Надеюсь, не пытаетесь оправдать ваше вероломное поведение? – слегка раздраженно осведомилась доктор Блум, и я почему-то поняла, что если попробую оправдаться, меня разорвут в клочья.
– Нет-нет, – поспешно заверила я. – Понимаю, что все испортила сама. И знаю, что она может… может никогда меня не простить. Но все же хотелось бы понять, можно ли исправить содеянное.
– Позвольте спросить, вы все еще встречаетесь с этим человеком, бывшим приятелем вашей подруги? – Милая доктор Блум вернулась. Все тот же мягкий, располагающий к откровенности тон.
– Я… ну… не сейчас, но хотела бы встречаться. Все это слишком сложно, но он… он мне небезразличен.
– Вы влюблены в него? – подсказала она.
– Да… влюблена.
– В таком случае есть только один выход, – деловито объявила доктор Блум.
Я встрепенулась. Все казалось таким безнадежным, серым и унылым, что сама мысль о появлении верного решения проблемы ободряла. Может, когда доктор Блум закончит разбираться в моих трудностях с Джеком и Мадди, она возьмется заодно и за кошмар с Максом, мою тупиковую карьеру, натянутые отношения с отцом? Буду звонить ей каждый день с новым вопросом, а она станет выдавать решения, и всего через несколько недель моя жизнь встанет на верные рельсы. Все равно, что побывать у психотерапевта, только лучше – быстрее и бесплатно.
– И какой же? – радостно спросила я.
– Вы должны поступить так, как следовало сделать с самого начала: позвонить подруге и попросить у нее разрешения продолжать встречаться с этим человеком.
Мои надежды обратились в прах.
– Но она ненавидит меня, – почти взвыла я. – Ни за что не даст своего благословения, особенно сейчас.
– Да, разумеется, она на вас сердита. Ей лгали. Ее обманывала та, кому она доверялась. А вы, притворяясь, что утешаете ее после разрыва…
– Я не притворялась. И действительно пыталась утешить ее, – перебила я.
– Дело в том, – продолжала доктор Блум уже гораздо резче – похоже, ей не нравилось, когда ее перебивали, – что вы причинили ей боль своей ложью, и теперь придется исправлять ситуацию.
– Но каким образом можно исправить ситуацию, прося у нее благословения? А если она скажет «нет»?
– Поймите, этим вы вернете подруге ее достоинство. Как я писала в своем бестселлере «Современные женщины: неудачный выбор», очень часто при подобных разрывах причина боли скорее в уязвленном собственном достоинстве, чем в потере партнера. Поэтому, отдав решение в руки своей подруги, вы поможете восстановить ее самооценку. И вы должны отнестись к этому решению серьезно, иначе все будет впустую. Но если она скажет «нет», придется уважать ее желания и больше не видеться с этим человеком. Поэтому позвоните ей, извинитесь еще раз и попросите разрешения встречаться с ним, – объявила доктор Блум.
Я хотела было обсудить тему подробнее, но, едва засыпав ее вопросами, поняла, что меня отключили.
– Спасибо за звонок, Клер. А нам уже снова звонят… Мария из Де-Мойна. Мария, вы в эфире. Я доктор Блум, – еще успела услышать я, и в трубке послышались короткие гудки. Что за хамство! Я не просила эту даму вмешиваться с мою личную жизнь и раздавать советы, но, если уж так случилось, почему бы не дать мне возможность подробнее расспросить о ее точке зрения?
В дверях появилась мать и уставилась на меня.
– Ну? Что ты об этом думаешь? – спросила она.
– Думаю, что тебя придется убить, – медленно выговорила я. – Поверить не могу, что ты позвонила на радио и позволила обсуждать посторонним людям мою личную жизнь!!
– Я не это хотела сказать. Что ты думаешь насчет ее совета?
– Ты слышала?
Мать кивнула:
– Слушала радио.
Я закрыла глаза и тряхнула головой, молясь, чтобы никто из моих знакомых не включил радио посреди дня, а если и включил, не смог бы сообразить, о ком идет речь. Ну почему мать дала мое настоящее имя? Неужели не могла назвать первое попавшееся?
– Лично мне кажется, что совет дельный, – продолжала матушка. – Если позвонишь и попросишь у Маделайн позволения и благословения встречаться с Джеком, это, пожалуй, лучший способ все уладить.
– Но это совершенно зряшная затея! Сомневаюсь, что Мадди вообще согласится общаться со мной, не говоря уже о каких-то благословениях! Безнадежная история.
– Зато ты поступишь правильно. И кто знает, вдруг она тебя удивит! Вы так долго дружили, столько пережили вместе! Может, ей так же плохо из-за вашей ссоры, как и тебе самой, – резонно возразила мать.
