Если бы я хотел покончить жизнь самоубийством, я бросился бы под колеса карет у Гайд-парка, чтобы не тратиться на пулю.
По-прежнему хмурясь, Хардинг разжал пальцы и неуверенно покачал головой:
– Вы хотите сказать, что не собирались стреляться? Я обнаружил, что пистолета нет на обычном месте, и предположил самое худшее. В вашей комнате я вас не застал и уже опасался, что…
– Боже мой, да нет же! Он даже не заряжен. Я просто хотел швырнуть: проклятую штуковину в огонь. – Джек окинул оружие презрительным взглядом. – Даже если металл не расплавится, рукоятка точно сгорит и пистолет станет ни на что не годным. Ненавижу его за все беды, которые он мне причинил!
Хардинг устремил подозрительный взгляд на камин. И вправду пламя в нем горело слишком бурно для теплого летнего вечера. В ответ на его недоуменный взгляд Джек только приподнял, бровь и криво усмехнулся.
– Я все понял, мистер Фэрчайлд. Значит, вот почему в комнате так жарко натоплено.
– Да, и я уже весь взмок. Уберите же руку, я хочу поскорее покончить с этим грязным делом. Я не желаю ни хранить оружие, погубившее моего отца, ни продавать его какому-нибудь простаку, который и не подозревает, что на нем лежит проклятие. Если бы не этот пистолет, Генри Фэрчайлду пришлось бы самому расплачиваться с кредиторами. Только он и это оружие виноваты в том, что со мной стало. Дайте мне, наконец, отомстить им.
Хардинг посторонился, а Джек швырнул пистолет в огонь и с многозначительным видом отряхнул руки.
– Наконец-то я расквитался с роком за то страшное, немыслимое будущее, которое он мне уготовил!
Прислонившись гибким телом к камину, Джек обвел любовным взглядом свою гостиную:
– Мне всегда будет недоставать этой комнаты, Хардинг. Жить здесь, в Лондоне, было чертовски приятно.
Хардинг стоял неподвижно, подняв нос, словно пытаясь уловить запах грядущего бедствия.
– «Жить было приятно», сэр? Впервые слышу, как вы говорите о Лондоне в прошедшем времени.
– Увы, все уже решено. Я списался с мистером Педигрю, давним другом нашей семьи, который живет в Миддлдейле, и недавно вышел в отставку, и предложил купить его адвокатскую контору. В ответ он разрешил мне в течение года пользоваться ею в кредит.
– Миддлдейл? – поморщившись, переспросил Хардинг. – Кажется, это в Котсуолдсе?
– Да, и если не ошибаюсь, местность там весьма живописная.
– Живописная! С таким же успехом вы могли бы переселиться на торфяники Шотландии! Вам известно, как далеко от Миддлдейла до Лондона?
– Известно, ну и что из того? Я буду только рад, если больше никогда не вернусь в столицу.
– А обо мне вы подумали? Вы испытываете мою преданность, требуя, чтобы я расстался с преимуществами столичной жизни ради сомнительных радостей сельской!
– Я вовсе не требую, чтобы вы сопровождали меня, Хардинг, – возразил Джек, подходя к окну и с задумчивым вздохом глядя на освещенную луной улицу. – Я не хочу ни голодать, ни томиться в долговой тюрьме – следовательно, у меня есть только один выход: зарабатывать себе на жизнь.
– Ремеслом поверенного? – уточнил Хардинг и вмиг стал бледнее луны. – Но вам же придется работать! Обратный путь в высший свет будет навсегда закрыт для вас. Вас не пустят ни в один столичный клуб!
– А что делать? Если я останусь здесь, то попаду прямиком в долговую тюрьму. Если же я скроюсь в провинции, Эббингтон разыщет меня не раньше чем через месяц. Знаю, шансы сполна расплатиться с ним невелики, но неужели вы посоветуете мне просто сидеть сложа руки и ждать ареста?
– Будь вы барристером, вы могли бы зарабатывать гораздо больше, – простонал Хардинг, заламывая руки. – И имели бы доступ в высшее общество – но нет! Вы слишком увлекались благотворительностью, и вам не хватило времени поближе познакомиться с бенчерами и вступить и коллегию. И теперь вы всего-навсего поверенный, который должен нанимать барристеров, если понадобится передавать дело в высший суд.
Джек отвернулся от окна и точным движением руки поправил крахмальный белый галстук.
– Послушать вас, Хардинг, так я вообще ни на что не гожусь. С чего это вам взбрело в голову винить меня? Я всегда был абсолютно уверен, что стану бароном, а не барристером. Вот уж не думал, что вы принимаете мои злоключения так близко к сердцу.
В глазах Хардинга мелькнуло неприкрытое сожаление.
– Я всей душой болею за вас, сэр, потому что знаю ваши возможности. В вас чувствуется сила духа. Знаете, я ведь мог стать секретарем министра. Но я выбрал вас, сэр.
