Это показывает, что чем старше становится человек, тем он становится умнее.
В таком человеке, как адмирал Белл это был прорыв либерализма. Изумительно, как разум привыкает к обстоятельствам, в которые он попадает, и как общество, разделенное на маленькие секции воспринимает одни и те же вещи по-разному. Порой люди, живущие в разных концах одного и того же городка, смотрят друг на друга с жалостью и презрением. Очень жаль, что писатели, Которых читает множество людей, выражают свои мысли эгоистично. Это так же глупо и достойно порицания, как притворные слова некоего известного писателя-романиста, что он якобы не знает в точности, существует ли на свете место под названием Блумсбери или нет, поскольку делает он это только ради того, чтобы вызвать смех у читателей, которых нельзя уважать ни за их способности, ни за их поведение.
Но вернемся к нашему герою. Адмирал, одетый в свой лучший костюм, который всегда состоял из голубого мундира, это цвет военно-морской униформы, бледно-желтого жилета и белых кашемировых континуаций, пошел к юристу, как ему и было назначено. Если что-то и льстило тщеславию старика, так это, безусловно, манера, в которой его приняли в доме юриста, где делали все, чтобы удовлетворить его.
Перед ним была выставлена самая прекрасная еда, а когда скатерть убрали, адмирал начал говорить о вопросе, который он желал задать своему профессиональному другу. Рассказав ему, что скоро будет свадьба, он добавил:
– Сейчас я должен пригласить двадцать человек и, конечно, поскольку я не знаю местных людей кроме вас, я хочу начать с вас и вашей семьи. Также я хотел бы, чтобы вы нашли приличных людей, которые могли бы присоединиться к вам.
– Я весьма польщен, – сказал адвокат, – что в такой торжественный момент вы пришли ко мне, единственное, что меня беспокоит, боюсь, я не смогу удовлетворить вас.
– О! Вам не нужно бояться. В этом нет ничего страшного. Я полностью доверю вам подобрать подходящих людей.
– Я, безусловно, постараюсь, адмирал, сделать все, что в моих силах. Конечно, поскольку я живу в этом городе много лет, я знаю многих прекрасных людей, хотя есть также несколько очень подозрительных типов.
– О! Нам не нужны подозрительные. Пусть приглашенные будут честными, искренними, хорошо воспитанными людьми, такими, кого было бы приятно встречать часто, не притворщиков, которые боятся смеяться из-за опасения открыть слишком широко свой рот, а тех, кто настолько воспитаны, что боятся засмеяться потому, что это будет вульгарно.
– Я прекрасно понимаю вас, адмирал, и попытаюсь полностью выполнить ваши инструкции. Но если я ненароком приглашу кого-нибудь, кто вам не понравится, вы должны будете извинить меня за такую ошибку.
– Конечно, конечно. Не думайте об этом. Если придет какой-нибудь невоспитанный увалень, мы найдем способ его нейтрализовать.
– Никто не должен вести себя невоспитанно после оказания такой чести, то есть после вашего приглашения. Я думаю, что такого не произойдет.
– Не обращайте внимания. Если даже такое случится, знаете что я сделаю? Я натравлю на него Джека Прингла, и если он не выбьет из него потроха, буду очень удивлен.
– Вы его очень вовремя упомянули, – сказал юрист, – потому что я сделал все, что было в моих силах, чтобы услужить ему.
– Что значит, «чтобы услужить ему»? Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, приготовил ему такой обед, который ему понравится. Он заказывал все, что ему только вздумается.
Адмирал посмотрел на юриста с. удивлением, он молча смотрел так несколько секунд, а потом сказал:
– Пропади я пропадом! Вы же не хотите сказать, что этот мерзавец здесь?
– О да. Он пришел примерно за десять минут до вашего появления и сказал, что вы сейчас придете. Он все это время спокойно пиршествовал внизу.
– Подождите. У вас в доме есть какое-нибудь огнестрельное оружие?
– У нас есть старый мушкетон. Но зачем он вам, адмирал?
– Чтобы застрелить этого негодяя Прингла. Я вышибу ему мозги, такова его судьба. Его появление здесь является прямым нарушением моих приказов.
– Мой дорогой сэр, успокойтесь и забудьте об этом. Это совершенно не страшно.
– Не страшно? Где ваш мушкетон? Вы хотите, чтобы этот мятеж остался без последствий? Дайте мне мушкетон.
– Но, мой дорогой сэр, мы держим его только для устрашения, и у нас нет пуль.
– Ничего страшного, мы напихаем туда много гвоздей или медных пуговиц, или много монеток в полпенни, все, что только можно будет сделать для выполнения нашей задачи.