– А Джек… если она откажется… я навсегда его потеряю! – вскрикнула я и, едва слова слетели с моих губ, осознала, что это будет за ужас. В сравнении с этим разрыв с Сойером – не более чем конец школьной влюбленности. Что, черт возьми, я натворила в Лондоне! Обвинив Джека в подлости и попытке использовать меня с целью отомстить Мадди, – и нужно признать, что время и расстояние помогли более трезво оценить ситуацию, – я, возможно, все непоправимо испортила. Но если позвонить и извиниться, если нам представится возможность поговорить и объясниться, может, наш роман удастся спасти. Джек сказал, что любит меня… и я люблю его. Пусть у меня почти не было опыта с этой самой штукой, которую называют истинной любовью, но, судя по тому, что я вынесла из детских сказок и «Невесты-принцессы», любовь побеждает все. Мадди ясно дала понять, что не желает иметь со мной ничего общего, так почему я должна терять обоих?
– Так будет правильно, – мягко повторила мать. И, как обычно, я посчитала ту суперспособность, которой она обладала, – дар читать мои мысли, – несколько пугающей. ФБР следовало нанять ее для допроса подозреваемых.
И, может, именно потому, что она была права, я свернулась в постели калачиком и дала волю слезам, икая и всхлипывая, тяжело дыша. Подушка немедленно промокла, а матушка села рядом и стала гладить меня по голове.
– Ничего, все пройдет. Не забывай, рано или поздно все образуется. Кроме того, я знаю, как тебя утешить.
– И как? – шмыгнула я носом.
– Поедем в салон и осветлим волосы. Ни одна женщина с темными корнями не может чувствовать себя нормальным человеком, – объявила она.
Я застонала и зарылась лицом в мокрую подушку.
ГЛАВА 21
Я согласилась на грандиозные планы матушки в отношении салона красоты скорее ради нее, чем ради себя. Позволив ей порхать вокруг меня и давать наставления парикмахеру, стилисту и маникюрше, я доставила ей безмерное удовольствие. Однако решительно воспротивилась попытке сделать короткую стрижку и уложить волосы в ультраблондинистую прическу, обожаемую Мег Райан и любимую всеми без исключения жительницами Флориды среднего возраста. Лично я называла такую «лимонная голова», но если не считать этой мелочи, позволила матушке разгуляться. Когда мы несколько часов спустя покинули салон, мои волосы были на несколько дюймов короче и едва касались плеч, зато значительно посветлели благодаря добавлению золотистого оттенка, а все двадцать ногтей блестели коралловыми огоньками (лично я такой цвет не перевариваю, но мать была счастлива, а поскольку она целую неделю терпела у себя в доме некое подобие ослика Иа-Иа, то заслуживала некоторого утешения).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Нет-нет, – поспешно заверила я. – Понимаю, что все испортила сама. И знаю, что она может… может никогда меня не простить. Но все же хотелось бы понять, можно ли исправить содеянное.
– Позвольте спросить, вы все еще встречаетесь с этим человеком, бывшим приятелем вашей подруги? – Милая доктор Блум вернулась. Все тот же мягкий, располагающий к откровенности тон.
– Я… ну… не сейчас, но хотела бы встречаться. Все это слишком сложно, но он… он мне небезразличен.
– Вы влюблены в него? – подсказала она.
– Да… влюблена.
– В таком случае есть только один выход, – деловито объявила доктор Блум.
Я встрепенулась. Все казалось таким безнадежным, серым и унылым, что сама мысль о появлении верного решения проблемы ободряла. Может, когда доктор Блум закончит разбираться в моих трудностях с Джеком и Мадди, она возьмется заодно и за кошмар с Максом, мою тупиковую карьеру, натянутые отношения с отцом? Буду звонить ей каждый день с новым вопросом, а она станет выдавать решения, и всего через несколько недель моя жизнь встанет на верные рельсы. Все равно, что побывать у психотерапевта, только лучше – быстрее и бесплатно.
– И какой же? – радостно спросила я.
– Вы должны поступить так, как следовало сделать с самого начала: позвонить подруге и попросить у нее разрешения продолжать встречаться с этим человеком.
Мои надежды обратились в прах.
– Но она ненавидит меня, – почти взвыла я. – Ни за что не даст своего благословения, особенно сейчас.
– Да, разумеется, она на вас сердита. Ей лгали. Ее обманывала та, кому она доверялась. А вы, притворяясь, что утешаете ее после разрыва…
– Я не притворялась. И действительно пыталась утешить ее, – перебила я.
– Дело в том, – продолжала доктор Блум уже гораздо резче – похоже, ей не нравилось, когда ее перебивали, – что вы причинили ей боль своей ложью, и теперь придется исправлять ситуацию.
– Но каким образом можно исправить ситуацию, прося у нее благословения? А если она скажет «нет»?
