, как его ближайший друг, да и Марджед Ллуид были хорошо осведомлены. Ребенком он взял себе за правило ни в грош не ставить чье-либо мнение. Восемнадцатилетним юношей он добавил к этому напускное безразличие и умело прятался за только что приобретенный английский лоск и манеры джентльмена.
Алед никак не ожидал, что он вернется. За минувшие годы кузнецу худо-бедно удалось отделить свои чувства к Герейнту как к другу от чувств, которые он испытывал к графу Уиверну, владельцу земли, на которой жили и работали все его знакомые и соседи, да и он сам. Граф Уиверн был безличной фигурой, представителем аристократов, английских владельцев, которые смотрели на Уэльс и его жителей как на источник собственного обогащения. Жизнь в Уэльсе достигла кризисной точки. Вся система, казалось, была создана специально для того, чтобы постепенно вытеснить мелких фермеров и заменить их теми, кому успешнее удавалось обогащать и без того богатых людей.
Алед никогда не думал о себе как о лидере. Это он предоставлял Юрвину Эвансу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89