Но когда мы станем сильнее? Может быть, через неделю? Или через год? А может, это случится, когда мы будем разбиты и враг войдет в каждый дом? Откуда возьмутся силы, если мы будем пребывать в нерешительности и сомнениях? Нет, Господи, мы не рождаемся слабыми, просто мы не умеем пользоваться даже тем, что Ты дал нам».
Речь его текла плавно и свободно, голос, хоть и звучал громко, но казался необыкновенно мягким и певучим. Как и всякий ирландец, молодой человек с детства любил слушать красиво звучащую речь, особенно если она была вложена в уста свободолюбивого бунтаря. Откинув голову на спинку кресла, он прикрыл глаза. «Этот чудак с железной дороги, — подумал он лениво, — даже лучше, чем книги. Все, что ему требовалось для вдохновения, это хлебнуть добрую порцию ржаного виски».
Было далеко за полночь, когда наконец пригнали лошадей. Двое всадников вывели их из чащи на окраине города и, согнав в небольшой табун, подогнали к конюшне. Один из сопровождавших развалился в кресле Даффи у входа, пока другой помогал конюху развести лошадей по стойлам. Все они оказались как на подбор: стройные, великолепно сложенные, с гладкой лоснящейся шкурой.
Погонщик, невысокий, но крепкий и, похоже, сильный парень, схватив лампу, ткнул ее чуть ли не в лицо человеку Даффи.
— Новенький?
— Приезжий.
— Смотри, парень, они должны быть готовы к отъезду в любую минуту. Сделаешь это — и никаких неприятностей у тебя не будет. Может, как все кончится, еще богаче станешь на пару кругляшек. Ты меня понял?
— Понял.
Мужчина направился к дверям, стараясь держаться в тени. Над входом висел фонарь, который обычно оставляли на ночь, он, хоть и слабо, но освещал порог.
Человек Даффи увидел в темноте тлеющие огоньки сигарет и, бесшумно повернувшись, прошел в маленькую комнату в конце конюшни, которая обычно использовалась как склад. На полу валялись кучей старые седла, обрезки кожи и остатки упряжи, непарные сапоги и всякий хлам. А в углу лежал неприметный, завернутый в старый дождевик и покрытый толстым слоем пыли сверток.
Это был кольт с коротким стволом.
Вдруг ему послышалось, как скрипнула дверь. Поставив фонарь на пол, он отошел в темноту и затаил дыхание. Наверное, ему показалось. Взяв винтовку, он сдул с нее пыль, внимательно осмотрел в тусклом свете фонаря и принялся, потихоньку насвистывая, приводить ее в порядок.
Он все время прислушивался к звукам, доносившимся со стороны конюшни, а пару раз подходил к дверям и подолгу стоял. Почти два часа провозился он с винтовкой, разбирая, чистя, смазывая и снова собирая ее, пока не убедился, что привел оружие в рабочее состояние. Правда, барабан больше не вращался, так что, по всей видимости, придется перезаряжать ее вручную. Еще раз придирчиво осмотрев винтовку, он снова завернул ее в дождевик и спрятал на старое место.
Плотный коротышка перебрался в кресло Даффи, а второй, набрав в конюшне сена, соорудил себе постель у входа и заснул. Конюх остановился в дверях, о чем-то размышляя.
— В котором часу заберете лошадей? — коротко спросил он.
Коротышка смерил его подозрительным взглядом.
— Может, к полудню. А тебе-то что?
— Думаю, стоит ли их кормить. С полным животом они далеко не убегут.
— Корми, все нормально. Прямо сейчас и покорми. Идет?
— Угу.
Он вернулся в конюшню и, переходя от стойла к стойлу, засыпал корм всем лошадям, негромко бормоча:
— И говорят, что мы слабы. Когда мы станем сильнее? — Он все еще размышлял над этими словами, задумчиво поглаживая шею гнедого, который довольно пофыркивал и переступал ногами. — Красиво звучит, — шепнул он на ухо коню, — просто как музыка.
Парень снова направился к дверям.
— Светает, — буркнул он, — небо уже посерело.
— Да, — коротышка кряхтя встал и с хрустом потянулся. И в этот момент на него обрушился кулак.
Это был сокрушительный удар левой в солнечное сплетение. Убедившись, что он попал в цель, человек Даффи прыгнул вперед и провел апперкот, как профессиональный боксер, а затем, не дав противнику опомниться, ударил еще раз справа. Удар пришелся несчастному в скулу, но он его уже не почувствовал, да и вообще вряд ли успел понять, что произошло. Похоже, что он потерял сознание уже после первого удара.
Конюх прислушался и, не услышав ничего подозрительного, перевел дыхание и оттащил оглушенного бандита в темный дальний угол в конце конюшни. Связав ему руки и ноги, немного подумал и, вздохнув, заткнул еще и рот грязной тряпкой.