Джек с трудом сглотнул, ощутив весь груз ответственности не только за собственное будущее, но и за судьбу Хардинга.
– Спасибо, старина. Я знал, что на вас можно положиться. И я не обману ваших ожиданий.
От собственного смелого заявления Джека бросило одновременно в жар и в озноб. Он просто обязан выжить. И он выживет. В Миддлдейле его ждет удача – это несомненно.
Глава 1
Несколько дней спустя, когда до Миддлдейла оставалось меньше мили, Хардинг вновь попытался отговорить хозяина переселяться в провинцию. На этот раз убедительности его доводам придали стоны и вздохи, колыхание кареты на ухабах дороги и ломота в распухших от подагры ногах.
– Еще не поздно передумать, сэр, – твердил Хардинг. – Мы переночуем здесь, а утром двинемся в обратный путь. – Утирая платком багровый лоб, Он искоса взглянул на своего элегантного спутника, пытаясь разглядеть в нем слабину.
Но Джек только перевернул страницу томика стихов.
– А если вам нужны деньги, мистер Фэрчайлд, можно – ох! – обратиться к ростовщику. – Колесо кареты угодило в колдобину, карета накренилась сначала влево, потом вправо. Хардинга бросило в одну сторону, в другую, а Джек лишь невозмутимо уселся поудобнее.
– К ростовщику? – переспросил он, не глядя на спутника. – Чтобы три тысячи фунтов долга превратились в десять раньше, чем истечет срок выплаты? Нет уж, спасибо.
– Тогда попытайтесь разжалобить деда.
– Он ни за что не даст мне даже в долг ни единого пенни. – По щекам Джека оскорбленно перекатились желваки. Он вскинул голову и пригвоздил Хардинга к месту взглядом известных всей столице выразительных глаз. – Дед презирает меня за то, что я сын своего отца. И поскольку я не в состоянии изменить этот факт, ни к чему надеяться, что со временем он начнет относиться ко мне иначе. Рано или поздно его титул все-таки достанется мне, но его состояния мне не видать как своих ушей.
– А если обратиться за помощью к друзьям?..
Джек сардонически усмехнулся и наконец захлопнул книгу.
– Вам лучше, чем кому-либо другому, известно, что все мои друзья – дамы. Их мужья не настолько великодушны, чтобы спасать от тюрьмы любовника своих жен.
Секретарь испустил тоскливый вздох. Джек Фэрчайлд растрачивал свои таланты и обаяние на бедняков и чужих жен, вместо того чтобы вращаться среди элиты бомонда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
По-прежнему хмурясь, Хардинг разжал пальцы и неуверенно покачал головой:
– Вы хотите сказать, что не собирались стреляться? Я обнаружил, что пистолета нет на обычном месте, и предположил самое худшее. В вашей комнате я вас не застал и уже опасался, что…
– Боже мой, да нет же! Он даже не заряжен. Я просто хотел швырнуть: проклятую штуковину в огонь. – Джек окинул оружие презрительным взглядом. – Даже если металл не расплавится, рукоятка точно сгорит и пистолет станет ни на что не годным. Ненавижу его за все беды, которые он мне причинил!
Хардинг устремил подозрительный взгляд на камин. И вправду пламя в нем горело слишком бурно для теплого летнего вечера. В ответ на его недоуменный взгляд Джек только приподнял, бровь и криво усмехнулся.
– Я все понял, мистер Фэрчайлд. Значит, вот почему в комнате так жарко натоплено.
– Да, и я уже весь взмок. Уберите же руку, я хочу поскорее покончить с этим грязным делом. Я не желаю ни хранить оружие, погубившее моего отца, ни продавать его какому-нибудь простаку, который и не подозревает, что на нем лежит проклятие. Если бы не этот пистолет, Генри Фэрчайлду пришлось бы самому расплачиваться с кредиторами. Только он и это оружие виноваты в том, что со мной стало. Дайте мне, наконец, отомстить им.
Хардинг посторонился, а Джек швырнул пистолет в огонь и с многозначительным видом отряхнул руки.
– Наконец-то я расквитался с роком за то страшное, немыслимое будущее, которое он мне уготовил!
Прислонившись гибким телом к камину, Джек обвел любовным взглядом свою гостиную:
– Мне всегда будет недоставать этой комнаты, Хардинг. Жить здесь, в Лондоне, было чертовски приятно.
Хардинг стоял неподвижно, подняв нос, словно пытаясь уловить запах грядущего бедствия.
– «Жить было приятно», сэр? Впервые слышу, как вы говорите о Лондоне в прошедшем времени.
– Увы, все уже решено. Я списался с мистером Педигрю, давним другом нашей семьи, который живет в Миддлдейле, и недавно вышел в отставку, и предложил купить его адвокатскую контору. В ответ он разрешил мне в течение года пользоваться ею в кредит.
– Миддлдейл? – поморщившись, переспросил Хардинг. – Кажется, это в Котсуолдсе?
