те женщины, которые, по их собственному признанию, не продаются как правило отличаются прескверным характером и никому задаром не нужны. Впрочем, экономного и рачительного человека смутит очевидная дороговизна, поскольку те же самые достижения возможны и без таких неоправданных трат. Во-вторых, можно, используя свои таланты краснобайства, галантности и занимательности, свести знакомство с небедной одинокой женщиной и стать чем-то вроде её пажа и Адониса в одном лице. Впрочем, по мнению большинства настоящих мужчин, этот метод весьма постыден, и хотя искренне жаль одиноких женщин, всё это как-то не по-мужски. Наконец, в-третьих, можно не маяться дурью, а просто повести под венец скромную крестьянскую девчушку без комплексов и дистрофических вывихов, именуемых популярными лекторами похуданием, заботливую жену, умелую хозяйку, ласковую мать, колосящуюся женщину, хотя и неграмотную - меньше спорить будет. Главным недостатком в этом случае является то же, что следует считать и достоинством: крестьянка всегда себе на уме, и эта народная мудрость всегда одерживает верх над хитростью горожанина, расслабленного цивилизацией и лишённого всех необходимых навыков борьбы за существование. Таким образом, нет добра без худа, и если читателю удалось избежать всех трёх вышеназванных путей, он имеет полное право считать себя счастливым и везучим человеком.
Таков был основной ход мыслей Александра Александровича Цибульского обрусевшего поляка, мелкого клерка из Федерального управления по финансовому оздоровлению (проще говоря, государственной инспекции по банкротствам), когда он брёл по галерее Гостиного двора, в том месте, где тир и прочие аттракционы уступают место заморским винам, изящным немецким фляжкам, мраморным бюстикам Наполеона и Блэйра, огромным глобусам, стилизованным под старинные карты, золотым перьям "Паркер", кремнёвым зажигалкам со спиртом, мейсенским фарфоровым статуэткам, русским матрешкам в образе всех восьми правителей нашей страны за последнее столетие от микроскопического Николая II до громадного, всевмещающего, портретно похожего Путина. Тысячи свечей отражались в стёклах могучих маятниковых часов, литровых пивных кружках, медицинских барометрах для гипертоников и блестящих геральдических щитах с перекрещенными шпагами и аркебузами. Сонные продавщицы переговаривались с молодцеватыми охранниками в форме, увитой аксельбантами, в нише небольшого кафетерия крашеноволосая буфетчица для привлечения покупателей намалевала себе на левой щеке вопросительный знак, на правой - восклицательный, а волосы заплела в два густых хвостика. Александр, ограничивший свои покупки новой безопасной бритвой со шведскими лезвиями, дополнил посещение Гостинки кофе с шоколадом и чувствовал себя набоковской рыбой в чудесном аквариуме, который имеет все признаки предутреннего сна.
И тут к нему за столик подсела девушка из породы всёвсегдазнаек и вернула его к действительности вопросом-утверждением:
- Здравствуйте. Вы - Борис.
- Нет,- ответил Александр, сохраняя в уголках глаз зачарованность аквариумной рыбы,- я - Александр.
- Постойте. Я должна была встретиться здесь с молодым человеком по имени Борис. Вы случайно не его друг?
- У меня был один знакомый по имени Борис, но он сменил своё имя десять лет назад за тридцать тысяч тогдашних рублей, когда Ельцин в октябре 93 года разогнал регентский совет, а кирасиры взяли штурмом Белый Дом.
- С кем же я буду знакомиться...
- Познакомьтесь со мной, если уж совсем не с кем...
- Сколько вам... двадцать пять?
- Тридцать.
- Вы как-то больно молоды.
- В нашем городе это звучит как комплемент. Хотите кофе?
- Да. Это ваш экипаж с белой лошадью за окном?
- Нет.
- А что, у вас нет ни экипажа, ни лошади?
- Нет.
- Что ж это вы так мало получаете...
- Ну почему? Согласно статистике, средний доход в нашем городе составляет четыре с половиной тысячи рублей в месяц, а хорошая лошадь стоит не меньше тридцати, а то и сто.
- А у меня все друзья - бизнесмены в ландо БМВ, с четвёркой и кучером. Ты был хоть раз женат за свои тридцать?
- Ну, чтобы прожить тридцать лет и никого не иметь, надо быть каким-то особо злостным мизантропом. Разумеется, у меня всегда кто-то был, но паспорт я не проштемпелёвывал.
- И долго.
- Один раз - восемь месяцев, второй - два года, третий - год.
- Недолго. Значит, ты действительно мало получаешь. Вот я была два раза. Один раз - пять лет, а второй - два года.
- И что? Они тоже мало получали?
- Да я сама достаточно получаю! В принципе, жениха ищу, но у меня сложилось впечатление, что все подходящие мужчины уже женаты.
- Да? А у меня сложилось аналогичное мнение по части женщин, хотя лично мне везло.
- Вот как. Кто ты по национальности?
- Поляк.
- Знаю. Мой первый муж был поляк.
- Ну вот - это тебе должно быть знакомо.
- Знакомо-знакомо. Такой жадина был! Жидил за каждой копейкой.
- Во-первых, это явно не польская национальная черта, а во-вторых, как это такая предусмотрительная девушка как ты вышла замуж за жадину?
- Так он не сразу стал таким.
- Ага, постепенно ожаднивал?
- И где же ты работаешь?
- В Федеральном агентстве по финансовому оздоровлению.
- И чем ты там занимаешься?
- Составляю документацию по обанкрочиванию предприятий. Слыхала о злоключениях "Красного треугольника"? Моя работа.
- Да. Прессой всегда интересовалась.
Девушка вынула из сумочки помадку, но тут же перепачкалась разваливающимся стержнем:
- Вот уроды! Это я только что купила в "Пассаже" сегодня. А они меня ... захотели. Но я принципиальна. На прошлой неделе купила банку маринованных грибов, открыла, а они воняют. Так я пошла в магазин, я там всё перевернула, и они мне дали две банки, извинились и ещё денег приплатили лишь бы я директору не жаловалась. Так-то.
- А еще на день рождения не приглашали? Надо было просто насильственно накормить продавца этими грибами.
- Так, пойду ругаться. Прямо сейчас. Ты мне оставь свой адрес. Я тебе визитку пришлю. Даёшь адрес?
Александр дал ей адрес старого слепого шарманщика в двух кварталах от его дома на Малодетскосельском проспекте и ожидал, вспомнит ли девушка своё имя, но она уже собралась и, не допив кофе, устремилась к новым битвам за права потребителя. Александр окинул взглядом витрину кафетерия с похожей на Мальвину из сказки Толстого буфетчицей, и её образ разбудил несколько приятных воспоминаний.
Он прошел в большой зал на выходе из Гостиного двора на Садовую, известный как место деловых и не очень встреч питерцев. Тут же на огромном экране каждый ожидающий мог написать всё, что душа пожелает - так повелось еще десятилетие назад, а сейчас это был последний оплот гласности в городе. Несложное устройство вращало два барабана - один разматывал свиток картона внизу, другой сворачивал на семиметровой высоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19