– Как вы добрались до места, старый Тарбаррел? – сказал Джек, засовывая голову в дверь. – Вам здесь уютно? Провались я на этом самом месте, если вы уже не приняли достаточно много винца. Ваши жабры выглядят такими красными. А я тут замечательно провел время и решил на минутку заскочить, чтобы вы не беспокоились за меня.
Появление Джека доказало, что слова юриста не были шуткой. Он едва стоял на ногах и держался за дверной косяк, чтобы не упасть. На его лице было написано глубокое удовлетворение. Этого нельзя было сказать об адмирале, лило которого было переполнено негодованием. Оно бы заставило рассмеяться и кота.
– Уходи, Джек, – сказал юрист, – уходи. Иди вниз и продолжай хорошо проводить время. Разве ты не видишь, что адмирал злится на тебя?
– Да ну его, – сказал Джек, – я поставлю его на свое место, если он выдаст какую-нибудь ерунду. И запомните, мистер юрист, не давайте ему пить слишком много.
Юрист подбежал к двери и выставил Джека, потому что он не без оснований подозревал, что спокойствие адмирала было всего лишь затишьем перед необычайно сильной бурей, и решил сразу же развести их.
После этого он стал успокаивать, как только мог, гнев адмирала, объясняя то, что Джек следует за адмиралом всюду ввиду его сильной привязанностью, а невежество иногда делает его назойливым, хотя он вовсе не хочет быть таким. Безусловно, это был лучший способ успокоения старика, и, пожалуй, единственно успешный. Адмирал согласился с юристом и попросил простить Джека за проступок, который он совершил.
Глава XCVI
Барон берет андерберийский дом и решает устроить большой праздник
Никто не посчитал экстраординарным то, что барон Штольмайер из Зальцбурга вышел из гостиницы со своим таинственным незнакомцем, а вернулся без него, ведь, он не был должен обязательно возвращаться вместе с ним.
Более того, он вернулся в гостиницу с таким видом полного самообладания, что никто и на мгновение не заподозрил его в том, что он может быть виновен в таком ужасном преступлении, преступлении, которое мало кто мог совершить так хладнокровно.
Казалось, убийство человека было для него привычной вещью, и он вовсе не терял расположения духа и не мучился от угрызений совести, которые возникают в сердце человека, виновного в таких зверствах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
В таком человеке, как адмирал Белл это был прорыв либерализма. Изумительно, как разум привыкает к обстоятельствам, в которые он попадает, и как общество, разделенное на маленькие секции воспринимает одни и те же вещи по-разному. Порой люди, живущие в разных концах одного и того же городка, смотрят друг на друга с жалостью и презрением. Очень жаль, что писатели, Которых читает множество людей, выражают свои мысли эгоистично. Это так же глупо и достойно порицания, как притворные слова некоего известного писателя-романиста, что он якобы не знает в точности, существует ли на свете место под названием Блумсбери или нет, поскольку делает он это только ради того, чтобы вызвать смех у читателей, которых нельзя уважать ни за их способности, ни за их поведение.
Но вернемся к нашему герою. Адмирал, одетый в свой лучший костюм, который всегда состоял из голубого мундира, это цвет военно-морской униформы, бледно-желтого жилета и белых кашемировых континуаций, пошел к юристу, как ему и было назначено. Если что-то и льстило тщеславию старика, так это, безусловно, манера, в которой его приняли в доме юриста, где делали все, чтобы удовлетворить его.
Перед ним была выставлена самая прекрасная еда, а когда скатерть убрали, адмирал начал говорить о вопросе, который он желал задать своему профессиональному другу. Рассказав ему, что скоро будет свадьба, он добавил:
– Сейчас я должен пригласить двадцать человек и, конечно, поскольку я не знаю местных людей кроме вас, я хочу начать с вас и вашей семьи. Также я хотел бы, чтобы вы нашли приличных людей, которые могли бы присоединиться к вам.
– Я весьма польщен, – сказал адвокат, – что в такой торжественный момент вы пришли ко мне, единственное, что меня беспокоит, боюсь, я не смогу удовлетворить вас.
– О! Вам не нужно бояться. В этом нет ничего страшного. Я полностью доверю вам подобрать подходящих людей.
– Я, безусловно, постараюсь, адмирал, сделать все, что в моих силах. Конечно, поскольку я живу в этом городе много лет, я знаю многих прекрасных людей, хотя есть также несколько очень подозрительных типов.
