– Скажите… он не оставил для меня записки?
– Нет, мадемуазель, – с непроницаемым лицом отозвался Арман. – Никакой записки.
– А почему мне можно видеть вас и нельзя его? – Она с трудом подавила разочарование.
– У него есть на это свои причины, мадемуазель.
– Причины, о которых он не может сказать мне, – раздраженно пробормотала она.
Энни устала от заключения в темнице ради своей «безопасности». Действительно ли Ренар оберегает ее таким образом или просто использует свой маскарад, чтобы держать ее от себя на расстоянии? Энни ненавидела себя за то, что сомневается в нем, но она была влюблена и чувствовала себя покинутой. У какой женщины не возникнет сомнений в такой ситуации?
– А вы не боитесь, что я сообщу ваши приметы полиции? – поинтересовалась она запальчиво.
– Нисколько, мадемуазель, – ответил Арман, обернувшись к ней с лукавой улыбкой. – Ренар не стал бы иметь ничего общего с пустоголовой болтушкой, которой нельзя доверять. – Он развел руки в великодушном жесте: – Моя жизнь в ваших руках.
Энни немного смягчилась после заявления Армана о том, что Ренар доверяет ей, но ей хотелось большего от мужчины, которому она отдала свое тело и душу.
– Прекрасно, но если мне можно доверить вашу жизнь, то почему Ренар не хочет…
– Дело не в этом, мадемуазель. Ренара беспокоит ваша безопасность, а не его собственная.
– Конечно, я понимаю, что моя, – пробормотала Энни.
Арман укоризненно покачал головой, глядя на нее, отложил в сторону полотенце и замахал на нее руками, давая понять, что разговор окончен, как и его омовение. После чего строго и деловито спросил:
– А теперь скажите мне, мадемуазель, в котором часу вы обычно просыпаетесь по утрам?
– Около восьми.
– А ваши дядя и тетя?
– Завтрак подают в десять. Обычно до этого часа я их не вижу.
Арман прислонился к стене напротив кровати, скрестил на груди руки и задумчиво потер кулаком подбородок.
– Сейчас почти шесть. Надеюсь, мы успеем пробраться в дом и в вашу комнату так, что никто не заметит вашего отсутствия.
– Слуги, наверное, уже на ногах. А мы очень далеко от Фобург-Сент-Мэри, не так ли? И что мне делать с этим? – Она потрогала повязку на голове.
– Скажите, что споткнулись, упали и стукнулись головой о туалетный столик.
– А потом сама себя перевязала?
– Вы находчивая женщина, – усмехнулся он. – Вам поверят.
– Только не дядя Реджи, – нахмурилась Энни. – В последнее время он не очень-то мне доверяет.
– Не доверяет вам? – Арман приподнял бровь с выражением насмешливого удивления. – Господи, не могу представить себе почему! Как часто вы убегали из дома за последнее время?
– Не сердите меня, Арман, – предупредила она его, невольно улыбнувшись. – Я сегодня немного раздражительна.
– Это потому, что вы проголодались. Уверен, что дома вы едите по часам. Я принесу вам хлеб, сыр и стакан вина. Завтрак отнюдь не роскошный, но вам просто необходимо что-нибудь съесть после вчерашней неспокойной ночи. Вы, должно быть, очень вымотались.
И снова Энни послышался двойной смысл в его с виду невинных словах. Действительно, прошлая ночь была опасной по многим причинам. Интересно, что Арману известно о ней? Она отмела смущение и укрылась за стеной прагматизма.
– Сколько у меня времени на завтрак?
– Не больше пяти минут. – Он подошел к буфету, приготовил Энни тарелку с едой, налил вина из простого деревенского кувшина и поставил все это на столик рядом с кроватью. – Поешьте, а потом одевайтесь. Ваша одежда там, на стуле. – Он махнул рукой в темный угол комнаты.
– Спасибо. – Она села на кровати, подоткнула под бок подушку и убрала со лба выбившуюся прядь. – А где ваш брат?
– Кристиан? – после недолгой паузы переспросил он. – Он дома… я надеюсь.
– Кристиан помогал вам вчера ночью? – Она увидела, что Арман не хочет отвечать, и добавила: – Да, я знаю. Ре-нар говорит, что я любопытна, как обезьяна. Не отвечайте, если не хотите.
– Мне трудно говорить о моем брате, – пожал плечами Арман. – Да, он помогал готовить побег, но косвенно. На самом деле он почти не вовлечен в нашу деятельность, но мы надеемся, что, будучи частью важного дела, он… остепенится.
– Немного взбалмошный, да? – сочувственно улыбнулась Энни. – Такой у него возраст.
– Надеюсь, что дело только в этом, – сказал Арман. Он неловко потоптался на месте и направился к двери. – Мне нужно оседлать лошадь. А вы ешьте и одевайтесь. – Он помедлил, взявшись рукой за дверную ручку. – Вы справитесь? Вам не нужна помощь?
– Спасибо, нет, – покраснела Энни. – Я прекрасно справлюсь сама.
– Слава Богу, – с облегчением улыбнулся Арман. – Не знаю, как бы я стал объяснять Ренару, что мне пришлось помогать вам одеваться, или убеждать его, что делал это с закрытыми глазами.
– Значит… значит, я не безразлична ему? – Она залилась краской до корней волос.
– Я не могу говорить за Ренара, мадемуазель, – серьезно ответил Арман. – Но он беспокоится о вас. Вы должны доверять ему, он сделает так, как будет лучше вам обоим.
После ухода Армана Энни молча уставилась на дверь. Она мысленно ругала ближайшего соратника Ренара за неразговорчивость. Он мог бы рассказать ей больше, но не имел ни малейшего желания это делать. Она должна доверять Ренару. Что это значит? Почему Ренар и его друг такие скрытные и загадочные? Если она хочет выяснить что-нибудь о личности Ренара или о его чувствах к ней, то ей придется ждать, пока Ренар сам заговорит об этом.
Пока дело обстояло так, что Энни понятия не имела, когда снова увидит Ренара, если вообще когда-нибудь увидит. Что, если она для него всего лишь очередное завоевание в длинной цепи любовных побед? Эта мысль была мучительной. Она продолжала мрачно есть и пить вино, не ощущая вкуса трапезы, но понимая, что ей нужны силы для долгого пути домой.
Она оделась, причесала волосы и снова убрала их под шляпу. Ей придется ехать в город верхом на лошади Армана, надвинув шляпу на глаза. Так, чтобы никто ее не узнал. Впрочем, никто из ее знакомых не может оказаться на улице в такой час.
Когда они доберутся до дома тети, она быстро прошмыгнет через кухню мимо слуг, и, надо надеяться, никто из них не доложит дяде или тете о том, что она вернулась домой в такой ранний час и в такой странной одежде. Хотя ей вряд ли удастся обойтись вовсе без объяснений, поэтому она спешно конструировала очередную ложь. Она ненавидела вранье, но Реджи вряд ли переживет правду о ее последней выходке.
Наконец они тронулись в путь. Болотистая местность, через которую они ехали, была Энни незнакома, и к тому времени когда они выбрались из густой чащи на Речную дорогу, она полностью утратила ориентацию в пространстве. Здесь же по изгибу речного русла она смогла определить, где юг, а где север.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85