Дошла очередь и до второго. Тихо склонившись над спящим, человек Даффи осторожно поднял его руку и затянул на ней петлю. Тот, ничего не понимая, приоткрыл глаза, но короткий и страшный прямой удар в лицо снова погрузил его в темноту.
Повернув бандита на живот и не обращая внимания на то, что уложил его лицом прямо в перемешанный с остатками сена навоз, конюх прижал его коленом к полу и резко дернул за вторую руку, накинув петлю и на нее. Как бывалый моряк, быстро и ловко связал их обе вместе морским узлом, то же самое проделал с ногами и, заткнув рот тряпкой, оттащил в сторону.
«А вдруг они освободятся, да еще в самый неподходящий момент?» — пришла ему в голову мысль. Подумав немного, он вытащил их на середину, стропила крыши оказались почти в сорока футах у них над головой. Принес лестницу, проворно вскарабкался по ней и, перекинув через стропила две прочные веревки, бросил взгляд на своих врагов.
Оба бандита уже пришли в себя и уставились на него с нескрываемым ужасом.
— Собираюсь вздернуть вас, — весело прокомментировал парень, с удовольствием вглядываясь в их перекошенные от страха лица, — но не за шею, если вы, конечно, не будете сопротивляться, ребята.
Двадцать минут спустя он закончил с ними и, отступив на пару шагов, с удовольствием посмотрел на результат своих трудов. Теперь он мог спокойно уйти. Свободно наброшенные на шеи бандитов петли неминуемо затянутся, как только им придет в голову хоть немного потрепыхаться. Ради спасения собственных жизней они будут вынуждены сохранять неподвижность.
— Ну, ребята, теперь все в ваших руках, — объявил он, — можете тихонько полежать здесь и подождать меня, а я вернусь и отпущу вас, как только справлюсь с одним дельцем. А если попробуете освободиться сами, тогда у вас есть отличный шанс покончить со своей никчемной жизнью.
Он быстро направился к выходу. Из трубы на крыше кухни Ма уже поднимался дымок и слышались торопливые шаги Джули, которая хлопотала по хозяйству. Он подходил к дому, когда ее милое заспанное личико появилось в окне, и она радостно улыбнулась ему. Вдруг он заметил, как ее глаза упали на пустое кресло у входа в конюшню и расширились от удивления.
Когда он наконец появился в дверях, она взяла кофейник и молча налила ему кружку, не сводя испытующего взгляда с его бесстрастного лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Речь его текла плавно и свободно, голос, хоть и звучал громко, но казался необыкновенно мягким и певучим. Как и всякий ирландец, молодой человек с детства любил слушать красиво звучащую речь, особенно если она была вложена в уста свободолюбивого бунтаря. Откинув голову на спинку кресла, он прикрыл глаза. «Этот чудак с железной дороги, — подумал он лениво, — даже лучше, чем книги. Все, что ему требовалось для вдохновения, это хлебнуть добрую порцию ржаного виски».
Было далеко за полночь, когда наконец пригнали лошадей. Двое всадников вывели их из чащи на окраине города и, согнав в небольшой табун, подогнали к конюшне. Один из сопровождавших развалился в кресле Даффи у входа, пока другой помогал конюху развести лошадей по стойлам. Все они оказались как на подбор: стройные, великолепно сложенные, с гладкой лоснящейся шкурой.
Погонщик, невысокий, но крепкий и, похоже, сильный парень, схватив лампу, ткнул ее чуть ли не в лицо человеку Даффи.
— Новенький?
— Приезжий.
— Смотри, парень, они должны быть готовы к отъезду в любую минуту. Сделаешь это — и никаких неприятностей у тебя не будет. Может, как все кончится, еще богаче станешь на пару кругляшек. Ты меня понял?
— Понял.
Мужчина направился к дверям, стараясь держаться в тени. Над входом висел фонарь, который обычно оставляли на ночь, он, хоть и слабо, но освещал порог.
Человек Даффи увидел в темноте тлеющие огоньки сигарет и, бесшумно повернувшись, прошел в маленькую комнату в конце конюшни, которая обычно использовалась как склад. На полу валялись кучей старые седла, обрезки кожи и остатки упряжи, непарные сапоги и всякий хлам. А в углу лежал неприметный, завернутый в старый дождевик и покрытый толстым слоем пыли сверток.
Это был кольт с коротким стволом.
Вдруг ему послышалось, как скрипнула дверь. Поставив фонарь на пол, он отошел в темноту и затаил дыхание. Наверное, ему показалось. Взяв винтовку, он сдул с нее пыль, внимательно осмотрел в тусклом свете фонаря и принялся, потихоньку насвистывая, приводить ее в порядок.