– О! Нам не нужны подозрительные. Пусть приглашенные будут честными, искренними, хорошо воспитанными людьми, такими, кого было бы приятно встречать часто, не притворщиков, которые боятся смеяться из-за опасения открыть слишком широко свой рот, а тех, кто настолько воспитаны, что боятся засмеяться потому, что это будет вульгарно.
– Я прекрасно понимаю вас, адмирал, и попытаюсь полностью выполнить ваши инструкции. Но если я ненароком приглашу кого-нибудь, кто вам не понравится, вы должны будете извинить меня за такую ошибку.
– Конечно, конечно. Не думайте об этом. Если придет какой-нибудь невоспитанный увалень, мы найдем способ его нейтрализовать.
– Никто не должен вести себя невоспитанно после оказания такой чести, то есть после вашего приглашения. Я думаю, что такого не произойдет.
– Не обращайте внимания. Если даже такое случится, знаете что я сделаю? Я натравлю на него Джека Прингла, и если он не выбьет из него потроха, буду очень удивлен.
– Вы его очень вовремя упомянули, – сказал юрист, – потому что я сделал все, что было в моих силах, чтобы услужить ему.
– Что значит, «чтобы услужить ему»? Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, приготовил ему такой обед, который ему понравится. Он заказывал все, что ему только вздумается.
Адмирал посмотрел на юриста с. удивлением, он молча смотрел так несколько секунд, а потом сказал:
– Пропади я пропадом! Вы же не хотите сказать, что этот мерзавец здесь?
– О да. Он пришел примерно за десять минут до вашего появления и сказал, что вы сейчас придете. Он все это время спокойно пиршествовал внизу.
– Подождите. У вас в доме есть какое-нибудь огнестрельное оружие?
– У нас есть старый мушкетон. Но зачем он вам, адмирал?
– Чтобы застрелить этого негодяя Прингла. Я вышибу ему мозги, такова его судьба. Его появление здесь является прямым нарушением моих приказов.
– Мой дорогой сэр, успокойтесь и забудьте об этом. Это совершенно не страшно.
– Не страшно? Где ваш мушкетон? Вы хотите, чтобы этот мятеж остался без последствий? Дайте мне мушкетон.
– Но, мой дорогой сэр, мы держим его только для устрашения, и у нас нет пуль.
– Ничего страшного, мы напихаем туда много гвоздей или медных пуговиц, или много монеток в полпенни, все, что только можно будет сделать для выполнения нашей задачи.
– Как вы добрались до места, старый Тарбаррел? – сказал Джек, засовывая голову в дверь. – Вам здесь уютно? Провались я на этом самом месте, если вы уже не приняли достаточно много винца. Ваши жабры выглядят такими красными. А я тут замечательно провел время и решил на минутку заскочить, чтобы вы не беспокоились за меня.
Появление Джека доказало, что слова юриста не были шуткой. Он едва стоял на ногах и держался за дверной косяк, чтобы не упасть. На его лице было написано глубокое удовлетворение. Этого нельзя было сказать об адмирале, лило которого было переполнено негодованием. Оно бы заставило рассмеяться и кота.
– Уходи, Джек, – сказал юрист, – уходи. Иди вниз и продолжай хорошо проводить время. Разве ты не видишь, что адмирал злится на тебя?
– Да ну его, – сказал Джек, – я поставлю его на свое место, если он выдаст какую-нибудь ерунду. И запомните, мистер юрист, не давайте ему пить слишком много.
Юрист подбежал к двери и выставил Джека, потому что он не без оснований подозревал, что спокойствие адмирала было всего лишь затишьем перед необычайно сильной бурей, и решил сразу же развести их.
После этого он стал успокаивать, как только мог, гнев адмирала, объясняя то, что Джек следует за адмиралом всюду ввиду его сильной привязанностью, а невежество иногда делает его назойливым, хотя он вовсе не хочет быть таким. Безусловно, это был лучший способ успокоения старика, и, пожалуй, единственно успешный. Адмирал согласился с юристом и попросил простить Джека за проступок, который он совершил.
Глава XCVI
Барон берет андерберийский дом и решает устроить большой праздник
Никто не посчитал экстраординарным то, что барон Штольмайер из Зальцбурга вышел из гостиницы со своим таинственным незнакомцем, а вернулся без него, ведь, он не был должен обязательно возвращаться вместе с ним.
Более того, он вернулся в гостиницу с таким видом полного самообладания, что никто и на мгновение не заподозрил его в том, что он может быть виновен в таком ужасном преступлении, преступлении, которое мало кто мог совершить так хладнокровно.
Казалось, убийство человека было для него привычной вещью, и он вовсе не терял расположения духа и не мучился от угрызений совести, которые возникают в сердце человека, виновного в таких зверствах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85