– Поймите, этим вы вернете подруге ее достоинство. Как я писала в своем бестселлере «Современные женщины: неудачный выбор», очень часто при подобных разрывах причина боли скорее в уязвленном собственном достоинстве, чем в потере партнера. Поэтому, отдав решение в руки своей подруги, вы поможете восстановить ее самооценку. И вы должны отнестись к этому решению серьезно, иначе все будет впустую. Но если она скажет «нет», придется уважать ее желания и больше не видеться с этим человеком. Поэтому позвоните ей, извинитесь еще раз и попросите разрешения встречаться с ним, – объявила доктор Блум.
Я хотела было обсудить тему подробнее, но, едва засыпав ее вопросами, поняла, что меня отключили.
– Спасибо за звонок, Клер. А нам уже снова звонят… Мария из Де-Мойна. Мария, вы в эфире. Я доктор Блум, – еще успела услышать я, и в трубке послышались короткие гудки. Что за хамство! Я не просила эту даму вмешиваться с мою личную жизнь и раздавать советы, но, если уж так случилось, почему бы не дать мне возможность подробнее расспросить о ее точке зрения?
В дверях появилась мать и уставилась на меня.
– Ну? Что ты об этом думаешь? – спросила она.
– Думаю, что тебя придется убить, – медленно выговорила я. – Поверить не могу, что ты позвонила на радио и позволила обсуждать посторонним людям мою личную жизнь!!
– Я не это хотела сказать. Что ты думаешь насчет ее совета?
– Ты слышала?
Мать кивнула:
– Слушала радио.
Я закрыла глаза и тряхнула головой, молясь, чтобы никто из моих знакомых не включил радио посреди дня, а если и включил, не смог бы сообразить, о ком идет речь. Ну почему мать дала мое настоящее имя? Неужели не могла назвать первое попавшееся?
– Лично мне кажется, что совет дельный, – продолжала матушка. – Если позвонишь и попросишь у Маделайн позволения и благословения встречаться с Джеком, это, пожалуй, лучший способ все уладить.
– Но это совершенно зряшная затея! Сомневаюсь, что Мадди вообще согласится общаться со мной, не говоря уже о каких-то благословениях! Безнадежная история.
– Зато ты поступишь правильно. И кто знает, вдруг она тебя удивит! Вы так долго дружили, столько пережили вместе! Может, ей так же плохо из-за вашей ссоры, как и тебе самой, – резонно возразила мать.
– А Джек… если она откажется… я навсегда его потеряю! – вскрикнула я и, едва слова слетели с моих губ, осознала, что это будет за ужас. В сравнении с этим разрыв с Сойером – не более чем конец школьной влюбленности. Что, черт возьми, я натворила в Лондоне! Обвинив Джека в подлости и попытке использовать меня с целью отомстить Мадди, – и нужно признать, что время и расстояние помогли более трезво оценить ситуацию, – я, возможно, все непоправимо испортила. Но если позвонить и извиниться, если нам представится возможность поговорить и объясниться, может, наш роман удастся спасти. Джек сказал, что любит меня… и я люблю его. Пусть у меня почти не было опыта с этой самой штукой, которую называют истинной любовью, но, судя по тому, что я вынесла из детских сказок и «Невесты-принцессы», любовь побеждает все. Мадди ясно дала понять, что не желает иметь со мной ничего общего, так почему я должна терять обоих?
– Так будет правильно, – мягко повторила мать. И, как обычно, я посчитала ту суперспособность, которой она обладала, – дар читать мои мысли, – несколько пугающей. ФБР следовало нанять ее для допроса подозреваемых.
И, может, именно потому, что она была права, я свернулась в постели калачиком и дала волю слезам, икая и всхлипывая, тяжело дыша. Подушка немедленно промокла, а матушка села рядом и стала гладить меня по голове.
– Ничего, все пройдет. Не забывай, рано или поздно все образуется. Кроме того, я знаю, как тебя утешить.
– И как? – шмыгнула я носом.
– Поедем в салон и осветлим волосы. Ни одна женщина с темными корнями не может чувствовать себя нормальным человеком, – объявила она.
Я застонала и зарылась лицом в мокрую подушку.
ГЛАВА 21
Я согласилась на грандиозные планы матушки в отношении салона красоты скорее ради нее, чем ради себя. Позволив ей порхать вокруг меня и давать наставления парикмахеру, стилисту и маникюрше, я доставила ей безмерное удовольствие. Однако решительно воспротивилась попытке сделать короткую стрижку и уложить волосы в ультраблондинистую прическу, обожаемую Мег Райан и любимую всеми без исключения жительницами Флориды среднего возраста. Лично я называла такую «лимонная голова», но если не считать этой мелочи, позволила матушке разгуляться. Когда мы несколько часов спустя покинули салон, мои волосы были на несколько дюймов короче и едва касались плеч, зато значительно посветлели благодаря добавлению золотистого оттенка, а все двадцать ногтей блестели коралловыми огоньками (лично я такой цвет не перевариваю, но мать была счастлива, а поскольку она целую неделю терпела у себя в доме некое подобие ослика Иа-Иа, то заслуживала некоторого утешения).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87