Он все время прислушивался к звукам, доносившимся со стороны конюшни, а пару раз подходил к дверям и подолгу стоял. Почти два часа провозился он с винтовкой, разбирая, чистя, смазывая и снова собирая ее, пока не убедился, что привел оружие в рабочее состояние. Правда, барабан больше не вращался, так что, по всей видимости, придется перезаряжать ее вручную. Еще раз придирчиво осмотрев винтовку, он снова завернул ее в дождевик и спрятал на старое место.
Плотный коротышка перебрался в кресло Даффи, а второй, набрав в конюшне сена, соорудил себе постель у входа и заснул. Конюх остановился в дверях, о чем-то размышляя.
— В котором часу заберете лошадей? — коротко спросил он.
Коротышка смерил его подозрительным взглядом.
— Может, к полудню. А тебе-то что?
— Думаю, стоит ли их кормить. С полным животом они далеко не убегут.
— Корми, все нормально. Прямо сейчас и покорми. Идет?
— Угу.
Он вернулся в конюшню и, переходя от стойла к стойлу, засыпал корм всем лошадям, негромко бормоча:
— И говорят, что мы слабы. Когда мы станем сильнее? — Он все еще размышлял над этими словами, задумчиво поглаживая шею гнедого, который довольно пофыркивал и переступал ногами. — Красиво звучит, — шепнул он на ухо коню, — просто как музыка.
Парень снова направился к дверям.
— Светает, — буркнул он, — небо уже посерело.
— Да, — коротышка кряхтя встал и с хрустом потянулся. И в этот момент на него обрушился кулак.
Это был сокрушительный удар левой в солнечное сплетение. Убедившись, что он попал в цель, человек Даффи прыгнул вперед и провел апперкот, как профессиональный боксер, а затем, не дав противнику опомниться, ударил еще раз справа. Удар пришелся несчастному в скулу, но он его уже не почувствовал, да и вообще вряд ли успел понять, что произошло. Похоже, что он потерял сознание уже после первого удара.
Конюх прислушался и, не услышав ничего подозрительного, перевел дыхание и оттащил оглушенного бандита в темный дальний угол в конце конюшни. Связав ему руки и ноги, немного подумал и, вздохнув, заткнул еще и рот грязной тряпкой.
Дошла очередь и до второго. Тихо склонившись над спящим, человек Даффи осторожно поднял его руку и затянул на ней петлю. Тот, ничего не понимая, приоткрыл глаза, но короткий и страшный прямой удар в лицо снова погрузил его в темноту.
Повернув бандита на живот и не обращая внимания на то, что уложил его лицом прямо в перемешанный с остатками сена навоз, конюх прижал его коленом к полу и резко дернул за вторую руку, накинув петлю и на нее. Как бывалый моряк, быстро и ловко связал их обе вместе морским узлом, то же самое проделал с ногами и, заткнув рот тряпкой, оттащил в сторону.
«А вдруг они освободятся, да еще в самый неподходящий момент?» — пришла ему в голову мысль. Подумав немного, он вытащил их на середину, стропила крыши оказались почти в сорока футах у них над головой. Принес лестницу, проворно вскарабкался по ней и, перекинув через стропила две прочные веревки, бросил взгляд на своих врагов.
Оба бандита уже пришли в себя и уставились на него с нескрываемым ужасом.
— Собираюсь вздернуть вас, — весело прокомментировал парень, с удовольствием вглядываясь в их перекошенные от страха лица, — но не за шею, если вы, конечно, не будете сопротивляться, ребята.
Двадцать минут спустя он закончил с ними и, отступив на пару шагов, с удовольствием посмотрел на результат своих трудов. Теперь он мог спокойно уйти. Свободно наброшенные на шеи бандитов петли неминуемо затянутся, как только им придет в голову хоть немного потрепыхаться. Ради спасения собственных жизней они будут вынуждены сохранять неподвижность.
— Ну, ребята, теперь все в ваших руках, — объявил он, — можете тихонько полежать здесь и подождать меня, а я вернусь и отпущу вас, как только справлюсь с одним дельцем. А если попробуете освободиться сами, тогда у вас есть отличный шанс покончить со своей никчемной жизнью.
Он быстро направился к выходу. Из трубы на крыше кухни Ма уже поднимался дымок и слышались торопливые шаги Джули, которая хлопотала по хозяйству. Он подходил к дому, когда ее милое заспанное личико появилось в окне, и она радостно улыбнулась ему. Вдруг он заметил, как ее глаза упали на пустое кресло у входа в конюшню и расширились от удивления.
Когда он наконец появился в дверях, она взяла кофейник и молча налила ему кружку, не сводя испытующего взгляда с его бесстрастного лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41