– Да, и если не ошибаюсь, местность там весьма живописная.
– Живописная! С таким же успехом вы могли бы переселиться на торфяники Шотландии! Вам известно, как далеко от Миддлдейла до Лондона?
– Известно, ну и что из того? Я буду только рад, если больше никогда не вернусь в столицу.
– А обо мне вы подумали? Вы испытываете мою преданность, требуя, чтобы я расстался с преимуществами столичной жизни ради сомнительных радостей сельской!
– Я вовсе не требую, чтобы вы сопровождали меня, Хардинг, – возразил Джек, подходя к окну и с задумчивым вздохом глядя на освещенную луной улицу. – Я не хочу ни голодать, ни томиться в долговой тюрьме – следовательно, у меня есть только один выход: зарабатывать себе на жизнь.
– Ремеслом поверенного? – уточнил Хардинг и вмиг стал бледнее луны. – Но вам же придется работать! Обратный путь в высший свет будет навсегда закрыт для вас. Вас не пустят ни в один столичный клуб!
– А что делать? Если я останусь здесь, то попаду прямиком в долговую тюрьму. Если же я скроюсь в провинции, Эббингтон разыщет меня не раньше чем через месяц. Знаю, шансы сполна расплатиться с ним невелики, но неужели вы посоветуете мне просто сидеть сложа руки и ждать ареста?
– Будь вы барристером, вы могли бы зарабатывать гораздо больше, – простонал Хардинг, заламывая руки. – И имели бы доступ в высшее общество – но нет! Вы слишком увлекались благотворительностью, и вам не хватило времени поближе познакомиться с бенчерами и вступить и коллегию. И теперь вы всего-навсего поверенный, который должен нанимать барристеров, если понадобится передавать дело в высший суд.
Джек отвернулся от окна и точным движением руки поправил крахмальный белый галстук.
– Послушать вас, Хардинг, так я вообще ни на что не гожусь. С чего это вам взбрело в голову винить меня? Я всегда был абсолютно уверен, что стану бароном, а не барристером. Вот уж не думал, что вы принимаете мои злоключения так близко к сердцу.
В глазах Хардинга мелькнуло неприкрытое сожаление.
– Я всей душой болею за вас, сэр, потому что знаю ваши возможности. В вас чувствуется сила духа. Знаете, я ведь мог стать секретарем министра. Но я выбрал вас, сэр.
Джек с трудом сглотнул, ощутив весь груз ответственности не только за собственное будущее, но и за судьбу Хардинга.
– Спасибо, старина. Я знал, что на вас можно положиться. И я не обману ваших ожиданий.
От собственного смелого заявления Джека бросило одновременно в жар и в озноб. Он просто обязан выжить. И он выживет. В Миддлдейле его ждет удача – это несомненно.
Глава 1
Несколько дней спустя, когда до Миддлдейла оставалось меньше мили, Хардинг вновь попытался отговорить хозяина переселяться в провинцию. На этот раз убедительности его доводам придали стоны и вздохи, колыхание кареты на ухабах дороги и ломота в распухших от подагры ногах.
– Еще не поздно передумать, сэр, – твердил Хардинг. – Мы переночуем здесь, а утром двинемся в обратный путь. – Утирая платком багровый лоб, Он искоса взглянул на своего элегантного спутника, пытаясь разглядеть в нем слабину.
Но Джек только перевернул страницу томика стихов.
– А если вам нужны деньги, мистер Фэрчайлд, можно – ох! – обратиться к ростовщику. – Колесо кареты угодило в колдобину, карета накренилась сначала влево, потом вправо. Хардинга бросило в одну сторону, в другую, а Джек лишь невозмутимо уселся поудобнее.
– К ростовщику? – переспросил он, не глядя на спутника. – Чтобы три тысячи фунтов долга превратились в десять раньше, чем истечет срок выплаты? Нет уж, спасибо.
– Тогда попытайтесь разжалобить деда.
– Он ни за что не даст мне даже в долг ни единого пенни. – По щекам Джека оскорбленно перекатились желваки. Он вскинул голову и пригвоздил Хардинга к месту взглядом известных всей столице выразительных глаз. – Дед презирает меня за то, что я сын своего отца. И поскольку я не в состоянии изменить этот факт, ни к чему надеяться, что со временем он начнет относиться ко мне иначе. Рано или поздно его титул все-таки достанется мне, но его состояния мне не видать как своих ушей.
– А если обратиться за помощью к друзьям?..
Джек сардонически усмехнулся и наконец захлопнул книгу.
– Вам лучше, чем кому-либо другому, известно, что все мои друзья – дамы. Их мужья не настолько великодушны, чтобы спасать от тюрьмы любовника своих жен.
Секретарь испустил тоскливый вздох. Джек Фэрчайлд растрачивал свои таланты и обаяние на бедняков и чужих жен, вместо того чтобы вращаться среди элиты бомонда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67